Поешь, ты же хотела.
Не хочу.
Звонок.
Почему-то совсем не помню урок литературы. Совсем. Помню только молчание рядом с собой и взгляды учительницы. Раз за разом она украдкой старалась нас рассмотреть. Новость о случившемся уже наверняка добралась и до учительской. Пусть. Остался один урок. Английский. Милая, родная моя, хорошая Прости. Все скоро закончится.
Оказалось, что нам задали большой текст и его разбор.
Какая страница? спросил шёпотом. Она только отмахнулась.
Сиди уж тихо, горе мое. И не отсвечивай.
Искоса посмотрела на меня, я повторил вопрос. Пожала плечами и молча развернула ко мне свой учебник, подвинула. Не хочет разговаривать Я мельком проглядел и только хмыкнул, мда Бессмертные Стоговы и здесь меня достали. Хорошо. Прозвучал голос учительницы.
Кто-нибудь хочет начать?
Ее брови приподнялись, когда она увидела мою руку. Думаю, она удивилась вдвойне, ведь наверняка в курсе сегодняшних событий. Я всегда был в отстающих по языку, причем изрядно. Никогда не поднимал руку. Рядом послышался тяжкий вздох, я скосил глазаи всерьез усомнился в задуманном. Это бледное лицо, эта закушенная губа Эти глаза На мгновение показалось, что сейчас просто вскочити вылетит вон. Не перегибаю ли я сейчас И одними губами попросил.
Сиди. Молчи. Ничего не делай.
И следующие минут двадцать в классе звучал мой негромкий голос. Я не форсировал произношение, не старался говорить изысканно. Я не умею. Мой английский не литературен, он 'нахватан' на улице, в армии. За годы и годы То естьбыстро, бегло, просто и грубовато, пренебрегая классическими правилами грамматики. После первого шока учительница пришла в себя и лицо не потерялаостановила меня и вступила в диалог. Вопросответ. И снова И ещё Я только старался случайно не заговорить на ещё одном языкене поймут. Во всех смыслах. Не время ещё здесь для этого языка Смотрел поверх голов, прямо в белую стену. Не хочу видеть лица. А ее лицопросто боюсь увидеть. Увидеть ладонь, прижатую ко рту. Сжатые в кулак пальцы другой руки, лежащей на парте. Глаза. Огромные распахнутые глаза. В нихне восхищение, не гордость за меня. Не удивление. В нихстрах. Тот самый, утренний. Он пришели затаился на время, приглушённый другими заботами и волнениями. Сейчас же, когда после провала на алгебре я сам вышел к доске и так блистательно отвечаю Страх вернулся. Сердце снова сжалось дурнотной ноющей болью Что я творю Зачем Зачем я так все усложняю?
Надо отдать должноепоставила четверку. За 'употребление жаргонных слов и оборотов' . Ишь ты, оценила Ини слова, ни звука. Словно ничего особенного не произошло, все рутинно. Так и должен поступать учитель. Под ошеломленными взглядами перешептывающегося класса я сел обратно. Нужно хоть как-то ее сейчас успокоить. До звонка пятнадцать минут.
''Я все объясню. Потерпи ещё немного. И Прости за этот день.
Подвинул к ней записку, она прочитала. Молча скомкала ее и сунула в карман.
Звонок.
Они подождали, пока все не выйдут из класса, подчёркнуто неторопливо собирая учебники, тетради, ручки и карандаши. Девушка аккуратно закрыла крышку пенала, в наступившей тишине громко щёлкнул замок. Послышался шум с первого этажакто-то бежит к выходу, торопится. Она тихо вздохнула и положила ладонь на его руку, неподвижно лежащую на парте, погладила. Шепнула.
Как ты? Совсем все плохо, да?
Он усмехнулся, показав глазами на доску.
Совсем не впечатлило, верно?
Впечатлило. Но совсем не так, как должно бы, она помолчала мгновение, верно?
Он слабо улыбнулся. Девушка вдруг подалась к нему и ласково погладила по щеке. Прошептала.
Я все поняла, Саш.
Что ты поняла?
Ты показал мне себя, что с тобой. Что все плохо. Я увидела. Но по-прежнему ничего не понимаю. А теперь мы идём домой и ты все объяснишь. Только обещай, поклянись. Сейчас!
Обещаю и клянусь.
Ты скажешь правду! Какой бы она ни была. Да?
Да.
Он осторожно стер скатившуюся по ее щеке слезинку.
Идём.
