Ближе к обеду дозор зашевелился. Судя по звукам шагов, пришел еще один, обменявшийся стрекотанием с дежурившими ночью, после чего они, открыв дверь хлипкой тюрьмы, выволокли пленных наружу.
Мягкий свет, царивший в сени крон, ослепил глаза, но уже через пару секунд потускнел, нарисовав лесной пейзаж. Обступившие воины крепко держали их под рукивидимо, опасались побега, но Й`оль не сопротивлялся. Вынуть жало они могли быстрее, чем он сделал бы и пару шагов. Больше никого видно не было, и уже начало казаться, что само селение далеко, но стоило пройти несколько десятков лимов, как на пути стали появляться и другие кьянаты, удивленно поворачивающие головы на тонких шеях им вслед. Хоть одеты все были одинаково, различать мужчин и женщин было просто: женщины были крупнее. Тела же мужчин явно тоньше и меньше ростом, но, судя по тому, что все дозорные были мужчинами, по силе они были ничуть не слабее.
Время от времени мелькали и совсем маленькие дети, но тех, кто любопытно высовывался, чтобы посмотреть на плененных, тут же тянули назад, укрывая за хрупкой спиной. Заключенным явно не доверяли, а некоторые и вовсе побаивались, не осмеливаясь подойти ближе. В поднимающемся ропоте витала неуверенность, никто не понимал, что с пленными делать. Похоже, сомнения могла разрешить только агва.
Проследовав вдоль толпы, они наконец вышли к крупной поляне, которая разверзлась, раздвинув высокие деревья. Воины, шедшие рядом, встряхнули, останавливая, после чего грубо пнули под колени, заставляя Й`оля и Гриваля неуклюже осесть. Руки предусмотрительно развязывать не стали и, предупреждая побег, остались стоять позади, наблюдая.
Постепенно стали стекаться жители. Сначала неуверенно они подходили к поляне, а затем, привыкнув и поняв, что им ничего не угрожает, начинали занимать места. Садились прямо на землю, образовав вокруг Й`оля и Гриваля тесное кольцо. То и дело они бросали на них любопытные взгляды, после чего, наклонившись, начинали что-то приглушенно обсуждать с соседом. От тихих перешептываний воздух зазвенел стрекотом.
Народа становилось все больше и больше. Те, кому не хватило места в первом ряду, занимали места дальше. Вскоре алхимик заметил, что на шеях всех нелюдей болтался янтарь. Иногда всего несколько камешков, а порой и вся грудь была покрыта нитями украшений. Причем те, у которых их было больше, сидели исключительно в первом ряду, а остальным приходилось ютиться позади. Несложно было догадаться, что места в первом ряду принадлежали только знатным кьянатам.
Прошло еще немало времени, пока вдалеке не послышался слабый шорох, который по мере приближения все нарастал, заставляя разговоры стихать. И уже вскоре воцарилась тишина, в которой этот звук остался единственным. Все головы повернулись к нему. Вслед за звуком показалась и сама глава народа. Внешне она сильно отличалась от остальных: ее кожа была светлее, и, несмотря на то что она все так же туго обтягивала череп, была испещрена целой сетью глубоких морщин. Изящная трость, от которой и исходил звук, также говорила о ее почтенном возрасте.
Агва
Как только она остановилась, все окружающие кьянаты почтительно склонились к земле, практически ложась. Хоть руки Й`оля и были неудобно связаны сзади, он наклонился, имитируя поклон настолько, насколько позволяли путы. Гриваль тоже не остался безучастным.
Вижу, вы имеете хоть какое-то понятие о манерах.
Голос, несмотря на старость, звучал жестко, а чтобы заключенные могли ее понимать, агва говорила на общем языке. Товарищи, немного расслабившись, приняли вежливую позу.
Мы не хотим показаться неучтивыми.
От его слов по нелюдям пошли шепотки.
Молчать!
Прикрикнув, агва ударила тростью по земле, и хоть звука почти не было, все мгновенно замолкли.
Вот как. Вторглись на наши территории и говорите, что не хотите быть неучтивыми. Может, вы хотите еще сказать, что пришли сюда не для убийства?
Это так.
Агва недоверчиво взглянула на них сверху вниз.
И что же могло понадобиться здесь таким, как вы?старейшина даже не пыталась скрыть презрения.Таким, как вы, здесь не рады.
Если бы это было возможно, мы бы постарались избегать этих мест, но мы пришли сюда с целью.
Говори!
Юэй просила отнести кое-что Вам.
