Нашей Пряности, милорд?
Нашей. Но челнок должен забрать с собой и часть дюнмастеровискателей Пряности, работавших при прежнем режиме. У них есть право уволиться при смене лена, и Арбитр Смены им это разрешил. Это ценные люди, Гурни, их около восьмисот. До того как челнок уйдет, ты должен убедить хотя бы некоторых поступить на службу к нам.
Сколь сильным должно быть убеждение, сир?
Мне нужно их добровольное сотрудничество, Гурни. У этих людей есть столь необходимые нам опыт и мастерство. То, что они хотят уехать, свидетельствует лишь, что онине часть харконненской машины. Хават считает, что среди них могут быть внедренные агенты, но он в каждой тени видит асассинов.
В свое время Суфир обнаружил некоторые весьма деятельные тени, милорд.
А некоторыене обнаружил. Но мне кажется, что для заблаговременного внедрения «ждущих агентов» в эту уезжающую толпу Харконненам потребовалось бы проявить слишком большое для них воображение.
Возможно, сир. Где эти люди?
В зале ожидания нижнего яруса. Полагаю, тебе стоит сыграть им мелодию-другуючтобы размягчить их, а потом можешь включать давление. Можешь предложить квалифицированным высокие посты. Предложи двадцатипроцентное повышение зарплаты.
И не больше, сир? Я знаю, что Харконнены платят в соответствии с общепринятыми тарифами. И людям с набитыми карманами и с желанием прокатиться как хотите, сир, но двадцать процентов едва ли покажутся достаточно заманчивыми, чтобы остаться.
Лето нетерпеливо отмахнулся:
Значит, в особых случаях действуй по собственному усмотрению. Только помни, что казна не бездонна. Держись за двадцать процентов, пока сможешь. Нам особенно нужны меланж-машинисты, меланжеры, предсказатели погоды и все, у кого есть опыт работы в открытой пустыне, люди дюн.
Понятно, сир. «С насилием придут они: лицом своим будут они пить, как восточный ветер; и возьмут пленников в песках»
Очень трогательная цитата, сказал герцог. Передай пока командование над своей шайкой какому-нибудь лейтенанту. Скажи ему, чтобы он дал им краткое наставление по водной дисциплине, а потом уложил спать в казармах, примыкающих к посадочному полю. Персонал космодрома покажет им, куда идти. И не забудь отправить людей к Хавату.
Три сотни, сир. Халлек поднял свою сумку. Куда вам доложить, когда я со всем закончу?
Найдешь меня в зале совещаний на заседании штаба. Я хочу согласовать новый порядок рассредоточения по планете: первыми выходят части, оснащенные бронетехникой.
Халлек, уже поворачиваясь уходить, остановился и взглянул в глаза Лето:
Вы ждете настолько серьезных неприятностей, сир? Я думал, здесь есть Арбитр Смены.
Будут и открытые сражения, и тайные интриги, сказал герцог. Крови прольется достаточно, прежде чем мы разберемся со всем этим.
«И вода, которую возьмешь ты из реки, превратится в кровь на сухой земле», процитировал Халлек.
Герцог вздохнул:
Поторопись, Гурни.
Слушаюсь, милорд. Шрам искривился от усмешки. «Вот, как дикий осел в пустыне, иду я к своей работе».
Гурни развернулся, вышел на середину зала, отдал распоряжения и заторопился сквозь толпу.
Лето негромко хмыкнул ему вслед. Халлек не уставал изумлять егоголова, набитая песнями, цитатами, цветистыми фразами и сердце асассина, когда дело касалось Харконненов.
Потом Лето неторопливо направился к лифту, возвращая салюты небрежным взмахом руки. Среди толпы он узнал человека из Корпуса Пропаганды, остановился, чтобы распорядиться довести до людей, которые привезли на планету своих женщин, что женщины благополучно прибыли и находятся в безопасности и их можно найти там-то и там-то. Остальным же будет интересно узнать, что среди местного населения женщин, кажется, больше, чем мужчин.
Герцог похлопал пропагандиста по руке выше локтяэто служило сигналом, что это сообщение срочное, первоочередное и должно быть передано немедленно. Потом он двинулся дальше, кивая людям, улыбаясь; обменялся шутками с младшим офицером.
