Самые настоящие чудеса!
Люди пропадаликак бы растворялись в воздухе. Или вот: на столе начальника возникла собака, живая и лающая. Шел человеки вдруг у него пропала вся одежда. Исчезала пища с подносов официантов самых роскошных ресторанов. В квартирах срабатывала сигнализация, но поймать воров никому не удавалось. Известные всей стране красавицы исчезали и появлялись через несколько минут в другом месте, потрепанные и пришибленные. Объяснить, что с ними было, женщины не могли.
Некоторые политические деятели пытались овладеть ситуацией в стране, но они плохо кончили.
Мы с Хантер продолжали свои наблюдения. Не без удивления мы обнаружили, что причиняемый неизвестно кем вред можно сравнивать с детскими проказами. Ничего особо ценного не пропадало, причем иногда воришки сами «телепортировались» прямо в тюремную камерупо крайней мере, так утверждали вконец обалдевшие полисмены.
Обыватели пытались держать себя в руках, но все чаще мы стали встречать затравленные взгляды, беспомощные жесты, панически сгорбленные фигуры. Эти люди были кандидатами в наш госпиталь.
Мы обратились за помощью к физикам, психологам, мистикам и даже писателямвсе напрасно. Они перегрызлись между собой, склоняя на все лады Zeitgeist, но в конце концов пришли к выводу, что общество переживает глубочайшее потрясение. Чудненько. Открыли Америку.
Ко всеобщему облегчению, победило наше с Хантер предложение предоставить больных медлянкой самим себе. Потихоньку они начали покидать госпиталь, и вскоре вокруг городов возникли поселения «медленных». Их охраняли, инспектировали, снабжали продовольствием, так что «медленные» обрели новый быт и уже могли сами себя обслуживать.
Поселения производили тяжелое впечатление на тех, кому было позволено посещать подобные места. Это был странный мир. Казалось, здесь буйствовал плодовитый, но сумасшедший скульптор, уставивший всю округу своими работами. Статуи готовили пищу, обедали Спустя неделю можно было вернуться и увидеть, как они моют посуду после этого обеда.
А вот проблему «исчезающих» так легко решить не удавалось.
Как-то раз я и Хантер притащили к самой большой в городе доске объявлений столик и водрузили на него пишущую машинку. Мы наняли двух художников-текстовиков, объяснили им, что надо писать, и попросили делать это как можно быстрее.
Я понял: нельзя терять ни секунды. Секунда для насдень для «исчезающих», если не больше.
Художники приступили к работе и написали на доске: «Исчезающие! Пожалуйста, войдите с нами в контакт!»
Едва они закончили, как все мы стали голыми. Одежда исчезла, руки и ноги чесались.
Хантер подпрыгнула:
Это совсем не то, чего мы хотели!
Все же начало было положено. Художники мрачно переглянулись и вновь принялись за работув чем мать родила.
Следующее послание было таким: «Мы хотим поговорить с вами! Мы дружим с «медленными» и готовы к »
На нас снова обрушилась чья-то активность. В мгновение ока я был обрит наголо, а прекрасный бюст Хантер раскрашен так, что стал напоминать некоторую часть моего тела
Возле пишущей машинки взметнулась метель исписанных листков. Их даже держали некоторое время возле моего носа, пока я не понял, что это глупая насмешка, не более.
Но вот глупости кончились. В какое-то мгновение мы заметили нескольких мужчин, лежащих на асфальте. Потом они исчезли.
И в то же мгновение меня дернулиодели.
Вновь начался бумажный снегопад, но более спокойный. Я догадался: вторая компания «исчезающих» убрала первую и, действительно, хочет вступить с нами в контакт.
Я напечатал: «Сосредоточьтесь! Отвечайте помедленнее! Я уполномочен общенациональной чрезвычайной комиссией вести переговоры с ответственным лицом»
Листок исчез и «вернулся». Последние слова были подчеркнуты и добавлено имя Германа Уонклера.
Припомнилось, что это был профессор Кросстаунского колледжа. Перед исчезновением ему было под пятьдесят. Человек с прекрасной репутацией, преуспевающий преподаватель и ученый. Все очень кстати.
Я размышлял секунды дведля Уонклера они, должно быть, показались вечностью.
