Зумба даже головой потрясла. 'Что это такое?! Кто это?' Подобные фразы можно было услышать в старом видео из той, забытой жизни. В настоящем никто таких фраз не говорил, тем более в Лесу, кишащем тварями. Нереальный киношный приказ, похоже, поставил в тупик не только её. Даже выстрелы стихли. Через пару секунд в тишине, захрипела рация, и прозвучал растерянный голос Воронина.
- Коля, кто это?
- А хрен его знае...
Добытчик не договорил, его слова опять заглушили очереди. В этот раз пули прошли над головой Ирины. Она рефлекторно вжала голову в траву.
Дальше начался сумбур. Как и в любом бою. Как ни планируй свои действия, при реальном столкновении будешь вести себя совсем по-другому. Это Ольга знала точно - вся прошлая практика говорила об этом - поэтому выбросила из головы, все, что не относилось к главной сегодняшней задаче - отбить атаку неведомого врага, сохранить своих людей, и самой остаться в живых.
Больше никто не предлагал сдаться, рации тоже молчали - говорило только оружие. Сначала Зумба была сторонним наблюдателем. На её участке ничего не происходило. Лишь иногда над головами проносились шальные очереди, бритвой срезая ветки. Её подчиненные тоже не стреляли - весь кавардак происходил по центру, там, куда ушли люди из Комплекса. Однако это продолжалось недолго. Сначала заговорили АК её ребят с правого фланга, а через несколько секунд она сама заметила, что впереди мелькнули фигуры в камуфляже. Враг. Все базовские были в черной форме. Она поймала в прицел место, куда упал человек и дала короткую очередь.
Все. После этого события закрутились со страшной скоростью. Когда она поняла, что им конец, Ольга впервые осмысленно глянула часы. 'Полчаса?!' Прошло всего полчаса после того, как она выпустила первую очередь. А казалось, что день уже должен кончаться, война идет целую вечность. За эти полчаса она отстреляла три магазина, остался один и тот неполный. Они же шли прикрыть встречу, а никак не для боя с настоящим противником. Группа откатилась почти к самому берегу. Сейчас Зумба пряталась в расщелине, у подножья скалы. Сорвав тангетку, она несколько раз вызвала своих. Бесполезно. Перевела на пятый канал и попробовала снова - может, хоть Добытчики ответят.
В эфире скрипело, хрипело, но никто не отозвался. Можно было бы подумать, что она осталась одна, но это было не так. С обеих сторон и даже сверху со скалы еще огрызались автоматы и иногда она узнавала мощный выстрел СВД. Сейчас все на мгновения стихло, и она опять попробовала рацию. И опять бесполезно. Все, надо на что-то решаться - иначе жизнь её продлиться еще не более нескольких минут.
В это время рядом затрещали кусты, Ольга вскинула автомат и только чудом не успела нажать курок.
- Не стреляй! - глаза набегавшего мужика стали дикими, он явно не ожидал увидеть ствол, глядевший ему в грудь. - Я Добытчик!
Зумба резко отвела автомат, и мужик плюхнулся рядом с ней.
- Спасибо, - задыхаясь, пробормотал он. - Москвичи не кончили, так ты чуть не убила.
Пока Ольга переваривала, то, что она только что услышала, боец выдернул из нагрудного кармана разгрузки магазин и вставил его в пустое гнездо своего автомата. Это был не совсем не такой Калашников как у нее. Ольга вспомнила - это АК-15 - видела такой во время курсов на Базе. Хорошая штука.
- Ты из команды Базы?
Мужик бросил на нее быстрый взгляд, и, не дожидаясь ответа, опять спросил:
- Вас много осталось?
Голос у него был хриплый, словно прокуренный.
- Похоже, только я, - неожиданно у нее голос оказался таким же - горло давно пересохло. Бойцу было за тридцать, худое загорелое лицо. Рядом с ним она почему-тосразу перестала чувствовать себя командиром группы. Просто по поведению, по тому, как он сноровисто обращался с оружием и по другим незаметным признакам, понятным только людям воюющим, она сразу прониклась осознанием того, что это опытный вояка. 'Наверное, это и есть их хваленая охрана'.
- Уходить надо, - боец вскинул автомат, лицо на секунду задеревенело. Однако стрелять не стал. Выдохнул и прошептал почти про себя, - показалось, блин...
- Все, отвоевались. Ваших всех положили. Да и наших осталось, наверное, трое не больше.
Он говорил Ольге, но на неё не смотрел. Глаза двигались вслед за стволом автомата, который он переводил с куста на куст.