«Командующий всегда должен выглядеть уверенно, подумал он. Вера всех подчиненных возложена на твои плечи, и даже если ты в критическом положении, все равно никогда нельзя показывать этого».
Он облегченно вздохнул, когда лифт проглотил его и он смог повернуться, и перед ним были лишь безразличные ко всему двери.
Они пытались убить моего сына!
* * *
На камне, венчающем арку над выходом с арракинского космодрома, имеется грубо высеченная надпись, словно сделанная каким-то допотопным инструментом, МуадДиб, должно быть, повторял ее много раз. Он увидел ее в ту первую ночь на Арракисе, когда его доставили на герцогский командный пунктна первое совещание штаба в полном составе, созванное его отцом. Эта надпись была мольбой к тем, кто покидает Арракис, но смысл ее с мрачной силой запал в душу мальчика, только что избежавшего близких объятий смерти. Надпись гласила: «О вы, те, кто знает, как страдаем мы здесь, не забудьте нас в ваших молитвах».
Из учебника «Жизнь МуадДиба» принцессы Ирулан
Вся теория ведения войныэто рассчитанный риск, сказал герцог, но когда приходится рисковать своей собственной семьей, элемент расчета растворяется в других вещах.
Он понимал, что недостаточно сдерживает свой гнев, и, чтобы успокоиться, повернулся, широкими шагами прошелся вдоль всего длинного стола, туда и обратно.
Герцог и Пол остались одни в комнате совещаний космопорта. В этой большой гулкой комнате не было ничего, кроме длинного стола, старомодных трехногих стульев, стенда для карт и проектора. Пол сидел за столом рядом со стендом. Он рассказал отцу о происшествии с охотником-искателем и о том, что возможно предательство.
Герцог остановился напротив Пола, ударил кулаком по столу:
Хават утверждал, что дом безопасен!!!
Пол нерешительно сказал:
Я тоже сначала рассердился. И считал Хавата виновным. Но нападение было совершено из-за пределов дома. Оно было простым, ловким и прямым. И достигло бы успеха, если бы не тренинг, полученный мной от тебя и от многих другихи от Хавата в том числе.
Ты его оправдываешь? требовательно спросил герцог.
Да.
Он постарел. Вот в чем дело. Ему пора
У него огромный опыт, возразил Пол. Скажи, сколько ошибок Хавата ты можешь припомнить?
Это я должен был бы защищать его, сказал герцог. А не ты.
Пол улыбнулся.
Лето сел во главе стола и накрыл своей рукой руку сына:
За последнее время ты стал взрослым, сын. Герцог убрал руку. И это меня радует. Герцог скопировал улыбку сына. Хават будет казниться. Он будет гневаться на себя намного сильнее, чем могли бы мы с тобой вместе!
Пол смотрел на потемневшие окна, частично загороженные стендом, вглядывался в ночную тьму. Огни комнаты отражались в ограждении балкона. Он заметил движение и разглядел фигуру охранника в мундире Атрейдесов. Потом Пол посмотрел на белую стену за спиной отца, потом внизна блестящую поверхность столаи заметил, что его собственные руки сжаты в кулаки.
Дверь в дальнем конце комнаты, лицом к которой сидел герцог, с шумом распахнулась. Вошел Хават, выглядевший старше и суровее, чем когда-либо прежде. Он прошел мимо всего стола и встал «смирно» напротив Лето.
Милорд, произнес он, глядя в какую-то точку поверх головы герцога, я только что узнал о своем провале. Поэтому я прошу вас об отста
Садись и прекрати эти глупости, отмахнулся герцог и указал на стул напротив Пола. Твоя ошибка была в том, что ты переоценил Харконненов. Их простые головы додумались до простого трюка. А мы на простые трюки не рассчитывали. И мой сын приложил большие старания, доказывая мне, что справился с этой опасностью лишь благодаря твоей подготовке. И тут о твоем провале речи быть не может! Герцог хлопнул рукой по спинке пустого стула. Садись, говорю тебе!
Хават опустился на сиденье:
Но
Об этом я больше ничего не желаю слышать, опять прервал его герцог. Этот инцидентуже прошлое. У нас имеются более насущные дела. Где все остальные?
Я попросил их подождать снаружи, пока я