Я отпечатал документ, дающий Уонклеру немалые права, включая организацию поселений «исчезающих», а также обязанности: оберегать людей, живущих в нашем, нормальном, времени, и консультировать их.
Закончив последнюю фразу, я обнаружил, что держу ручку, перо которой упирается в нижнюю часть страницы. Быстренько подписал документ.
Уонклер, видимо, имел немало друзей и единомышленников. Очень быстро его люди подтвердили мои полномочия. Я отсчитывал секунды; при счете «восемь» в моей левой руке появился бокал холодного пива, а в правойзажженная сигарета, любимый сорт.
Хантер вздрогнула: мгновенно наш столик был заменен огромным письменным столом красного дерева, а складные стульчикироскошными креслами.
Мы натянули яркий полосатый тент и два часа вкалывали как проклятые, читая мелькавшие перед глазами тексты. Они исчезали и появлялись, как узоры в калейдоскопе, и мы едва успевали отвечать «да», «нет» в «технике моргания глазами».
Наши усилия не пропали даром. Был выработан план совместных действий. Вскоре шуточки «исчезающих», или «быстрых», прекратились по всей стране.
Ну вот теперь можно поразмышлять.
По идее, «быстрые» с их невероятной скоростью перемещения в пространстве должны сгорать дотла. А «медленные»падать на каждом шагу.
Чья тут фантазия накуролесила?.. Мы кое-как все разложили по полочкам, разделили города на зоны, каждаясо своей скоростью жизни. Стала развиваться бартерная экономика, связь осуществлялась через сеть компьютеров.
Мы рассчитывали, что «быстрые» будут нас защищать. Так оно и вышло. «Быстрые» полицейские упреждали кражи и убийства, а «быстрые» пожарные тушили огонь раньше, чем он успевал разгореться.
Все же Хантер не питала иллюзий, и я понимал, почему. Разве деление на расы или касты снимает все проблемы? Пройдет время, и новые поколения забудут договоренности и клятвы отцов
Вскоре пришла печальная весть: профессор Уонклер умер в возрасте ста двух лет. Затем компьютеры сообщили, что среди «быстрых»паника. Клянусь, никогда не думал, что процесс расслоения людей зайдет так далеко. Определенная часть «быстрых» стала жить еще быстрее. «Супербыстрые» сочли шутки над «нормальными» и «медленными» слишком скучнымик чему дразнить статуии оставили нас в покое. Зато они вовсю измывались над «умеренно быстрыми».
Новое расслоение произвело «быстро мчащихся». Города вновь делились на зоны. Прошли годы, прежде чем были заключены очередные соглашения. А когда началось расслоение «медленных», нам пришлось уже делиться по кварталам. Некоторые ученые, полагавшие, что сумели разобраться в этом странном явлении, сошли с ума, покончили с жизнью или втихую сменили профессию.
И у меня голова шла кругом. И я уже всерьез рассматривал возможность того, что Земляцентр мироздания, что древние философы были не такими дураками, когда строили модели реального мира в виде кристаллических сфер-клеток. Вполне возможно, что человечество осознало, интуитивно или каким иным образом, в какой камере оно находится, и попыталось разомкнуть сферу, открыть клетку, познать Вселенную и переиначить физические законы.
Вот это бы осмыслить!
У нас с Хантер трое детейЭмма, Кассандра и Абель.
Кому-то это покажется странным, но мы счастливы.
Абель, старший, в двенадцать лет стал «быстрым», а через три недели вся наша семья, за исключением Эммы, присоединилась к нему. Три недели в «быстром» времениэто много. Мы увидели красивого мужчину, сильного, доброго, интеллигентного. Воспитатели сына привили ему немало хороших качеств. Когда мы появились, Абель познакомил нас со своими детьминашими внуками.
Говорил ли я вам, что Кассандра все время с нами? О, она замечательная девочка, в ней столько жизнеутверждающей силы. А растет прямо на глазах. Мы с женой надеемся, что Кассандра будет здесь ну хотя бы пока не вырастет.
Эмма была самым прелестным ребенком, хотя слово «была» не совсем подходит, ведь Эмма была и осталась. Осталась в «нормальном» времени, когда мы совершили скачок к Абелю. Теперь всю нашу жизнь ей будет семь лет.
Никто не знает способа контролировать движение вдоль линий времени. Остается принимать все так, как есть. И никаких «но».