Шайна подошла к телефону, обменялась приветствиями с Рейоной и уступила место Кельсе. Тот попросил домоправительницу передать отцу, если тот позвонит, что его ждут в гостинице в Галигонге.
Рейона пребывала в недоумении: «Ума не приложу, где он запропастился Может, приземлился в Триллиуме, пропустить стаканчик-другой в компании домине Хьюго?»
«Вряд ли, недовольно ответил Кельсе. Будем ждать, что поделаешь».
Дело шло к вечеру солнце опускалось в Хурманское море, разбрасывая пронзительные лучи в пылающих кудрявых облаках. Подавленные нескрываемой тревогой, Шайна, Кельсе, Эльво Глиссам и Джерд Джемаз сидели у пристани лицом к закату, глядя на спокойные воды.
«Если бы с ним ничего не случилось, он не опоздал бы на целый день, объявил Кельсе. Совершенно очевидно: его что-то заставило сделать посадку по пути. А две трети пути над Вольными землями гарганчей, хунгов и кийянов».
«Почему он не связался по радио, не вызвал кого-нибудь на помощь?» спросила Шайна.
«Тому могут быть десятки причин, отозвался Джерд Джемаз. Не сомневаюсь, что мы его найдем где-нибудь по дороге к Рассветной усадьбе».
Кельсе тихо выругался: «В темноте мы его не найдем. Придется ждать рассвета». Поднявшись на ноги, Кельсе пошел договариваться о ночлеге и вернулся мрачнее тучи: «У хозяина две комнаты с кроватями. Он обещал повесить пару гамаков. Но не знает, что приготовить на ужин говорит, ничего не осталось».
Тем не менее, трактирщик выставил блюдо, полное горячих пескунов, вареных в морской воде, с гарниром из игольчатой аноны и жареной капусты. После еды Шайна и ее спутники снова вышли посидеть на причале. Охваченный внезапным приступом гостеприимства, хозяин снова накрыл скатертью стоявший снаружи стол, обычно служивший для сортировки наживки и приготовления рыбацких приманок, и подал чай из вербены с печеньем и сушеными фруктами.
Беседа постепенно увяла. Какое-то время костры хильгардов пылали высоким беспокойным пламенем, потом угомонились, превратившись в тлеющие багровые огоньки. Под причалом тихо и печально плескались ленивые волны. В небе стали появляться созвездия великолепные Гриффеиды, Орфей с лютней из восьми голубых светил, чародейка Миральдра с сияющим Фенимом в алмазной диадеме, бледные вуали скопления Аластор над юго-восточным горизонтом. «Какой приятный вечер можно было бы провести в других обстоятельствах!» с сожалением подумала Шайна. Ее подавленность объяснялась не только тревогой по поводу пропажи Ютера Мэддока. Старое доброе Рассветное поместье стало средоточием безобразной борьбы страстей, и она не знала, на чью сторону ей придется в конце концов перейти. Шайна подозревала, что не сможет стать искренней сторонницей отца хотя это не имело никакого значения, потому что его она все равно любила таким, какой он есть. Почему, в таком случае, Джерд Джемаз вызывал в ней какое-то яростное отвращение? Его взгляды ничем не отличались от отцовских, а практичностью, находчивостью, умением постоять за себя и позаботиться о других он не уступал Ютеру Мэддоку. Она взглянула на Эльво Глиссама и Джерда Джемаза, беседовавших неподалеку. Почти ровесники, они стояли в одинаковых позах, опираясь на поручни причала полностью самостоятельные, подтянутые и представительные молодые люди, с достоинством сознающие свои преимущества. Идеалист Глиссам, порывистый и веселый, склонен к сочувствию, к доброжелательному примирению, его все время беспокоят противоречия и расхождения нравственных критериев. В противоположность ему, Джемаз тщательно скрывает чувства под маской холодной иронии, его шутки всегда язвительны, его этические представления если их можно так назвать ограничиваются эгоистическим прагматизмом Вечерний бриз отчетливо доносил негромкие слова. Джемаз и Глиссам обсуждали морфотов и эрджинов: Шайна прислушалась.
«Озадачивает одно обстоятельство, говорил Джемаз. Палеонтологи нашли окаменелости, иллюстрирующие всю эволюцию морфотов, начиная с существа, напоминавшего пескунов, которых мы сегодня ели. От эрджинов, однако, не осталось никаких ископаемых остатков. Скелет эрджина состоит из эластичного хряща, рассыпающегося в прах за несколько лет. Поэтому происхождение эрджинов до сих пор не установлено. Никто даже не знает, как они размножаются».
