2. СТАРИК СЕРЁГА (Москва, восемью годами позже)
Мальчик бежал по кривому московскому переулку мимо постаревших особняков с выбитыми окнами. Впереди с неизбежной московской чересполосицей маячил квартал ободранных пятиэтажек. Пёс вырвался вперёд. Он двигался вроде бы неторопливо, но уже маячил в значительном отдалении. Временами пёс оглядывался. После этого останавливался, крутился на месте и нетерпеливо скулил. Мальчик, несмотря на всю отчаянность положения, мимолетно удивился такой верности, ведь пёс приблудился к нему лишь вчера вечером. Однако искорка благодарности к кудлатой дворняге мгновенно исчезла под мощной лавиной страха. Дело было дрянь. Можно, конечно, сунуться в одно из разбитых окон первого этажа, но часть квартала выгорела при недавнем пожаре, а уцелевшие домаэто просто загаженный и захламленный лабиринт, где придется резко сбавить скорость и значитпопасться.
Пьяные завывали и улюлюкали совсем рядом. Ещё несколько мгновений и они выпрут из-за угла всей толпой. И увидят тяжело дышащего грязного пацана, стоящего перед лежащим на боку обгорелым остовом автобуса. Пёс крутился впереди, среди запутанных проводов, свисающих с решётчатых металлических столбов. Ему-то что! Небось, думает, что это какая-то игра.
На одном из столбов обмякла привычная для последнего московского года фигуратруп в полуистлевшем пятнистом комбинезоне. Привязанный мертвец каким-то чудом ещё не рассыпался на отдельные части. Птицы и личинки-опарыши довели кости до вполне приличного состояния, а несколько месяцев жары, перемежаемой бурными ливнями, промыли и подсушили их. Во всяком случае, мух на покойнике было не так уж и много.
«Здоровый был мужик! Наверное, пьяного привязывали», мелькнула мысль. Мальчик двинулся неровной трусцой, огибая автобус. Одной рукой он, сам того не замечая, держался за бок, где неумолимо проворачивался невидимый ржавый штырь. Вопли стали ещё ближе. Закатное солнце простреливало переулок насквозь.
Эй, пацан! Давай сюда! услышал он хриплый голос и споткнулся.
Огромный кусок замызганного белого пластика с обрывком синей надписи «ORBI», наполовину придавленный автобусной тушей, приподнялся. Под ним смутно белела белая борода и ладонь руки, машущей: «Сюда, сюда!» На секунду мальчик растерялся.
Да шевелись ты, дурень! Бегом!
Кинувшись на живот, чтобы проползти под горячим от солнца пластиком, мальчик успел только подумать, что старик, скорее всего, всё-таки менее опасен, чем пара здоровенных молодых мужиков. Крепкая ладонь схватила его за шиворот и, протащив по асфальту, стала запихивать вниз головой куда-то вниз, под землю, откуда пахло гнилью и затхлой прохладной водой.
Держись крепче да не за меня хватайся! Тут ступеньки!
Ступеньками были прохладные крепкие скобы, торчащие из стены бетонного колодца. Перекувыркнувшись через голову, мальчик повис на руках, а потом нащупал ногами опору.
Спускайся вниз, я сейчас люк прикрою, невнятно пробормотали сверху и заляпанные кирзовые сапоги чуть не отдавили мальчику руки. Он поспешно спустился на несколько скоб-ступенек, боясь посмотреть вниз. Что-то проскрежетало и глухо стукнуло. Лучик тусклого света окончательно умер.
Осторожнее там, не грохнись в темноте, просипели сверху. А вот и твои дружки пожаловали
Наверху глухо топали и орали. Что-то бухнуло. Затем чьи-то ноги прогрохотали по пластику. Обливаясь потом, мальчик судорожно вцепился за скобы и затравленно прислушался.
Ты там живой?
Да, выдавил мальчик.
Ну, так и спускайся вниз! Мало ли что? Вдруг им удастся этот люк найти и захочется сюда заглянуть? Ногами только ощупывайтам есть место, где одной ступеньки не хватает. До пола метров пять, так что не падай, бородатый посопел и добавил. Да не дрожи ты!
В голосе чувствовалась досада. Вроде, как мама когда-то сердилась, когда на ночь её маленький сын просил задёрнуть шторы в спальне. За окном качалась злобная на вид старая берёза, растопырив длинные корявые пальцы-ветви. «Ну, берёза же! Хорошая берёза, высокая! Чего ты? Прямо, как лялька маленькая!»
«А пёс? подумал мальчик. Удрал, наверняка удрал». Ему вдруг стало жаль своего нового спутника. Предыдущей ночью пёс свернулся клубком совсем рядышком, а утром мальчик обнаружил, что спит с ним в обнимку.
