Успешные полеты Восхода и Восхода-2 стали еще одни аргументом в пользу принятия решения о пилотируемом полете корабля 7К-ОК(А)4 (Союз-1): мол, если тогда, перед полетами Восходов, мы запустили по одному беспилотному спутникуаналогу пилотируемого корабля (Космос-47 и Космос-57 соответственно), то сейчас у нас летали уже и Космос-133, и Космос-140. Да еще успешно испытали систему аварийного спасения при взрыве ракеты-носителя на старте 14 декабря 1966 года. Авось пронесет, авось все будет хорошо, Комаровопытный космонавт, он со всеми мелкими неполадками обязательно справится!
При этом как-то забывалось, что Восходы были всего лишь глубокой модернизацией Востоков. Перед первым стартом в космос пилотируемого корабля 3К (Восток) состоялся запуск семи беспилотных кораблей-спутников, на которых отрабатывались бортовые системы будущего пилотируемого корабля. И только после двух подряд успешных стартов было принято решение о пилотируемом полете. А 7К-ОК (Союз) был совершенно новым кораблем, и куда более технически сложным, чем Востоки и Восходы
В три часа ночи генерал Николай Каманин приехал в гостиницу космонавтов. Там уже были на ногах все космонавты, наклейка датчиков и все медицинские проверки были уже закончены. Владимир Комаров был готов к отъезду на старт. Вскоре космонавты и сопровождающие их лица сели в автобусы и поехали на стартовую позицию. Юрий Гагарин одет в свою обычную офицерскую форму. То есть в день старта дублера Комарова Гагарина не стали даже переодевать в летный костюм и наклеивать медицинские датчики, как это делали с дублерами во всех предшествующих полетах. А это означало, что при любых раскладах у Союза-1 есть только один пилотВладимир Комаров...
10.6. В корабле он был один...
Ракета-носитель с космическим кораблем 7К-ОК(А)4 (Союз-1) оторвалась от пусковой площадки в 3 часа 35 минут по московскому времени 23 апреля 1967 года.
Наземные пункты наблюденияот Казахстана до Дальнего Востока - один за другим рапортуют об успешной работе всех ступеней ракеты-носителя. Владимир Комаров комментирует полет, на борту корабля все в порядке, полет проходит нормально.
Почти ровно через 9 минут после старта двигатели ракеты-носителя отключились, отошла третья ступень, и космический корабль Союз-1 начал полет вокруг Земли. На космодроме и в Центре управления полетом специалисты и космонавты из дублирующих экипажей поздравляли друг друга с успешным началом полета.
Информация с НИПов, контролирующих активный участок, не вызывала никаких сомнений, - вспоминал Борис Черток. - Через 540 секунд пришел доклад, что корабль отделился и вышел на орбиту ИСЗ.
Первый корабль Союз с человеком на борту!
Мы аплодировали. Но тут же спохватились. Теперь формально власть управления полетом перешла к нам [10.4].
Радость и в самом деле была преждевременной
Неприятности начались сразу же после выхода космического корабля на орбиту.
Снова обратимся к воспоминания Бориса Чертока:
Агаджанов, я, Трегуб, Раушенбах и два десятка людей, затихших за нашими спинами, ждали первой телеметрии и первых докладов Комарова.
Первый доклад телеметристов ударил по натянутым нервам: По данным НИП-4 и НИП-15 все антенны раскрыты. Пока не открылась левая панель солнечной батареи перепроверяем по току Солнца.
Была надежда, что панель солнечной батареи раскрылась, но не работает датчик. Корабль ушел за радиогоризонт, успокоенный после возмущений отделения. Нам оставалось ждать почти час до его появления в зоне нашего пункта. Агаджанов доложил Госкомиссии, ожидавшей информации на второй площадке в кабинете Кириллова:
- Я - двенадцатый! По данным телеметрии, не зафиксировано раскрытие левой солнечной батареи. Все остальные параметры в норме. Давление и температура в кабине в норме.
- Я - двадцатый! - ответил Мишин. - Еще раз тщательно перепроверьте и доложите! Вы понимаете, что нам предстоит принять решение о следующей работе (то есть о начале подготовки к запуску корабля 7К-ОК(П)5 (Союз-2)С.Ч.).
