Однако стоило ей взглянуть на мужчину, как лёгкое настроение сменилось крайней озадаченностью. Всё это время Андри не отрываясь смотрел в спину уходящему незнакомцу. Стеклянные стены Департамента позволяли проследить за передвижениями мужчины внутри, чем детектив и воспользовался.
Смотрел, как обладатель кипы бумаг, спрятанной в рюкзаке, подошёл к дежурному. Перекинулся парой фраз, после чего полицейский услужливо показал, в какую сторону нужно идти, и пропустил через турникет. Без выдачи временного пропуска. После этого мужчина скрылся за поворотом, и отследить его дальнейшие передвижения оказалось невозможно.
Что такое? поинтересовалась Харден, стараясь уловить малейшее изменение на лице напарника. Любая деталь может помочь, нельзя пренебрегать возможностью наблюдения. Вы знакомы?
Нет, немного помолчав, качнул головой Андри, но менее расслабленным не стал. Напротив, ещё больше нахмурился, доставая телефон. Открытые вкладки отдалённо напоминали новостную ленту, хотя девушка не могла быть точно уверена в этом. Сложно читать мелкий шрифт вверх ногами. В последнее время в Центре тихо? Никаких протестов, демонстраций не было?
Насколько помню, последняя акция протеста была несколько дней назад. У здания Администрации. Но это тут при чём?
А при том, многозначительно поднял указательный палец Андри, не отрываясь от просматривания новостной ленты. Искал что-то определённое, но никак не мог найти. Как думаешь, зачем лидеру ЛЕФ искать единственного офицера, имеющего доступ к делу Дрейка?
Харден молчала. Непонимающим взглядом уставилась на детектива, который всё так же упорно искал что-то в сети. Но даже человек со стальными нервами не может долго игнорировать столь пристальный взгляд. Подняв глаза, мужчина столкнулся с полным непониманием ситуации и в тот же момент телефон наконец отобразил необходимое изображение. Развернул экран в сторону девушки так, чтобы фотография, развернутая на весь экран, точно попала в её поле зрения.
Неужели настолько неинтересно читать новости?
Харден не ответила. Она во все глаза рассматривала фотографию, с которой на неё смотрел тот самый незнакомец, минутой ранее скрывшийся за дверьми участка. Волосы чуть длиннее нынешних прядей, но всё тот же резкий взгляд и немного нахмуренные брови. Ошибиться не было шанса.
Лирис Астро, самый молодой участник и лидер оппозиционного движения ЛЕФ, смотрел на неё с экрана телефона. Вот она, причина непонятной тревоги, в этот момент достигшей своего апогея. Всё это неслучайно. Никаких совпадений не было и не будет. Деку, ЛЕФ, Дрейк, Астромежду всеми этими переменными есть некая связь, уловить которую никак не удавалось. Но опускать руки Харден не спешила. У неё ещё есть шанс разобраться во всём.
И судя по решительному взгляду детектива, в этом трудном деле она будет не одна.
*
Выставив пушистое брюхо напоказ, довольный кот наслаждался такими редкими в последнее время ласками хозяйки. Уходя из дома рано утром и возвращаясь под вечер, Харден успевала только почистить кошачий лоток, наполнить миски с кормом и водой, после чего переводила тело в горизонтальное положение и не шевелилась до самого звонка будильника. Покинутый мистер Ширма наблюдал за сонными движениями человека с недовольной мордой и нервно подрагивающим кончиком хвоста, но мешаться не спешил. Знал, что скоро наступит выходной, тогда можно будет требовать внимания по полной. И не ошибся.
Впрочем, Харден о мыслях кошачьих не задумывалась. Фоном работал телевизор, отображая на экране весело скачущих по студии медийных личностей. Передачи с интервью знаменитостей никогда не привлекали девушку, но в тот вечер диалог между ведущим и какой-то актрисой, решившей продемонстрировать свои уникальные навыки в акробатике в прямом эфире, служили лишь фоном, призванным заполнить гнетущую тишину. Одной рукой поглаживая мурчащего от мерных движений пальцев кота, второй Харден листала присланные мамой фотографии.
