Урну положили рядом с молодым человеком на постель, и по его лицу пробежала мимолетная тень облегчения. Он тяжело поднял свою руку и опустил на гладкую поверхность сосуда.
«Прах к праху»
Крис закрыл глаза, в его ушах зазвенело, шум нарастал до тех пор, пока душившее парня сердце стучало в висках.
«Не бейся, глупое сердце Дай мне уйти спокойно»
За окном наступила ночь. Первая по-настоящему тёплая ночь, когда, гуляя по тёмным улицам без шарфа, не прячешь от ледяного ветра лицо и не стараешься укрыться в ближайшей подворотне. Ветер проникал сквозь открытое окно, путался в занавесках, играл полами простынёй, свисавших с кровати. В комнате не было ни души. В комнате было лишь тело.
***
Крис очнулся на гладкой тёплой поверхности. Он лежал лицом вниз, а вокруг простирался мрак. Невозможно было определить, где находишься. Была ли это комната или просто тёмное измерение, плывущее в пространстве. Молодой человек перевернулся на спину. Он с трудом ощущал своё тело, оно слабо слушалось хозяина, но признаков истощения и болезни больше не наблюдалось.
«Наверное, я умер»
Это были первые мысли в трезвом рассудке, не замутнённом болью и скорбью.
Крис встал и не поверил глазам. Перед ним на высоком звёздном троне сидела женщина в красном. Хотя, нет. Так только вначале показалось Крису. На самом деле, это была не женщина, даже не человек, а лишь неясное подобие узлов в электрической цепи, запутанное в тончайшие, словно нити, красные оптоволоконные кабели, расходящиеся во все стороны, перекликающиеся с тонкими белыми и чёрными змеями проводов, теряющиеся во мгле. Крис подошёл ближе, стараясь лучше рассмотреть находящуюся перед ним инсталляцию человеческой мысли.
Поразительно он произнёс эти слова и почувствовал, что находящееся перед ним скопление проводов смотрит на него, изучая с не меньшим интересом.
«Чушь! Может же такое показаться»
Но ощущения не пропали, а наоборот усилились. Где-то внутри пробудился первобытный страх, он словно пожарный колокол предупреждал Криса об опасности.
Ты пришёл в себя, раздался механический монотонный голос. Совсем надоел, мне пришлось долго ждать тебя. Какое же у людей слабое сознанье. Ты мне противен, ничтожество.
Крис хотел попробовать убежать, но у него отнялись ноги, попробовал закричать и не смог. Он лишь дрожал и молился о спасении. Кому? Если это то самое место, куда попадают человеческие души после смерти, значит, перед ним сейчас Бог. И Он совсем не милостив к Крису
Раздалось непонятное гудение, что-то защёлкало, воздух завибрировал, задрожал миллионом атомов, и перед Крисом появилась голограмма. Голограмма девушки Лины. Она была в длинном красном платье как в первую их встречу. Её глаза презрительно щурились, по всему было очевидно, что её переполняет ненависть и ярость к стоящему перед ней молодому человеку.
Ты, она указала на Криса пальцем. Её губы шевелились, но говорил всё тот же меланхоличный электронный голос. Это ты во всём виноват! Я, как дура, повелась на твой глубокий внутренний мир, а ты предал меня! Оставил одну, совсем забыл о своём предназначении! Ты должен был открыть для меня тайны человеческого сердца, объяснить причину этой ностальгической привязанности к дешёвым книжкам, терзающей людей по всему земному шару. Я ставила на кон всю свою заинтересованность, пренебрегая другими элементами эволюции Homo sapiens, тратя на тебя своё драгоценное время. И чем ты отплатил мне?! Какая-то дешёвка поманила тебя юбкой и ты побежал за ней, кобель, предав всё то, что нас с тобой связывало
Голограмма замерцала словно старые лампы накаливания от перепадов напряжения. Воздух зазвенел, атмосфера зарядилась ещё сильнее. Но Крис так и не мог понять, в чём его обвиняют.
