«Я не брал этих денег у Калины и у кого-либо другогоони появились у меня в карманах совершенно непонятным образом. Я даже не знаю как, случайно прочёл Романенко и, заинтересовавшись, стал внимательно читать дальше:Дело даже не в том, что они появились сами по себево время ареста у меня неожиданно возникло чувство, что они материализовались из воздуха. Карман стал наполненным, а через несколько секунд эти деньги нашли оперативники. Я не считаю, что они мне их подбросили, потому что почувствовал тяжесть в кармане до того, как меня обыскали. Возможно, кто-то всё же незаметно мне их подсунул Я не знаю»
Барловского в последний раз допрашивал Сосновский, и Романенко впервые знакомился с протоколом. «Опять странное происшествие и опять в присутствии Гусева. Затем кома на дне рождения у Сосновского. Стрельбище и следы каблуков Гусева возле мишени. Авария. Странная цепочка необычных событий. Пожалуй, всё может прояснить лишь сам Гусевобязательно надо с ним поговорить», подумал Романенко и решил было вновь заняться чтением протокола допроса Барловского, но его намерения прервал короткий внутренний звонок.
Да? снял трубку Романенко.
Андрей, зайди ко мне! пригласил его Вишневецкий.
Открыв дверь в кабинет первого заместителя начальника УКГБ области, Романенко поймал себя на мысли, что он почти уверен в том, что разговор сейчас пойдёт как раз о Гусеве. Он не ошибся. К тому же, как отметил про себя Андрей, Вишневецкий сильно нервничал. Внешне подполковник был спокоен, но его волнение легко можно было определить по другим, косвенным признакам. Против обыкновения Вишневецкий не стал сразу говорить о работе, а почти четверть часа рассказывал о то, как несколько лет назад встречал Новый год во время командировки в Москву. Романенко ждал. Наконец, Вишневецкий, как бы невзначай, обронил:
Не завидуешь Гусевуему на работу только второго, сразу после Нового года. А тебезавтра дежурить.
Чего тут завидоватья бы в госпиталь не хотел попасть! пожал плечами Романенко.
Это точно! нервно засмеялся Вишневецкий и, помолчав, спросил:Я буду с тобой откровенным, Андрейработа у нас такая Как-то странно получаетсяв городе произошли загадочные и необъяснимые события: кража в гастрономе, ваше чудесное избавление от смерти в момент аварии, взрывы у вас в кабинете и на даче у Барловского, взрыв компьютера в ограбленном валютном отделе «Беларусбанка», болезнь Гусева. Кроме гастронома и банка во всех остальных случаях вы оба были их участниками или находились рядоми ты, и Гусев. Поэтому можно предположить наличие какой-то связи между произошедшими в городе событиями и кем-то из вас или вами обоими. Интуиция мне подсказывает, что ты здесь ни при чём, но интуицию к делу не пришьёшь. Поэтому, давай поговорим откровенночто ты можешь сказать о Гусеве? Что он за человек? Нет ли каких странностей в его поведенииможет быть, появилось что-то такое, чего раньше не было? Особенно за последний месяц? Можешь говорить совершенно открыторазговор останется между нами.
Я даже не знаю, с чего начать. Конечно, некоторые странности я замечал Не так, чтобы странности, а просто Гусев раньше себя так не вёл Да и его болезнь Такая тяжёлая кома иникаких последствия спустя всего девять дней, начал Романенко.
Что значит «так себя не вёл»? Уточни, Андрей.
Стал задумчивым, каким-то дёрганым. Это трудно описать, но мне кажется, что его жизнь постепенно меняется. На дне рождения у Сосновского, когда ему стало плохо, Гусев познакомился с Галей Сметаниной. Она в десятой вечерней школе учительницей работает. Так вотпосле госпиталя Гусев всё католическое рождество прожил у неё. Галя в разговоре с Таней, женой Сосновского, как-то обронила, что Гусев тратит на неё уйму денег. Раньше склонности к мотовству я за ним не замечал.
У Гусева появились деньги? спросил Вишневецкий и вспомнил опись содержимого карманов Вячеслава, когда того привезли в Минскв списке фигурировала стодолларовая купюра.
Романенко быстро взглянул подполковнику в глаза, но так и не смог ничего в них прочестьлицо Вишневецкого оставалось непроницаемым.