«Никто, кроме ветроходов», вставил Кельсе.
«Как ветроходы приручают эрджинов? Ловят диких детенышей? Получают потомство особой, хорошо поддающейся дрессировке породы?»
«Ютер Мэддок мог бы что-нибудь об этом рассказать он только что вернулся из Пальги».
«Может быть, насмешившая его история связана с дрессировкой эрджинов?» предположил Кельсе.
Джерд Джемаз пожал плечами: «Насколько мне известно, ветроходы ухаживают за яйцами эрджинов и обучают вылупляющихся детенышей. Дикие эрджины телепаты. Возможно, ветроходам удается как-то подавлять эту способность. Каким образом? Не имею ни малейшего представления».
Джерд Джемаз и Кельсе решили провести ночь на достаточно широких и мягких сиденьях «Апекса» и вскоре удалились. Эльво Глиссам и Шайна прошлись до конца причала и присели на перевернутый ялик. В темной воде отражались звезды. Костры хильгардов догорали. Откуда-то с берега донеслись отчаянно скулящие причитания, ритмично сопровождавшиеся протяжными басовитыми возгласами. Эльво Глиссам насторожился: «Какая заунывная мелодия!»
«У синих нет веселых песен, заметила Шайна. С их точки зрения вся наша музыка бессодержательный набор звуков, погремушки для младенцев».
Далекие завывания мало-помалу умолкли, уступив успокоительно-безразличному плеску воды под причалом. Шайна спросила: «Вас такое начало поездки не слишком разочаровало? Я не ожидала, что возникнет столько неудобств».
«Что вы! О каком разочаровании может идти речь? Надеюсь только, что вашего отца не задержало что-нибудь серьезнее поломки или другой мелкой неприятности».
«Будем надеяться. Как говорит Джерд, отец всегда хорошо вооружен; даже если он сделал вынужденную посадку, завтра мы его найдем».
«Не хочу показаться пессимистом, осторожно заметил Глиссам, но почему вы так уверены? Отсюда до Рассветной усадьбы очень далеко. Поиски придется вести на огромной территории».
«Мы всегда летаем от ориентира к ориентиру на тот случай, если забарахлит двигатель или что-нибудь в этом роде. Элементарная мера предосторожности. Завтра мы полетим в обратную сторону по тому же маршруту и, если отец не отклонился почему-либо от курса, непременно его найдем». Шайна поднялась на ноги: «Я, наверное, пойду спать».
Эльво тоже встал и поцеловал ее в лоб: «Спокойной ночи, и ни чем не беспокойтесь ни о чем!»
Глава 4
Под серым небом, розовевшим на востоке, лежало неподвижно-зеркальное море. Из стойбища хильгардов по заливу стелился дым, придававший воздуху приятно-резковатый привкус.
Ворча и позевывая, трактирщик подал завтрак: вареных моллюсков с кашей и горячий чай. Шайна и ее спутники не теряли времени. Кельсе заплатил по счету, и уже через несколько минут «Апекс» взмыл в прохладный утренний воздух. Джерд Джемаз запрограммировал курс на Рассветную усадьбу, введя координаты промежуточных ориентиров. Набирая высоту над узкой бухтой и табором хильгардов, нескладный летательный аппарат повернул на северо-запад. Воины высыпали из палаток и вскочили на эрджинов, погоняя их электрическими шпорами. Брыкаясь, кидаясь из стороны в сторону, поднимаясь на дыбы, массивные твари пробежались на задних лапах, опустили массивные головы, вытянули шеи и галопом устремились в погоню. Всадники размахивали копьями и выкрикивали безумные проклятия.
Хильгарды скоро отстали. Аэромобиль поднялся над скалистыми береговыми склонами и продолжал полет на высоте пятисот метров, обеспечивавшей достаточно широкий обзор, но позволявшей различать все детали ландшафта. Впереди, растворяясь в легкой дымке горизонта, простирался необъятный Алуан: холмистое плоскогорье, в ложбинах покрытое зарослями серого терновника и пустоствольницы. Изредка попадались карганы толстые стволы-обрубки с ветвями, растопыренными, как хватающие воздух костлявые руки. «Апекс» летел медленно, и четверо в кабине внимательно изучали каждую пядь земли.