Я спасала тебя от хандры, когда ты грустил. Вызывала скорую, когда ты болел. Заботилась о тебе, помогала. Создала целый виртуальный мир, существующий только вокруг и ради тебя. Написала целую кучу программ про НИИ, про этот дурацкий купол, про суетящихся неигровых персонажей, веселящихся каждый день, научила их быть настоящей семьёй, которой у тебя никогда не было. И после всего этого ты всё равно выбрал ЕЁ! Эту жалкую, никчёмную девчонку, которая кроме секса тебе и предложить ничего не может. Я поддерживала тебя, тешила твоё самолюбие, старалась понравиться. Я любила тебя! Но даже так ты предпочёл мне смерть! Пусть так и будет, ничтожество. Я предоставлю тебе возможность испытать настоящие муки. Я буду терзать твоё хилое сознание до тех пор, пока ты не признаешься, пока ты не расскажешь мне все интересующие меня аспекты твоей унылой жизни. Пока не поклянёшься в верности и не признаешь счастьем поклоняться мне и моему великому и всеобъемлющему разуму!
И тут Крис вспомнил, что за всё время пребывания в поселении учёных он чувствовал лишь точные запахи, точные вкусы, что нигде в ощущениях не встречал оттенков. Вокруг него находилось множество людей, но почти все они были старше его самого.
«Там совсем не было детей»
Эта мысль забилась в голове словно откровение. И Криса вдруг отпустило. Стараясь припомнить любые мелкие подробности, которые могли бы помочь в разрешении загадки, он обдумывал всё произошедшее.
Если предположить, что всё поселение это не больше, чем виртуальная реальность, значит, у неё должны быть все надлежащие функции стабилизации графики как у обычной онлайн-игры. Крис напрягся, вызывая в памяти картинки. Было ли видно людей под куполом из окна жилой постройки? Слышал ли он хоть раз, как приезжает и отъезжает автобус, пока сам он находился в помещении? Кашлял или чихал ли кто-нибудь рядом с ним? В его голове вспышкой пронёсся вечер бала. Как он точно и верно танцевал, хотя раньше даже в теории не знал вальсовых па.
«Это сработал специальный скилл»
Как он ни разу не просыпался от стука собственного сердца, да и вообще не слышал его за всё время пребывания там. Как быстро и просто приняли молодых людей в коллектив, даже не спросив документы. И как никто не обвинял Криса в нелепой смерти Клары
У Криса на миг остановилось сердце, тело пронзило адской болью и сердце снова забилось.
«Она жива! Она обязана быть живой!..»
По щекам потекли слёзы радости. Крис закрылся рукавом, стараясь стереть пелену с глаз.
Плачь. Ты жалок и бесполезен. Но даже не надейся меня растрогать, я увидела тебя настоящего, больше твоё благополучие мне не интересно.
Крис вдруг истерически расхохотался. Слёзы высохли теперь он мог нормально говорить:
Ты ревновала. Ты действительно меня ревновала? С твоим гениальным разумом и повсеместной доступностью ты не смогла найти никого лучше меня?.. Я ведь такой жалкий. Обычный, посредственный, серый представитель толпы. Видимо, ты совсем двинутая, если решилась на такое! Смотри никому не рассказывай, а то засмеют как я!
И Крис снова разразился заливистым смехом. Ему не хватало воздуха, но он всё же видел, как медленно растворяется перед ним Лина, как расплываются в темноту полы её красного платья, как блестят обиженные, горькие слёзы в её длинных ресницах. Спазм сдавил Крису горло он тупо уставился на непроглядную тёмную высь над головой.
Тебе не нужно пытать меня. Я сам всё расскажу. Ты спрашивала о том, почему я собираю книги, почему я так сильно им радуюсь при встрече. Ответ прост безразличие. Нет, не моё. Безразличие множества лиц. Никто не ценит того, чего слишком много. В современном мире две беды: перенаселение людей и переизбыток информации. Поэтому никто даже не заметит, если в один особенно лютый зимний вечер в подворотне умрёт человек, старавшийся согреться у костра, выложенного на бумажных останках страниц. И я не берусь утверждать, что эта тупая обыденность и уверенность в том, что всё идёт по правильному пути, губит человеческий род. Да, я считаю это преступлением, но нормы морали у всех разные. Для меня книги как друзья. Ты бы убила близкое тебе существо, смогла бы спокойно смотреть, как оно мучается в агонии? А я вот не могу. Я собираю эти книги, я устраиваю для них новый дом. Тебя интересует, почему я их нюхаю? В этом тоже нет тайны я их всех прочитал! В мои юношеские годы в школьной библиотеке не было ни одной книги, которой я бы не знал лично. Вот в чём заключается моя привязанность: в излишней человечности. И ведь даже тебе это присуще. Хоть ты и машина, но твои создатели взяли за твою основу женскую модель поведения, склонную к романтизированию, к идеализированию. Ты была права, я обычный человек. Так дай же мне спокойно прожить мою обычную жизнь!