Всю короткую дорогу до дома я думала о том, что почувствовала, когда его палец коснулся щеки. Он боится касаться меня. Боится моих прикосновений. Я так хотела обнять его, прижать к себе, поцеловать. Он такой Такой потерянный, несчастный. Ему нужна помощь. Я чувствую. И, конечно, речь не о том, что он меня разлюбил и хочет расстаться. Так не расстаются. Ну, помялся бы, день-два походил смурной Даже и не так бы было. Он бы честно сказал. И все. Как и я. Так что с этой стороны я успокоилась. А раз такмы со всем справимся, вместе. Но не обняла, не поцеловала. Не хочу снова ощутить то, что было утром, когда я весело подбежала к нему на улице. Я весь день боялась признаться себе, что это было за ощущение. Мертвые неподвижные губы. Мертвый взгляд. Словно он умер прямо у меня на руках. Или словно он Не он. По спине пробежал озноб, я вся вдруг покрылась мурашками, словно из приближающегося входа в его подъезд повеяло ледяным ветром. В лицо. Словно нечто пытается меня предостеречьостановись. Не иди. Беги. Губы сами собой сжались в ниточку. Нет.
Вот и подъезд. Незаметно покосился на нее. Точнее, попытался сделать это незаметно. Напраснов меня упёрся темно-зеленый посверкивающий взгляд, ее губы плотно сжаты. Это выражение лица я отлично помнютеперь ее и танком не свернуть. Хорошо. Очень хорошо. Мгновенно, остро кольнуло сердце. Нежность Не забытая, но старательно убранная на самую дальнюю полку памяти. Вот она, вернулась. Вернулась Двор. Стараюсь не смотреть по сторонам, невольно ускоряю шаг. Хоть бы никто не окликнул, не поздоровался, не попался навстречу. Не нужно. Не хочу. Любое подобное событие, любой мой шаг, слово навстречупривяжет меня здесь. Я знаю это. Ты тоже пошла быстрее, словно поняв мои чувства, мои желания. Скорее пересечь двор, войти в пустую гулкую парадную. Торопливо поднялись на третий этаж, тихо звякнули ключи, щёлкнул замок, я медленно открыл дверь. Мы остановились на пороге, переглянулись. Ее холодная ладонь скользнула в мою, пальцы ободряюще сжались. Ты шепнула.
Саш Идём?
Идём, я облизнул сухие потрескавшиеся губы, идём.
Они прошли по коридору, вошли в комнату. Она аккуратно поставила свой тёмно-коричневый портфель на пол, прислонив его к дивану. Парень, поколебавшись, поставил свой рядом. Девушка не сводит с него глаз. Он ведёт себя очень, очень странно. Словно не у себя дома, а В гостях. Словно он боится сделать какое-то неверное движение. Вот оно. Вот верное словострах. Ему страшно. И ей. Всего-то вчера она бы весело вбежала, быстро сбросила у дверей туфли, кинула портфель на диван. Что-то беззаботно напевая, открыла бы холодильник, сразу уцепив кусок сыра, звонко позвала бы парня обедать. Здесь ее второй дом. И как бы не первый, что не очень нравится ее родителям, но что они могут сделать? Спустя четыре годаничего. Они любят ее и не хотят причинять боль бесполезными запретами. Вчера она бы подошла к телевизору и стала перебирать видеокассеты, поставила бы музыку. Быстро бы сделали уроки. И эти разговоры, бесконечные разговоры. Обо всем на свете. Смех, улыбки. И вдругсерьезные задумчивые лица, негромкие голоса. А потом Квартираих. Вся. Надолго. Они бы этим непременно воспользовались. А потом бы лежали до темноты и шептались, она бы задремала на его плече, уткнувшись носом в шею, и совсем по-детски сопела, согревая теплым дыханием. Он бы не спал, нельзя ей опаздывать домой. Так и лежал бы, обнимая, глядя перед собой, перебирая в памяти разное, звуки, картины, ощущения. Улыбаясь Поглядывая на поблескивающие в нише серванта часы, на медленно двигающиеся золотистые стрелки. Медленно. И так быстро Мерное тикание секундной стрелки, один круг, второй, третий В восемь вечера он легонько толкнет ее локтем, она заворочается и приподнимет заспанное лицо, сладко зевнет. И скажет
Не хочу
Надо идти, вставай.
Не хочу-у ее сухие со сна губы, обметанные лихорадкой поцелуев, капризно изогнутся, давай через часик пойдем? Ничего страшного, мои же знают, что я здесь.
Вот именно. Все они знают. Иногда мне кажется, что еще и видят. Вставай!
Ай! Перестань! Отдай одеяло, не смотри!
Ну я немножко Вот свет только включу Ух ты!