На берегу, у привязанного плота, сидели четыре оборванца. Смерив спутницу критическим взглядом, Кугель сорвал с ее одежды пуговицы, украшенные драгоценными камнями: «Судя по внешности, это разбойники следует утолить их алчность, даже если они привыкли жить в нищете».
«Лучше вообще с ними не иметь дело, заметила Дерви Корем. Это не более чем звери в человеческом облике».
Кугель позволил себе не согласиться: «Нам нужен их плот, и они могут послужить проводниками. Но их услуги лучше приобрести. Если мы обратимся за помощью с пустыми руками, они решат, что мы у них в долгу, и придумают какой-нибудь подвох». Кугель двинулся вперед, и бывшей принцессе пришлось волей-неволей последовать за ним.
По ближайшем рассмотрении внешность оборванцев не производила более благоприятное впечатление. У них были длинные спутанные волосы и бугорчатые лица, их глаза напоминали надкрылья жуков, а когда они открывали рот, выглядывали гнилые желтые зубы. В целом и в общем, однако, выражение их лиц было достаточно беззлобным, и они наблюдали за приближением Кугеля и Дерви Корем скорее опасливо, нежели враждебно. Среди четверых, по всей видимости, была одна женщина, хотя по ее одежде, лицу или манерам об этом трудно было судить. Кугель приветствовал их жестом, полным величественного снисхождения, на что они только моргнули в замешательстве.
«Вы откуда?» спросил Кугель.
«Мы бусяки, ответил старший из мужчин. Так называют наш народ и так называется наша семья. Что народ, что семья какая разница? Тем более, что у нас принято многомужество».
«Вы живете в этом лесу, и вам известны его тропы?»
«Можно сказать и так, признал старший бусяк, хотя мы далеко не ходим. Ведь это Долгий Эрм он тянется и тянется, лига за лигой, без конца».
«Неважно, сказал Кугель. Мы всего лишь хотели бы переправиться через реку и узнать, как можно было бы безопасно пройти в южные страны».
Старший бусяк посоветовался с сотоварищами все они с сомнением покачали головами.
«Безопасного пути на юг нет. Дорогу преграждают горы Магнатца».
«Даже так!» отозвался Кугель.
«Если я переправлю вас на другой берег, продолжал старший бусяк, считайте, что вам конец. Там водятся эрбы и василиски. Шпага вам не поможет, а чары у вас неважнецкие. Мы, бусяки, чуем магию, как эрб чует человеческое мясо».
«Как же нам, в таком случае, пройти на юг?» настаивал Кугель.
Местные жители не проявляли особого интереса к его вопросу. Но у бусяка помоложе, взглянувшего на сильскую принцессу, внезапно появилась какая-то идея: он стал пристально смотреть на противоположный берег реки, хотя умственное усилие вскоре превысило его возможности, и он опустил голову, признавая поражение.
Кугель, внимательно наблюдавший за ним, спросил: «Что тебя так удручает?»
«Не слишком сложная задача, ответил молодой бусяк. Мы редко руководствуемся логикой, и размышления обычно заводят нас в тупик. Меня, в сущности, интересовал вопрос о том, какое имущество вы могли бы предложить проводнику, который согласился бы провести вас через лес».
Кугель сердечно рассмеялся: «Правильно поставленный вопрос. Но мне принадлежит только то, что на мне, а именно одежда, обувь, плащ и шпага, и все эти вещи мне необходимы. Хотя, если уж говорить откровенно, мне известно заклинание, позволяющее создать пару пуговиц, инкрустированных драгоценными камнями».
«Драгоценных пуговиц недостаточно. Неподалеку есть склеп, полный драгоценностей их там буквально по горло».
Кугель задумчиво потер подбородок: «О щедрости бусяков рассказывают легенды. Может быть, вы могли бы провести нас к этому склепу?»
Молодой бусяк ответил безразличным жестом: «Могу, конечно, если вам так хочется. Должен заметить, однако, что рядом со склепом логово старой самки гидда, и как раз сейчас у нее течка».
«В таком случае направимся прямо на юг, заявил Кугель. Пойдем, задерживаться ни к чему».
Бусяк продолжал упрямо сидеть на корточках: «И вы не предлагаете никакого вознаграждения?»
«Никакого, кроме моей благодарности, которая сама по себе исключительная редкость».
