Что-то ты больно увлекся фигурой Сорхира, мне не нравится твой взгляд, надзиратель поднял его за подбородок, но Йом лишь сплюнул скопившуюся во рту грязь ему в лицо. Тогда надзиратель надавил на затылок, заставляя погрузиться Йома в грязь снова, но он сопротивлялся, а у надзирателя не хватало сил. «Сейчас ты у меня искупаешься, выродок!». Таки они барахтались, пока не подоспели остальные. Однако, конвоиры, заметив, что Йом и не пробовал освободиться, ударили по щеке надзирателя, бросая ругательства на непонятном языке. Его же поставили на ноги и подтолкнули мол, иди, чего разлегся?
А надзирателя заменили, и, как выяснилось, не в лучшую сторону.
Уже два часа спустя, на обратном пути от побережья к площади, ноги вязли в песке и глине, а спина полыхала огнем. Йом был готов вырвать кнут из рук этого самодовольного подонка, но позади отряд подгоняла стража, о чем он узнал позднее, когда получая очередной удар, перехватил на лету хлыст и дернув на себя, обвязал вокруг шеи надзирателя. Рывок назад, его будто оторвали стальные клещи. Просветитель. «Тут что-то неладное» проскользило у него в голове, когда он плюхнулся на землю. Просветителя, как и белоплащего на пирсе «не ощущалось» заранее. Вероятно, мозг перегружен после отходняка в корабле. Он подумал отгородиться с помощью метки от происходящего, но пока не время.
приспосабливайся, дружок сказал просветитель, не отработаешь норму попадешь на сеанс ко мне, ты же не хочешь этого, верно?
Йом закивал, хотя на самом деле он с нетерпением ждал этой встречи, особенно, если он пронесет с собой припасенный под камнем поодаль карцера, нож. Но просветитель словно прочитал его мысли, вот, кстати, забыл отдать, он протянул руку с его ножом! Но как?! Он отлучался не боле, чем на минуту во время смены караула. Его не могли заметить!
Просветитель положил нож в ладонь Йома, как вдруг внезапно одернул:
Совсем забыл, за нарушение правил ношения оружия среди рабов полагается смерть. Я убью одного из присутствующих, кому не повезет с номером. Бросай кости, просветитель достал из кармана плаща игральный кубик, приведите рабов!
Но это безумие! возразили надзиратели.
Вас едва разжаловали из ранга рабов, как вы уже вопите о безумии. Безумие позволять рабам носить оружие, когда и где им вздумается, без позволения хозяина.
Йом приподнял голову и осмотрелся. Они около надзорной башни, возвышавшейся над кронами деревьев точно гигантский исполин. Или то маяк? Не разглядеть, слишком плотная листва. Сопроводительный «конвой» сжался из-за паузы в передвижении. Йом насчитал семьдесят два человека и восемь стражников, включая двух просветителей и надзирателей. Телеги «распрягли», позволяя рабам прилечь до выяснения причины остановки. Йом заметил, как стражники нервничают. «И что их так потревожило?» подумал он, и повернув голову налево, за редеющей листвой, увидел подножье гор.
Олейн, что ты опять задумал? вышел из башни худющий старик в поношенной накидке, но при мече. «Значит, вот как тебя зовут» Йом постарался отложить имя просветителя в памяти, и получил по затылку. В глазах расплывалось, руки не слушались, Йом ощущал, как его резко взяли за подбородок
Ох, я знаю, тебе на них плевать. Но та цепь последствий, которая запустится твоей ошибкой оставит большой след. И уж поверь, он отбросит очень длинную тень.
Женщина рабыня с корзиной на голове упала взмолившись
Нет, пощадите его! Прошу, мой брат умственно отстал и болен!
Йом плохо соображал, боль перекатными волнами пульсировала от затылка до висков. В расплывающейся картине он увидел, как у соседней телеги поставили на колени высокорослого мужчину, он мычал, и Йом не понимал, почему тот не просит прощения, а только корчит рот. Но вот, просветитель вновь схватил его за подбородок и направил лицо к своим глазам:
Ты должен понимать, что все в мире связано причинной связью, цепью действий и их последствий. Иногда малейшая капелька росы меняет все, проговорил просветитель, он выпрямился и достав меч, поднял его в небо, крича, за нарушение правил обращения с оружием случайный свидетель приговаривается к смерти! он устремился к рабу, но женщина кинулась в ноги. Просветитель наотмашь полоснул ей по лицу мечом, а метка под глазом хищно сверкнула, стальное лезвие покрылось тонкой струйкой молнии.
