Я могу подписать любые бумаги, которые вы пожелаете. Можете выделить меня в спецгруппу добровольцев из одного человека, на котором будет проводиться опыт, если простого желания покупателя вам недостаточно.
Я выглядела недовольной, мой голос выражал недовольство, и да я была недовольна. После множества смен ролей, игр в хорошего и плохого полицейского объединение трех разных линий в одну было непривычным.
Мы могли бы убрать синтетический слой
Содрать кожу, уточнила я.
Некоторым клиентам не нравится, что роботы похожи на людей внешне, так что это требование вполне законно. Но вторая часть вашей просьбы ведет к нарушению правил безопасности компании. Мы слишком заботимся о клиентах, чтобы согласиться на подобное.
Иными словами, вы мне отказываете.
Я постаралась, чтобы фраза прозвучала как можно более резко и некрасиво. Менеджер оставил мое заявление без внимания.
Конечно, нет. Просто мы не можем выполнить часть пожеланий, дипломатично скинул с себя ответственность собеседник. К тому же нам известно
Вы изучили мое досье.
что вы известный фрилансер, чьи статьи неоднократно были направлены на освещение работы различных айти-компаний. Поэтому ваша просьба выглядит немного подозрительно.
Вы боитесь, что я могу написать разоблачающий материал, выставляющий вас чудовищами?
Я встала, всем своим видом показывая, что именно это я и собираюсь сделать.
Пожалуйста, не горячитесь. Вы просто не понимаете Ведь вы можете забыть о тех сюрпризах, что вложили в робота, а программа сохранения будет отключена
Все, что можете вы, я уже слышала. А я могу обратиться к вашим конкурентам и выставить вашу контору гребаным Диснейлендом, где боятся модифицировать роботов по вкусу клиента. Отсутствие гибкости это большой минус на сегодняшнем рынке.
Фраза про «отсутствие гибкости» воздействует на менеджеров магическим образом. Далее последовал разговор с топ-менеджером, с руководителем отдела разработок, затем анализы, бумаги, переводы, оплата, ящик с логотипом RA, в котором легко поместился бы человек. Это столь же неинтересно читать, сколь описывать.
Факт в том, что теперь я жила в доме Плачущего Ридли.
Когда я была маленькой, то выдумывала личностей, которых не существует. Как только создаешь кого-то в голове, он тут же появляется на пленке параллельного бытия, в это я твердо верила. Из-за того, что я выдумывала чудовищ, наверняка кто-то страдал; иногда, впрочем, мне приходили на ум вещи, которыми не грех и похвастаться.
Ридли я придумала, когда вспоминала сон. Уверена, что вещи, которые не сможешь сделать в жизни, не сделаешь и во сне, а трусливые выходки внутри снов означают, что в тебе завелись черви. В виде́нии на меня нападала банда дворовых подростков агрессивных, грязных, на их лбах было написано «секс». Я ударила одного, но потом испугалась и фальшиво заплакала, чтобы отступить. Прокручивая момент, я пыталась понять, почему на них не набросилась. В фокусе воображаемой камеры текли слезы, отчетливо были видны падающие на лицо волосы, чтобы хулиганы не заметили подлого блеска глаз. Вот тогда мне и пришел в голову герой, визитной карточкой которого было притворство.
Его звали Плачущий Ридли. Он вызывал противников на бой, но не дрался, а плакал и молил о пощаде, как последняя тряпка. Стоило хоть на йоту поверить, как он нападал без предупреждения. Он не был слабаком, но что-то заставляло его паясничать, добровольно унижаться, переступая предел. Возможно, ему не нравилась прямолинейность. Изворотливый и черный до мозга костей сукин сын.
Вставай.
Есть, сэр. Я неторопливо поднялась с софы.
Есть, Плачущий Ридли, поправил меня робот и уставился круглыми яблоками зрительных сенсоров.
Он выглядел нечеловечески. Детали блестели, свет оставлял на железе и пластмассе полумесяцы отблесков. Ридли не мог вписаться ни в один интерьер, его невозможно было не заметить.
