Теперь Иван, вместо потерянной пеленки, был одет в мою футболку. Это платье ему было великовато, я подогнул подол и подвязал на животике. Хотя, мне кажется, ему было наплевать на любую одежду. Она нужна была только для нас, чтобы мы не переживали. За все время путешествия на нем ни разу не появилось ни царапины, ни синяка. При этом действовал он иногда не хуже каскадера. До сих пор в глазах стоит его залихватский прыжок со стола, с боевым ножом в руке.
Я уже давно перестал считать его ребенком и иногда мне в голову закрадывалась мысль, что он и не человек вовсе. На мой взгляд - страшилище полуволк Илья, вел себя больше по-человечески, чем этот ангелочек. Как будто он просто исполнял роль ребенка, и то, похоже, только для Ольги и Гнома. Я не входил в мир его пьесы, и со мной он вел себя так, как хотел. Вернее, так как надо было в данной ситуации, чтобы выжить. Как он плакал на руках у людоеда! Даже мне стало жалко. Так при этом еще и ел. Куда он потом девал ту пищу, которой кормил его Леший, я понятия не имею. Однако не думаю, что он её переварил. Теперь, по прошествии тех дней, что мы рядом, я точно знал, что пища ему не нужна.
Как только появится Ольга, надо срочно дослушать рассказ до конца. Откуда она узнала про детей, и куда их надо доставить? Что это за место, которое они даже назвать не могут?
Когда впереди из кустов вынырнул Гном и, оскалившись стал показывать мне, чтобы я быстро исчез с тропы, я понял, что предчувствие меня не обмануло. Слишком уж у полуволка был встревоженный вид. В таких случаях меня уговаривать не надо, я мгновенно ретировался в кусты, отбежал метров десять от дороги и присел. Через несколько секунд появился Гном. Он упал возле меня и показал - тоже ложись. Я снял рюкзак, перевернулся, лег на спину и положил Ивана себе на грудь.
- Что там? - шепотом спросил я.
- Спецназ.
Блин, я уже совсем забыл про них, и про остальных - восточников, золотоДобытчиков и прочих. Мне казалось, что все наши преследователи остались на другом берегу. А ведь все они жаждали получить наши головы. Ну и, конечно, Ивана и Яйцо. Почему-то для всех, кроме меня этот 'ребенок' и голубой камень имели особую ценность. И только я до сих пор не знал, что несу в руках. Несмотря на это, я никому не собирался их отдавать. Кроме того, что об этом меня просила Ольга, я теперь был должником у Ивана Ивановича.
- Много?
Я аккуратно переложил Ивана на траву и потянулся за Стечкиным. На душе стало тоскливо - со спецназом мне тягаться вряд ли удастся. Еще и с ребенком на руках. Надо уходить с хорошей дороги.
- Не знаю. Впереди их лагерь. Ночевали. Но он пустой сейчас.
Раз пустой, значит уже на выходе. Ищут. И понятно кого. В общем, все повернулось так, как я и думал - они не стали переправляться, чтобы преследовать меня. Наверное, не поняли, что я ранен, а просто высадились на этом берегу и теперь ждут, когда мы попадем к ним в лапы. Конечно, не фигурально ждут, а активно ищут. Сейчас, скорее всего, идут по квадратам, высматривают следы.
- Что делать будем, следопыт? - я повернул голову к волку. - Ты у нас по лесу главный.
Илья задумался.
- Пойду, наверное, еще раз проверю. Пробегусь по лесу глубже. Может определюсь, где они.
Разведка, конечно, дело нужное и я бы не возражал. Тем более для меня задержка была выгодна - я ведь ждал Ольгу. Во всей этой смертельной круговерти, она была для меня главным призом. Но было одно но - мы находились слишком близко к лагерю врага. Возможно, они покинули его не навсегда, а сделали опорным. Тогда они там через какое-то время появятся.
Даже вдвоем, мы с Ильей не представляем большой проблемы для москвичей. Они люди обстрелянные и побывали во всяких заварушках. В ночи, в темноте полуволк с людьми еще мог потягаться, а сейчас, днем все его преимущества нивелируются обычным автоматом. Пуля в любом случае быстрее.
Так что нам следовало как можно быстрей уносить отсюда ноги. Только вот куда?
- Слушай, Илья, а может давай в наглую пройдем сейчас по дороге и постараемся как можно дальше свалить отсюда, пока есть время и идти легко.
Он опять задумался. В этот раз молчал дольше.
- Может, ты и прав, - неуверенно начал он. - Если не будем останавливаться, можно далеко уйти. Но все-таки, я сначала схожу еще раз к лагерю, проверю.