После получения рекомендаций от Андри прошли считанные дни, и пусть перевод в следственный отдел займет ещё какое-то время, на бумаге и в базах данных её статус изменился сразу же. А это означало продвижение отца в списке доноров на несколько ступеней вверх. И ему повезло.
Донорские легкие, поступившие в больницу, предназначались для молодой девушки в самом начале списка, однако результаты на совместимость тканей показали отрицательный результат. Чего не случилось с Адальором. Её отец оказался подходящим по всем параметрам реципиентом, теперь дело за малымпровести саму пересадку. Ехать в больницу Харден не решилась. Не смогла пересилить себя и увидеть папу, подключённого к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Последний раз, когда они виделись, Адальор был совсем плох. Бледная кожа была покрыта слоем холодного блестящего пота, лихорадочный блеск глаз скручивал внутренности в тугой узел. Тогда Харден не смогла пробыть в палате дольше семнадцати минут и тридцати шести секунд. Она считала. И в тот день твердо решила: следующий её визит будет уже на этапе восстановления.
Судя по происходящему, события начали двигаться в нужном направлении.
Ильмики прислала несколько фотографий из палаты, где трое врачей рассматривали карту отца, обсуждая тактику проведения операции. Одного из них Харден узнала: доктор Фрадар, лечащий врач и по совместительству заведующий отделением интенсивной терапии. Хороший приветливый мужчина пятидесяти лет, который ни разу за всё время пребывания Адальора в больнице не попытался солгать касаемо прогнозов и выздоровления. За что вся семья Гартерд была искренне ему благодарна. Лучше знать правду, какой бы горькой она ни была. И врач придерживался такого же мнения.
Двое других были ей незнакомы. По левую руку от доктора Фрадара стоял его ровесник, судя по форменному костюму зелёного цвета, хирург. Спрятав руки за спиной, он внимательно слушал коллегу, вглядываясь в непонятный для обывателя набор цифр в анализе. Густые брови сведены к переносице, губы сжаты в тонкую линию. Так выглядят люди, полностью погружённые в работу, не прекращающие думать ни на минуту над поставленной задачей. Такая концентрация радовала и вселяла надежду в лучший исход операции. Харден надеялась, что именно этот человек будет главным хирургом у её отца.
Третьего участника импровизированного консилиума девушка с трудом могла назвать врачом, которым тот, несомненно, являлся. Хирургические костюмы разных цветов были введены в эксплуатацию не смеха ради. Так и пациентам, и новым сотрудникам было легче понимать, кто из персонала клиники какую должность занимает. Синие костюмы для медсестёр и санитаров, лечащие врачи довольствовались наличием малиновых оттенков, частично скрытых под белыми халатами. Хирурги наслаждались благородным зеленым, благодаря которому весьма органично смотрелись в своих операционных. Почему-то зеленый цвет успокаивал пациентов перед наркозом, помогал верить в удачный исход операции. Но был ещё и серый цвет формы. Довольно редкий, однако его тоже можно было иногда встретить среди врачей. Его носили медики, имеющие статус многопрофильного специалиста. Хирург и лечащий врач, травматолог и одновременно знаток сердечно-сосудистой системытаких людей среди медперсонала было крайне мало, оттого их навыки ценились в любой сфере. Как правило, такие люди имели процент выше 95, и Харден страсть как хотелось узнать если не имя, то хотя бы как выглядел такой человек.
Мама смогла сфотографировать его только со спины, потому ни лица, ни бейджа с именем видно не было, не говоря уже о жетоне, который наверняка прятался под одеждой. Пришлось довольствоваться рассматриванием коротких светлых прядей на затылке, качеству которых Харден невольно завидовала, и широким разворотом плеч. Мелькнувшую мысль попросить маму разузнать что-нибудь об интересном молодом человеке Харден отбросила сразу. Зная Ильмики, она была уверена, что та сразу же начнёт расспрашивать врача не только о профессиональной деятельности, но и разузнает подробности личной жизни, не забыв намекнуть, что у неё есть свободная и вполне симпатичная дочь, которой он, к слову, успел понравиться. Однажды такое уже случалось. Повторять не хотелось.