Деньги у него всегда былижил один, зарплаты хватало. Просто по столько не тратил. Наверное, влюбился и немного потерял голову.
Голову терять нельзя, а «немного потерять»тем более. Это как нельзя быть немного беременной. Может и влюбилсяэто вполне вероятно, улыбнулся Вишневецкий. Парень он ещё молодойнадо ведь ему как-то свою судьбу обустраивать.
Вишневецкий ещё долго расспрашивал Романенко о Гусеве и отпустил лишь тогда, когда дежурный доложил, что к нему пришли. Вишневецкий распорядился провести посетителя в свой кабинет, а Романенко вернулся к себе.
Андрей понимал, что Вишневецкий что-то знает. Что-то такое, что пока неизвестно ему самому. И это что-то напрямую связано со странными и непонятными событиями, происходившими в городе в декабре. Какое отношение к этим событиям имеет Гусев, Романенко мог лишь предполагать. Андрей собирался переговорить с ним, но Вишневецкий прямо и недвусмысленно запретил это делать.
С одной стороны Романенко было неловко вести разговоры о Гусеве за его спиной, с другой же специфика их работы накладывала на всё свой отпечаток, и поступить иначе было просто нельзя. Романенко был даже рад, что так и не успел сказать о самом главномо пустой пивной бутылке. Это была уже реальная зацепка и реальная улика. Едва Андрей собрался рассказать о бутылке, их прервал телефонный звонок. «Это даже к лучшемупока надо всё хорошенько осмыслить», решил Романенко и, вновь достав пустую бутылку из ящика стола, принялся внимательно рассматривать её на просвет.
Глава девятаяКОЛЬЦО СЖИМАЕТСЯ
С утра второго января было тепловсего минус один градус по Цельсию. Над городом повисла сплошная пелена пепельных, местами свинцово-синих туч. Дул лёгкий ветерок. Весь окружающий мир казался старой чёрно-белой фотографией, потому что цветные краски встречались лишь благодаря разноцветным стенам домов и пёстрой женской одежде. Снега за прошедшую неделю выпало так много, словно природа, всё ещё испытывая вину за поздний приход зимы, решила вернуть городу все свои долги. По тротуарам и дорогам медленно ползли снегоуборочные машины, с урчанием сгребая снег своими железными лапами-щупальцами и отправляя его по эскалаторам в кузова пристроившихся здесь же грузовиков. На душе у Вячеслава было легко и хорошо. Гусев с какой-то особенной тревогой ожидал прихода 2001 года, рассчитывая стать едва ли не свидетелем конца светаслишком уж странным и необычным выдался конец 2000-го. Но ничего страшного не случилось. Всё было так же, как и всегда, если не считать того, что этот Новый год Гусев провёл вместе с Галей в компании Сосновских.
Уже 1-го января сразу же после пробуждения Гусев почувствовал себя легко и уверенномир не рухнул, не сошёл с ума, а остался прежним и Вячеслав мог смотреть в будущее с определённой уверенностью. В пятницу он ещё раз посетил валютный отдел на улице Ленина и вынес оттуда чуть меньше пятидесяти тысяч долларов. Задел был сделансобранных денег вполне хватало для того, чтобы начать подготовку к отъезду на Запад. Впрочем, Гусев собирался ещё пару раз наведаться в банк, а пока ему нужно было подготовить к отъезду Галю. Проще всего ей было сказать, что он едет для специальной работы за границей, но об этом нельзя никому говорить. Гусев так и собирался сделать, но только после того, как они распишутсязаявление на регистрацию брака было решено подать уже завтра. Попов, похоже, успокоился, хотя его и видели в управлении в пятницу перед окончанием рабочего дня. В любом случае его рассказы об «исчезновении и появлении» Гусева выглядели слишком странными. К тому же после статьи в «Витьбичах» вполне можно было решить, что Попов, прочтя материал, дал волю своей фантазии.
Вячеслав, конечно же, понимал, что он находится под наблюдением и Вишневецкий что-то подозревает, но был спокоенуже хотя бы потому, что у подполковника, кроме чисто умозрительных сопоставлений и догадок не могло быть никаких улик причастности Гусева ко всем этим ограблениям и происшествиям. Добытые в пятницу пятьдесят тысяч Вячеслав спрятал там жев вентиляционной шахте в туалете управления, взяв тысячу себе «на жизнь».