Довольно! вышел из толпы надзиратель, ты не видишь, что изувечил одно из сокровищ Медварда? надзиратель поднял с земли окровавленное ухо, она предназначалась в качестве наследства, а теперь Куда годится такое?!
Хорошо, процедил сквозь зубы просветитель, я погорячился. Он подошел к надзирателю и вонзил нож ему в горло, Все, кто был здесь! Вы видели, как надзиратель совершил ошибку, наказывая одно из Сокровищ. Я его остановил! Еще вопросы? он поглядел на подрагивающую девушку, ты сильна духом, раз не ревешь при первой возможности. Перевязать ее, и продолжить ход. А это он поднес смотрителю башни мешочек с монетами, компенсация за беспокойство.
Смотритель удовлетворенно кивнул и заковылял обратно, к башне, чтобы подать сигнал о необходимости отмыть следы на дороге.
Йому никто не был знаком, и он с полным безразличием глядел на выходки просветителя. Его такое отношение явно не устроило. Он вновь остановил конвой, и вломил кулаком в живот
Я понял! он засучил рукава, вероятно, теперь я выражаюсь на твоем языке. Что же касается твоих новых друзей, просветитель засветил под дых, Ты еще не успел с ними обжиться, я прав? Время это исправит. А мы он любезно улыбнулся, еще вернемся к диалогу. Мне понравилось наше общение.
Глава 2 Йом
Близилась ярмарка, празднества то и дело отмечались пышными свадьбами. По острову запалялись Ожидальные Огни, образуя, если смотреть с гор или неба пылающую розу. Пламя розы символизировало неугасаемый дух любви и процветания. На геральдических щитах, прибитых к придорожным столбам вырисовывались три дуги-стебля союзные острова Утренней Дали: Солхейм слева, остров Ветров и в центре Цветущих Роз. Остров Ветров, именуемый в простонародье Ветровик не особо жаловали на Цветущих Розах, поскольку он выступал против рабства и эксплуатации нищих слоев населения во всех ее формах. Потому и шатры, предусмотренные для гостей с Ветровика располагались в городе поодаль, ближе к выходным воротам.
Йома перевели из карцера обратно в клетки у пригорода, откуда он наблюдал людские потоки, стягивающиеся к резиденции Медварда. Мускулистые тяжеловозы волочили чаши в город, где повторится такой же пламенный рисунок розы в «миниатюре». Вдоль дорог выстраивались нищие попрошайки, коих пускали близ стен раз в год на время празднества. Те только и успевали что выталкивать друг друга, дабы урвать место в череде столпотворения, а тех, что послабже, выпихивали из ряда в овраг, откуда они наблюдали, как вместе с высоким обществом, скрывающимся за стенами ускользает и их надежда на свободу, в случае, если это раб, или на звонкую монету в случае, если это свободный нищий. Среди знати было принято раздавать милостыню, поэтому нищие так и стремились привлечь их внимание, что было весьма непросто. Нередко кареты с запряженными рабами или паланкины с носильщиками были столь высоки, что оттуда и не разглядеть низкорослых людей, поэтому большая часть награды доставалась крепко сложенным мужчинам или же успевшим смыть грязь и протолкнуться в толпу стройным женщинам, сбрасывающим с себя одежды напоказ. Потому, не обладающий сими достоинствами народ, включая образованных, но низких по касте жителей «цветочного» острова бронировал места у «громил» и «соблазнительниц», дабы иметь хоть какую-то возможность получить «приз».
Нередко князья отдельных островных провинций сразу выкупали особо примечательных девушек или же работников. Более расчетливые, желающие угодить дамам своего сердца разбрасывались деньгами направо и налево, намереваясь выудить у строптиво упершихся в спины носильщиков отцов снисхождения, обещавшего достойное наследство, чем и занимался, например, загорелый юноша в отливающем золотом паланкине, даря направо и налево улыбки и заверения в своей благонадежности в случае победы в выборах. Нескончаемый шум и гам проникал сквозь отгороженное сознание Йома, мешая ему сосредоточиться на восстановлении сил. Он ощущал, как его обозревают свысока, подобно зверушку в клетке, выкидывая словечки «о цене этого аборигена», посмеиваясь над его коротковатыми руками и низкорослостью. Но даже этот шум ни шел ни в какое сравнение с царившим внутренним движением на островах. Отойди чуть дальше в лес и все стихнет, словно и вовсе не было человека. «Отличное место для упокоения Олейна и всей его собачей своры», подумал Йом.