Чем сильнее людей раздирали конфликты и чем выше вздымались горы мусора, тем многочисленнее становились крысы. Разразилась крысиная эпидемия.
Сначала грызуны прятались, но до меня доносилось их шуршание в городских подвалах. По сточным канавам и по тоннелям метро они могли проникнуть в любое место города. Постепенно, пользуясь ослаблением людей, крысы осмелели, принялись вылезать на поверхность и даже нападать на них. Я своими глазами видела, как они стаями атаковали одиночек и опрокидывали их на землю.
Вскоре после первого инцидента я заметила с балкона своей квартиры соседского котасиамской породы, с серебристой шерстью, голубоглазого. Вообще-то, я сиамцев недолюбливаю. Это не расизм, а инстинкт. Вероятно, вы уже видели сиамцев, согласитесь, они отличаются от всех остальных. Уж больно они заносчивы и самодовольны.
Тот кот был настолько преисполнен собственной важности, что позволил себе худшее: не проявил интереса ко мне. Он смотрел со своего балкона не на меня, а на улицу, хотя я находилась в поле его зрения, и не видеть меня он не мог. Сначала я оскорбилась и исполнилась к нему презрением, хотя мы не были знакомы. Но потом решила пренебречь гордостью и завязать с ним отношения.
По мне, лучший способ обращения с самодовольным самцомвызвать у него безумную влюбленность, после чего гордо отвернуться. Эта женская стратегия безотказно действует даже на закоренелых флегматиков.
Для начала его следовало задобрить. Я прибегла к стандартным приемам из своего арсенала, но успеха не добилась. Я даже демонстрировала ему свой зад, но он остался бесчувственным к моему тонкому аромату. Можно было подумать, что мои гормоны скользят по его носу, не проникая в ноздри.
Стало ясно, что я ошиблась с тактикой. Следовало дождаться момента, когда он окажется полностью в моей власти. Таковой вскоре представился: он застрял на высокой ветке дерева на улице, облаиваемый собакой, желавшей его падения, и я его спасла, сумев отвлечь шавку. Так этот кот стал моим должником.
Мы сошлись и заговорили. Вы знаете мой принцип: все на свете сводится к проблеме коммуникации. Оказалось, его зовут Пифагор; он признался мне не только в этом, но и в своей необыкновенной особенностидыре во лбу, прямо над глазами. Он называл ее своим «третьим глазом». Согласно его объяснению, на самом деле это был USB-порт, имплантированный людьми ему в череп и обеспечивавший связь между его мозгом и компьютером, а следовательно, выход в Интернетместо, где люди накапливают всякую информацию.
Пифагор в подробностях поведал мне свою историю. Он вырос в лабораториилюди ставили на нем научные эксперименты с намерением понять явление наркозависимости. Другие коты, на которых ставили такие же опыты, сходили с ума, один Пифагор выжил. Его любимая поговорка гласит: «Все, что нас не убивает, делает сильнее» (он утверждал, что почерпнул эту фразу из старой человеческой книги). Служанка Пифагора из числа людей, старая ученая дама по имени Софи, привязалась к нему и взяла к себе домой.
Пифагор был очень умен, а главноеблагодаря своему «третьему глазу» имел доступ ко всем человеческим знаниям во всех областях. Он открыл мне массу вещей о мире вокруг, о которых я ничего не знала.
Например, от него мне стало известно, что чернобородые люди, убивающие человечков, религиозные фанатики, вооруженные автоматами; он же объяснил мне, что такое телевидение и что за вода льется из глаз моей служанки.
Что касается заразы, косившей людей, то она, по его словам, представляла собой возродившуюся старинную эпидемию, известную в Средние века как чума, переносимая крысами. Благодаря Пифагору я осознала, какая ужасная опасность исходит от этих грызунов: они пользуются распадом человеческой цивилизации, чтобы сменить людей в роли всеядных тварей, обладающих высокой приспособляемостью и очень быстро эволюционирующих. Если ничего не предпринять, крысы возобладают над миром людей, а заодно и над кошачьим миром.
Но у Пифагора был кардинальный недостаток: он был пацифистом. То есть никудышным защитником, плохим воином, никуда не годным убийцей.
Что ж, никто не совершенен.
Тем временем мир вокруг нас день ото дня становился все более жестоким. В такие времена не до философии.