Люди не имели возможности со мной справиться, и то, что я не лучшего мнения о большинстве из них, тем более не способствовало подчинению. В школе я сломала руку парню, который хотел запихнуть меня в гардероб; чуть позже разбила Лилли голову о стену, рассердившись на существующую в классе иерархию. На меня не действовали ни запугивания, ни посулы, а это не помогает в карьере. Драться, противоречить, как будто я родилась для мятежа, вот что давалось лучше всего. Нет, я не была преступницей, хотя сейчас это модно. Просто периодические проблемы с самоконтролем. Сломанный предохранитель. Импульсивность, приступы ярости в каком-то объеме это бывает с каждым.
Есть, Плачущий Ридли, согласилась я. Каков дальнейший план?
Умывание. Холодный душ. Комплекс упражнений. Пробежка. Душ. Завтрак.
Я поняла, Плачущий Ридли. Я отправилась в ванную.
Робот не имел никакого отношения к придуманному герою, но надо же было его как-то назвать.
На него возлагалась обязанность помочь мне воплотить в жизнь заповедь: «Дисциплина духа начинается с дисциплины тела». Я не умела справиться с собой самостоятельно, а он в этом поможет. Попробовав схалявить и включить теплую воду, я осознала, что Плачущий Ридли перепрограммировал душ так, что все мои попытки оказались тщетны. Зажмурившись, я встала под холодные струи
Вставай.
Отвали Я ощущала себя жучком, увязшим в чем-то липком.
Сон не желал отпускать. Я никак не могла понять, кто смеет вторгаться в мою личную жизнь и заставлять встать, хотя я живу одна, у меня нет приятеля, которому приспичило утром забраться мне в трусы, нет детей, нет хозяина квартиры, которому может понадобиться оплата. Автоответчик включен, двери закрыты.
Вставай.
Голос скрежетал, как армия лудильщиков. Я открыла глаза и увидела блестящий кумпол Плачущего Ридли. Речевая прорезь таращилась третьим глазом, робот источал громкий звук, способный пробудить обдолбанного наркомана. Именно такой после вчерашней пресс-конференции я и была, поэтому его энтузиазм остался без ответа.
Прежде чем будет произведено трехкратное предупреждение
Ладно, ладно, Плачущий Ридли. Я уже иду.
Я добралась до ванны, изучая в зеркале помятое, неровное лицо, на котором остались следы от подушки.
Бла-бла-бла. Я человек, а ты всего лишь консервная банка.
Договорив фразу, он очень точно выбил стакан из руки, затем ударил прямо в челюсть так, что я упала на пол, и навис сверху. Применение насилия. В любом, даже самом грязном, заведении ты можешь быть уверен, что тебя не забьют до смерти. Человеческие права, расплодившиеся и бесполезные, гарантировали неприкосновенность. Плачущему Ридли давались полномочия, которые не дают даже полиции.
Сейчас должна быть пробежка. Переоденься и на выход, детка, приказал он моими же собственными словами. Иначе мы не найдем общий язык.
Было больно. Я встала и попыталась сбить робота с ног, но его проектировали устойчивым к подобного рода нападениям. Он врезал мне еще разок, да так, что в глазах потемнело.
Дисциплина вот ключ к духовному развитию.
Когда я прописывала эти фразы на тренажере модели действий Ридли, мне было смешно. Сейчас не очень. Логика подсказывала, что самый простой путь не упрямиться и делать то, что я сама себе запланировала. Наслаждаться появляющимися мускулами и режимом дня.
Иди к дьяволу! Я никуда не пойду, Ридли.
Плачущий Ридли, железная нога робота аккуратно вонзилась мне под дых.
Нет-нет. Только не в живот.
Только не в живот!
Ридли был безжалостен, глух и язвителен. Прежде не возникало сомнений, что именно такой тренер мне и нужен, но где-то я допустила просчет. В те дни, когда он не мог контролировать мои действия, я со злости пила, пытаясь бросить вызов самому понятию «дисциплина». Но рано или поздно приходилось возвращаться домой, где ждал Ридли. Командировок не подворачивалось, демонтировать робота можно только одним способом вызвать спецотряд RA, а я не могла просигналить о провале целой компании. Я даже подумывала купить новую квартиру, оставив Плачущего Ридли с носом.