- Давай, - я не стал его останавливать. Может это и к лучшему. Моя бесшабашная натура не раз заводила меня в крайние ситуации.
Волк скользнул по траве и бесшумно растворился в кустах. Я проводил его завистливым взглядом. Вот это умение, я бы с удовольствием приобрел, но, конечно, не таким экзотическим способом, как он. Моя человеческая внешность мне нравилась гораздо больше, чем обличье твари. И похоже, так можно - вон Ольга тоже стала супервумен, но при этом своей красоты ни капли не потеряла. По-моему, наоборот, стала еще красивей.
Я посмотрел на Ваньку. Тот лежал, совершенно спокойно - изображал сон. Но именно эта абсолютная неподвижность выдавала его - дети так не спят, да и взрослые тоже. Даже вымотанный насмерть, человек шевелится во сне. В остальном, он сейчас выглядел обычно - красивый младенец-ангелочек. Судя по кукольному размеру, действительно, еще в пеленку писаться, а не с ножом на людоеда нападать. Я вздохнул - ладно, разберемся. Раз уж попал в страшную сказку - монстры, людоеды и прочие персонажи ужастиков, все присутствуют - живи по сказочным правилам.
Время шло, а полуволка все не было, я начал волноваться. 'Блин, опять, что ли один остался?' Мне этого совсем не хотелось. Тревожило меня еще одно - я даже не знал, как к этому относиться - я не хотел есть! А ведь последний раз я перекусил тем, что смог выбрать из расстрелянного вещмешка. Это был совсем не сытный обед и прошло, и с того времени прошло уже много часов. Кроме этого, я двигался и тащил на себе груз. По обычным меркам, у меня сейчас желудок к спине должен был прилипать. Что за ерунда? Заболел я что ли? Но нет, как раз наоборот - я чувствовал себя отлично, нигде не болело, и не ныло. Самое главное - нога абсолютно не беспокоила. Точно - сказка!
Я опять посмотрел на загадочного младенца.
- Ванька, признавайся - это все ты? - в полголоса спросил я. Тот, как всегда, не обратил на мои слова никакого внимания, упорно продолжая 'спать'.
В этот раз я не оплошал, услышал слабый звук шагов прежде, чем волк появился передо мной. Он выглядел спокойным.
- Что, все нормально? - опередил я его. - Лагерь пустой?
Волк кивнул.
- Надо было сразу проверить, - признал он. - Зря столько времени потеряли.
- Брось. Все мы сильны задним умом.
Я не собирался ему высказывать. Каждая задержка, хоть и вроде не нужна, но делала меня ближе к Ольге. Я все еще надеялся, что она вскоре догонит нас.
- Что там нашел?
- Как обычно. Они ночевали, остатки костра и пустые банки.
- Слушай, а ты есть хочешь? - услышав про банки, я решил сразу проверить свои догадки.
- Да, вообще-то нет, - протянул он через пару секунд.
- Поел, что ли где? - нажимал я.
- Нет, - он удивленно посмотрел на меня. - Странно.
Он перевел взгляд на Иван Иваныча. Похоже, мысли у нас были одинаковы, однако он, в отличие от меня, не стал строить предположений. Вместо этого он спросил:
- Ты готов?
Я кивнул.
- Тогда, вперед.
И добавил:
- Тут появилась живность, если захотим есть, наверняка что-нибудь добудем. Так что про еду не переживай. Сейчас потерпи, как оторвемся подальше, я пойду на охоту.
Я поднялся, и вдруг, совершенно по наитию, расстегнул адидасовский рюкзак и, подняв Ваньку, посадил его туда. Он открыл глаза и спокойно смотрел на мои манипуляции. Мне казалось, что рядом с яйцом ему еще лучше. Я хотел оставить голову ребенка снаружи, но потом решил - а что это даст? Я уже совсем не сомневался, что он спокойно может не дышать вообще. Не раз замечал, что дыхание он изображает, только когда на него смотрят. Если он этого не замечает, то грудь у него не двигается. Нисколько не сомневаюсь, что и сердцебиение, у него появляется только когда я беру его на руки. В самом начале, когда ребенок только появился у нас, меня это точно бы шокировало, но тогда я этого не замечал, а сейчас уже привык к его фантастичности. Интересно, чем он меня еще удивит?
Илья молча смотрел, как я устраиваю драгоценного ребенка в старом рюкзаке, я глянул на него и понял, что он явно, на распутье. Наверное, сейчас его установка, и то, что он на самом деле видит и ощущает, пришли в противоречии друг другу. Я нарочно не стал ничего объяснять, пусть сам соображает. Вместо этого забросил потяжелевший рюкзак за спину, поправил лямки и повернулся спиной к Гному.