- Надо обязательно передать или вашим, или нашим, что сюда москвичи добрались. Обязательно.
- Какие москвичи? Что ты гонишь?!
Ольга чуть не заорала. Нервы выходили криком.
- Замолчи, - солдат придавил её голову к земле. - Сейчас наведешь на нас.
И точно - загрохотала очередь и сверху на них посыпался посеченный пулями скальник. Зумба в запале перехватила руку и чуть не завернула её. Добытчик вырвал руку, удивленно раскрыл серые глаза, и отметил:
- Ни хрена у тебя силища! Как у здорового мужика.
Потом спросил:
- Плавать умеешь?
Девушка зло глянула на него и кивнула, уже понимая, куда он клонит.
Тот оторвался от зеленки и внимательно посмотрел на нее. Ольге взгляд очень не понравился.
- Зовут как?
- Зумба.
- Я про настоящее имя.
- Оля.
- Красиво. Оля, ты молодая. Тебе жить надо. Уйти можно по реке. Только надо сейчас, не раздумывая. Видишь - эти орлы решили перебить всех. Чтобы никто не знал, что они тут появились.
Он остановился, положил пред собой две гранаты.
- Давай, Ольга, беги. Я прикрою. Только плыви по течению подальше, сразу не вылазь. К тому берегу не суйся, там куча тварей.
Зумба понимала, что то, что предлагает этот боец, единственный выход для нее вырваться из этой мясорубки. И жить хотелось, но слишком уж быстро решил все за нее этот, непонятно откуда взявшийся, солдат. Ольга разозлилась.
- Почему ты думаешь, что я всех брошу и сбегу?
Она чувствовала, что это говорит в ней девчоночье противоречие, а никак не разум. От этого злилась еще больше.
- Прекрати! Пойми, всем надо знать, что Центр все-таки добрался до нас. И вашим, и нашим. Давай, беги!
Он отвернулся, подхватил одну гранату и сжав ребристое тело 'лимонки', разжал усики, и выдернул чеку.
- Все, теперь ждать некогда. Долго не удержу.
Зумба взяла автомат, но он покачал головой.
- Брось. Утонешь. На вот это, пригодится.
Левой рукой из-под разгрузки боец достал Макаров и сунул девушке.
- Пользоваться умеешь?
Она кивнула. И тут почти совсем рядом заработал автомат, за ним сразу второй. Очереди шли вверх. Видимо, нападавшие заметили кого-то на скале. Сероглазый, вдруг, обнял её за шею, подтянул к себе и поцеловал в губы. Потом толкнул в спину.
- Беги, Ольга.
Он размахнулся и бросил гранату в кусты, туда, откуда стреляли по скале. Уже не обращая внимания на девушку, прижал приклад к плечу, и автомат забился длинной очередью.
Зумба вскочила и напролом бросилась вдоль скалы к реке. Кусты больно хлестали её по лицу, но она не обращала на это внимания. Девушка выскочила на берег, оскалила зубы в подобии улыбки, и с ходу, с разбегу, бросилась в медленную темную воду.
Ольга выползла на берег, словно гигантская ящерица. Сил встать и идти не было, все истратила в своем марафонском заплыве. Она всегда любила купаться. Плавать научилась еще маленькой, на каникулах после первого класса. Она тогда почти все лето жила с матерью у бабушки и целыми сутками не вылезала из мелководного пруда за огородом.
Однако, как бы не любила она купаться, два часа беспрерывного плаванья это было перебор. Даже её, теперь, казалось бы, совершенно непобедимый организм сдался. Кроме того, что вымотала работа рук и ног, энергию организма вытягивала холодная вода. Это сначала, ей разгоряченной, вода показалась приятно прохладной. Однако уже через десяток минут она поняла, что это обман. Чтобы греться, надо двигаться.
Зумба несколько раз собиралась остановиться и выбраться на берег, но сначала недалекие выстрелы, а потом желание уйти как можно дальше от места побоища, гнали её дальше. Лишь когда поняла, что если проплывет еще пару минут, то уже не сможет даже выползти, она повернула к берегу.
Она немного полежала. Нет, так можно и замерзнуть насмерть. Зумба заставила себя подняться и начать двигаться. По мере того, как она, через силу, приседала, отжималась и даже сделала несколько па из любимых латинских танцев, кровь начала разносить тепло по телу. 'Все-таки эта болезнь, иногда спасает меня, - подумала Ольга. - До того, как переболеть, я бы и половину не проплыла, утонула бы на хрен'. Однако сейчас же проснулось чувство, которое больше всего пугало её - зверский голод.