Квартира Натали подверглась нападению банды ужасных людей во главе с ее бывшим женихом. Моего бывшего спутника, ангорского кота Феликса, эти чудовища зажарили на вертеле. Софи, старая служанка сиамского кота, была убита. Во время нападения моему сыночку Анжело чудом удалось сбежать. Мы с Пифагором решили отправиться на его поиски и устремились на запад, узнав от знакомой кошки, что он убежал в ту сторону.
Вдвоем мы достигли Булонского леса, парка в западной части Парижа. Там я нашла не только своего котенка Анжело, но и добрую сотню других кошек, спасавшихся от крыс. Анжело прибился к Эсмеральде, черной желтоглазой кошке, которая жила раньше у певицы и тоже прекрасно пела. Служанка Эсмеральды погибла, ее собственный котенок пропал, она убежала, случайно наткнулась на Анжело, стала его кормить и усыновила. Сознаюсь, сначала я немного ревновала, но со временем оценила ее по достоинству, благо она того заслуживала хотя бы потому, что проявляла ко мне подчеркнутую почтительность.
В этом лесном кошачьем сообществе выделялся огромный кот, сбежавший из цирка в Булонском лесу. Пифагор шепнул мне, что онпредставитель редкой породы кошекльвов. Звали его Ганнибал. Потом мы познакомились с пепельно-серым Вольфгангом, принадлежавшим прежде самому президенту республикиглавному среди людей.
По моей инициативе мы, выжившие, сбились в стаю, поставившую себе цель сопротивляться бурному размножению крыс. Самым мощным нашим оружием был, конечно, лев.
Нам встретилась удивительная женщина, Патриция, обладавшая редкостной способностью общаться со мной телепатически. Она называла себя шаманкой (у людей так называют тех, кто умеет устанавливать с животными мысленную связь). Но существовала одна проблема: эта телепатка была глухонемой, что ограничивало ее общение с соплеменниками.
Вместе с молодыми друзьями Натали мы стали подыскивать местечко, где можно было бы не опасаться крыс. Единственным местом без подземных ходов, канализационных трасс и тоннелей метро (как я уже вам говорила, именно там кишат крысы) оказался Лебединый островузкий искусственно созданный клочок суши посередине центральной водной артерии Парижа, именуемой людьми Сеной. Молодежь устроила там лагерь, к которому мы, кошки, а также лев, быстро прибились.
Однако почти немедленно наш Лебединый остров подвергся нападению по всему периметру (крысы в отличие от насотменные пловцы). Развернулось эпическое сражение.
Мы, кошки, и наши слуги, люди, понесли ощутимые потери, однако в последний моментпо моему советуприбегли к верному средству: вылили на поверхность воды бензин и подожгли его в тот самый момент, когда к острову приближалась очередная крысиная волна.
Не доплыв до берега, крысы запылали. Так я, мой сын Анжело, мой кот Пифагор, моя служанка Натали, шаманка Патриция, лев Ганнибал, Эсмеральда и Вольфганг добились возможности спокойно жить на Лебедином острове.
С тех пор минуло полгода. Теперь, кажется, все идет неплохо.
Однако победа победой, а Пифагор не разделяет моего энтузиазма (он такой один).
У меня две новостихорошая и плохая, сообщает он мне.
Начни с первой.
Возможно возвращение крыс, собравших новые силы. На этот раз они могут нас одолеть.
Я лижу шерсть у себя на плечахэто верный признак повышенной сосредоточенности.
Будем усиливать оборону, отвечаю я.
Боюсь, этого недостаточно.
Что же ты предлагаешь?
Еще не знаю. Пока что я должен поразмыслить о сохранении того, чем мы уже располагаем, знаний. Яединственный среди кошек, кто имел доступ в Интернет и понял нашу историю. Если я погибну при новом столкновении, то, боюсь, вся эта информация будет забыта. Надо оставить след.
Я нервно двигаю ушами.
Валяй, развивай мысль. Я слушаю.
Я наткнулся в Интернете на идею некоего человека (профессора Эдмонда Уэллса), состоящую в запоминании максимума знаний. Он называет это ЭОАЗ«Энциклопедия относительного и абсолютного знания». Думаю, мы, в свою очередь, могли бы составить ЭАОЗК«Энциклопедию абсолютного и относительного знания кошек». Этот документ стал бы интеллектуальным сокровищем нашего вида. Такова хорошая новость.