После этих слов поляна снова утонула в гомоне. Кьянаты переговаривались, не скрывая возбуждения, и старейшине пришлось снова призвать всех к порядку.
Вы имеете в виду это?
Скользнув в широкий рукав, она вытащила на свет кусочек желтого камня.
Да, это.
Я узнаю этот кусочек, он действительно принадлежал одному из нашего народа.
Как я и говорил, он принадлежал Юэй.
Это я уже слышала. Почему говоришь только ты? Камень был не у тебя, а у него. Почему же он молчит?
Глава народа неторопливо подошла к Гривалю, окинув его испытывающим взглядом.
Видимо, ему нечего сказать.
Он не может. Он нем. Развяжите ему руки, и он расскажет все, что Вы хотите узнать.
Гвалт не заставил себя ждать. От такой дерзости некоторые даже вскочили на ноги, но, поймав на себе недовольный взгляд старейшины, поспешили снова сесть.
Что ж. Развяжите ему руки.
Стража в нерешительности переглянулась.
Развяжите! Если подумает о побеге, можете не медлить.
Кротко кивнув, воины поспешили исполнить приказ. Выверенным движением из плоти выдвинулось острое жало, которое пошло в дело. Гриваль потер затекшие руки.
«Этот янтарь из ее бус».
Назовись.
«Мое имя Гриваль».
Я помню твое имя. Юэй рассказывала о тебе. Мальчишка. Сын пекаря.
«Все так».
Вы были дружны.
«Это так».
Но еще я помню, что ты выучился на Имперского Солдата.
Й`оль ждал, что после этих слов все снова заголосят, но он ошибсяна этот раз стояла гробовая тишина.
«Да».
А ты смел, раз признаешься в этом.
«Нет, я был глуп, раз не послушал Юэй и стал воином».
Какие речи. Хочешь заслужить доверие?
«Все не так! Я говорю правду! Это я виноват в том, что произошло с Юэй».
Ты?
Голос агвы, и без того холодный, стал практически ледяным, а вслед за общей речью из ее рта вырвалось еще несколько звуков, от которых истуканы дозорных снова пришли в движение, приложив заостренное жало к шеям заключенных.
«Нет! Не впутывайте Й`оля. Это только моя вина! Он не сделал ничего плохого!»
Агва на секунду остановилась, с интересом разглядывая Гриваля, после чего снова что-то сказала своим, и они убрали от шеи Й`оля оружие.
Вижу, кишка у тебя не тонка. Тогда говори, что произошло.
«В рядах людей мэра пошли слухи, что место, где скрывается Кьянат, наконец найдено и они готовят нападение. Когда я узнал об этом, связался с Юэй, но это была ловушка, и ее схватили. Я не мог тогда Юэй вызволить, позволил ее забрать. Потом ее пытали. Когда я наконец пришел за ней и освободил, было уже поздно, и она умерла в пути».
Вернулся, значит.
«Да, но если бы я сделал это раньше, она была бы жива. Это моя вина. Поэтому, если это потребуется, Вы можете наказать меня. Й`оль к этому непричастен. Наоборот, он ее лечил».
Ты? Ты лекарь?
Скорее травник.
«Поэтому прошу»
Довольно!
Старейшина нетерпеливо перебила его, не дав договорить. Было похоже, что она уже устала от всего этого и с удовольствием предпочла бы присесть где-то в тишине, а не слушать очередные пылкие речи.
Я о тебе наслышана. Юэй не раз рассказывала о тебе. Особенно, как ты помогал нашим в городе. Помогал избежать лишнего досмотра, проводил через стражу. Было такое?
«Да, пару раз я»
Предположим, я тебе верю, и ты Юэй не убивал. Зачем тогда ты пришел сюда?
«Юэй просила отнести янтарь сюда. Он из ее бус. Знаю, это очень ценно у вашего народа».
Это так. Если это все, то вы свободны. Вам здесь делать нечего. Вам закроют глаза и выведут отсюда, чтобы вы не смогли вернуться. Но если вас снова увидят неподалекуубьют. Если это понятно
«Это не все».
Дерзость Гриваля заставила старейшину смешно разинуть рот, но, быстро взяв в себя в руки, она гневно вспыхнула.
Не все? Ты хоть слышал, что я тебе сказала? Тебе дарована жизнь, ты свободен, а ты так безрассудно хочешь с ней расстаться?
При этих словах жало, все еще находящееся у шеи Гриваля, угрожающе к ней придвинулось.