Собака-то твоя была? спросил его старик. На лбу его загорелся яркий фонарик. Эти фонарики надеваются прямо на голову, на ремешке. Мальчик видел такие штуки, но самому так и не удалось раздобыть. Да и батарейки к ним, наверное, тоже достать было невозможно во всяком случае, когда ты ещё мал и один бредёшь по огромному страшному городу.
Нет. Просто пристал ко мне. Вчера.
Мальчик осторожно встал на бетонный пол. Он ожидал, что ноги его утонут в мокрой грязи, но было довольно сухо. Во всяком случае, кроссовки не промокли. Старик, сопя, спустился с лестницы.
Теперь слушай сюда, малец. Мы сейчас пройдём метров сто и вылезем в развалинах. Там надо вести себя тихо и осторожно, как мышки, понял? И вообщеидти аккуратно. Ты один? Или кто-то тебя ждёт наверху?
Один.
То есть, никто тебя искать не будет, так?
Нет, никто.
Ну и ладно. Тогда в твоих же интересах помалкивать и идти со мной. Есть где отдохнуть, поесть и поговорить. А покатс-с-с! Согласен?
Я тихо буду идти
Они вылезли через полуоткрытый люк где-то среди нагромождения закопчённых бетонных плит. Солнце опустилось ещё ниже и в развалинах начинали свою таинственную жизнь сумерки. Вогруг поскрипывало; дребезжал на вечернем ветерке лист кровельной жести; в одном месте над россыпью бетонной крошки наивно торчали несколько зелёных кустиков. Наверное, уцелевший при пожаре и обрушении тополь упрямо прорастал сквозь нагромождение бывших стен. Беглецы прошли совсем немного и уже нырнули в поросший травою лаз, образованный несколькими обломками лестничных пролётов, как откуда-то из лабиринта руин вылетел пёс и закрутил хвостом, увидев мальчика.
Надеюсь, он сам нас нашёл, пробормотал старик. Мальчик увидел в его руке пистолет. Пёс боком протиснулся к мальчику, он явно не доверял старику, и лизнул запястье. Ладно, вроде, всё тихо. Пошли, животинка. Только не вздумай лаять слышь, пацан, если он гавкнет, то я его сразу пришибу, понял?
Мальчик закивал головой. Он обнял пса за шею и прошептал ему в лохматое ухо: «Тихо, Рикки, тихо! Понял?» Ему казалось, что это имя более всего подходит для смешной дворняги. Почему? Он и сам не знал. Пёс облизал ему щёку. Казалось, он был совсем не против быть паинькой по имени Рикки.
Все трое проползли внутрь прохода. Стало просторнее. Можно было подняться с четверенек на ноги. Похоже, что обломки прикрывали вход в подвал. Мальчик смутно вспомнил, что когда-то видел такие подвалы в подъездах старого дома, который мама называла «хрущобкой». Того самого, что стоял напротив их с мамой большого и белоснежного дома с подземным гаражом и охранником при шлагбауме. При входе в «хрущобу» слева всегда была оцинкованная дверь, как правило, с огромным висячим замком. Сейчас такая дверь была тоже закрыта, но старик достал большой ключ и бесшумно открыл врезанный в дверь замок.
Петли смазаны, замок смазан, бормотал он. Хорошо, что я третьего дня здесь всё в порядок привёл
Всё-таки чудной старик, опасный.
Однако, устало шагая вслед за странным стариком, мальчик подумал, что уж чему бытьтого не миновать. Так когда-то говорила его няня. Видимо, и впрямь наставали странные времена. Судите сами, непонятности шли одна за другой. Собака, мгновенно привязавшаяся к нему и вполне добродушная, раз. Дваэто куча нализавшихся придурков, которые ни с того ни с сего погнались за мальчишкой, почти уже прошмыгнувшим мимо. И главное, три, непонятный старик, зачем-то помогающий ему спрятаться. От всего этого голова шла кругом. И очень хотелось есть.
В конце концов, старик не производил впечатления какого-то настороженного и ловкого человека. Если случится нехорошее, можно ткнуть его ножом и убежать. Наточенный стальной нож с наборной рукояткой мальчик носил на поясе, прикрывая ножны длинными полами замызганной джинсовой безрукавки. Удобный охотничий клинок в самодельных пластмассовых ножнах он подобрал ещё осенью, рядом с двумя свежими трупами ограбленных. Понятно, что тот, кто ограбил и убил двух путников, выкинул этот нож за ненадобностью. Сам-то он наверняка был вооружён чем-то вроде топора или мачете, судя по ранам убитых, да и нож у него имелся покруче. Но мальчику выбирать не приходилось. Такой острый ножик всё же лучше, чем ничего. «А пистолетвообще было бы здорово! подумал он. Может, попытаться взять его у старика?»