«Как насчет вашей женщины? Ей не мешало бы пополнеть, но она достаточно привлекательна. Так как вы все равно погибнете в горах Магнатца, зачем тащить ее за собой?»
«Верно! Кугель обернулся к Дерви Корем. Может быть, мы как-нибудь договоримся».
«Что? принцесса ахнула от возмущения. Ты смеешь предлагать подобную сделку? Я скорее утоплюсь в реке!»
Кугель отвел ее в сторону. «Меня не зря прозвали Пройдохой Кугелем, прошептал он ей на ухо. Поверь мне, я обведу этого олуха вокруг пальца!»
Дерви Корем недоверчиво смерила его взглядом и отвернулась; слезы горькой обиды покатились по ее щекам. Кугель обратился к молодому бусяку: «Тебе не занимать практической смекалки. Так пойдем же, что нас задерживает?»
«Женщина может остаться здесь, сказал бусяк, выпрямляясь во весь рост. Мы пойдем по заколдованной тропе, вам придется неукоснительно выполнять мои указания».
Дерви Корем решительно шагнула к реке. «Нет-нет! поспешно возразил Кугель. У нее сентиментальный характер, она хотела бы убедиться в том, что я доберусь до гор Магнатца в целости и сохранности даже если мне там грозит неминуемая гибель».
Бусяк пожал плечами: «Мне все равно». Он завел их на плот, отвязал веревку и принялся толкать плот шестом к противоположному берегу. Река казалась мелководной шест ни разу не опустился больше чем сантиметров на шестьдесят. Кугель подумал, что мог бы без труда перейти ее вброд.
Догадавшись о его размышлениях, бусяк-проводник сказал: «Река кишит стекловидными рептилиями, атакующими не подозревающего об этом путника, как только он зайдет в воду».
«Неужели?» с сомнением отозвался Кугель, разглядывая реку.
«Именно так. А теперь я должен предупредить вас по поводу тропы. Вас будут упрашивать и заманивать всевозможными способами, но, если вам дорога жизнь, не отходите ни на шаг, ступайте только по моим следам».
Плот пристал к другому берегу; бусяк соскочил на берег и привязал плот к дереву: «Теперь идите за мной». Он уверенно углубился в чащу. Дерви Корем за ним по пятам, а Кугель замыкал шествие. Тропа была настолько малозаметной, что Кугель почти не отличал ее от окружающей лесной подстилки, но бусяк находил ее безошибочно. Солнце редко проглядывало в просветы древесной листвы, в связи с чем Кугель не был уверен, в каком именно направлении они шли. Так они продвигались в глубокой тишине лесной чащи здесь не было слышно даже птиц.
Дело шло к вечеру, а тропа становилась совершенно незаметной. В конце концов Кугель позвал проводника: «Ты уверен, что мы идем правильно? Возникает впечатление, что мы поворачиваем то налево, то направо без всякого смысла».
Бусяк остановился и пояснил: «Мы живем в лесу, населенном изобретательными тварями, но у нас есть особенное средство защиты». Проводник многозначительно постучал себя по сплющенному носу: «Мы чуем магию. Тропа, по которой мы следуем, проложена в незапамятные времена и только мы, бусяки, угадываем ее направление».
«Вполне возможно, раздраженно сказал Кугель. Но она исключительно извилиста и запутана. И где, спрашивается, те кровожадные существа, о которых ты упоминал? Я заметил только одну безобидную полевку, и ни разу не почувствовал характерный запах эрба».
Проводник недоуменно покачал головой: «Сам не могу понять, куда они все подевались. Но жаловаться на их отсутствие было бы странно. Пойдемте дальше, пока они не вернулись». И он поспешил вперед по тропе, не менее неразличимой, чем прежде.
Солнце опускалось к горизонту. Лес немного поредел, и косые алые лучи пробивались между стволами, озаряя узловатые корни и позлащая опавшие листья. Бусяк остановился на поляне, где он повернулся к спутникам с торжествующим выражением на лице: «Мы достигли своей цели!»
«Каким образом? не понимал Кугель. Мы все еще в глубине леса».
Бусяк указал вперед: «Видите? Там четыре протоптанные, хорошо заметные тропы».
«Кажется, вижу», ворчливо признал Кугель.