Мы это прекрасно знали и без напоминаний. (Кроме того, нераскрывшаяся панель солнечной батареи заблокировала антенны телеметрической системы. Не работала система коротковолновой связи. С бортом корабля 7К-ОК(А)4 (Союз-1) можно было связаться только в диапазоне ультракоротких волн, что на практике означало резкое уменьшение дальности возможной радиосвязи с космическим кораблемС.Ч.).
Тут подоспел доклад из группы анализа. Они обнаружили, что не открылись дублирующая антенна телеметрической системы и козырек, защищающий солнечно-звездный датчик 45К от загрязнения выхлопами двигателей. Им мешала нераскрывшаяся панель солнечной батареи. Дублирующая антенна, это еще куда ни шло - обойдемся, но 45К! Если он не будет искать Солнце и звезды, ни закрутка, ни солнечная, ни звездная ориентация для коррекции не пройдут [10.4].
Баллистики рассчитали орбиту корабля 7К-ОК(А)4 (Союз-1) и сообщили, что высота перигея составляет 196,2 километра, апогея - 225 километров, наклонение орбиты к экватору - 51 градус 43 минуты, период обращения вокруг Земли - 88,6 минуты. Это были очень неплохие параметры для начала операций по сближению и стыковке двух космических кораблей. Вот только не ясным оставалось, будет ли вообще и старт второго корабля, и стыковка. С нераскрывшейся плоскостью солнечной батареи и неработающим солнечно-звездным датчиком о маневрировании в космосе можно было забыть.
Через полтора часа после старта, когда 7К-ОК(А)4 (Союз-1) облетел вокруг Земли и снова вошел в зону радиосвязи с территории СССР, Владимир Комаров доложил в Центр управления полетом, что одна из двух солнечных батарей кораблялеваядействительно не раскрылась. Этот факт ставил под угрозу полного срыва всю программу полета из-за уменьшения энергетических ресурсов корабля ровно наполовину.
Борис Черток вспоминал:
Наконец, есть доклад Комарова. Голос ясный, спокойный.
- ЯРубин. Самочувствие хорошее. Параметры кабины в норме. Не открылась левая солнечная батарея. Закрутка на Солнце не прошла. Ток Солнца 14 ампер. КВ-связь не работает. Пытался выполнить закрутку вручную. Закрутка не прошла, но давление в баках ДО (двигатели ориентацииС.Ч.) упало до 180.
Мы понимали, что закрутка на Солнце ни в автомате, ни в ручном режиме при асимметрии, вызванной нераскрытой батареей, не пройдет. Об этом доложили Госкомиссии. Надо не терять время: отменять пуск второго Союза и принимать решение о посадке Комарова.
Затягивать решение опасно. Мы рискуем разрядить буферные батареи и тогда страшно подумать! [10.4].
Однако Государственная комиссия, все еще работавшая на Байконуре, приняла решение повторить попытку закрутки. Передали команду Владимиру Комарову: Снова попытаться закрутить корабль на Солнце на ДО-1, экономить рабочее тело и энергию.
В управлении полетом, - комментирует Борис Черток, - установилось двоевластие. Видимо, главные там, на двойке (на второй площадке космодрома БайконурС.Ч.), не могли сразу решиться на отмену второго пуска и обещанной Москве программы сближения [10.4].
Обстановка и на космодроме, и в Центре управления полетом была очень нервной. Сам же Владимир Комаров держался очень спокойно.
На Земле шел постоянный анализ телеметрии, и его результаты не вселяли оптимизма.
После совещания специалисты посоветовали Комарову сориентировать корабль по направлению на Солнце и раскрутить вокруг продольной оси. Была надежда, что под действием центробежной силы нераскрывшаяся солнечная батарея развернется в нормальное состояние.
На третьем витке Комаров снова доложил: Давление в спускаемом аппарате760 миллиметров ртутного столба, давление в ДО-1 - 180, зарядка - 14. Левая солнечная батарея так и не раскрылась. Закрутка на Солнце не прошла.
И на космодроме, и в Центре управления полетом в Евпатории стало ясно, что на борту корабля 7К-ОК(А)4 (Союз-1) серьезные отказы бортового оборудования. Корабль в таком состоянии не мог продержаться на орбите трое суток.
Однако, обсудив создавшуюся обстановку, Государственная комиссия все же приняла решение: Продолжать подготовку к пуску корабля 7К-ОК(П)5 (Союз-2), провести коррекцию орбиты корабля 7К-ОК(А)4 (Союз-1), еще раз попытаться закрутить его на Солнце и проверить системы стабилизации корабля.