Ходы ветвились, коридоры пересекались под странными углами, и скоро перестало быть ясным, природные они или рукотворные. На краю пропасти, связанной с другим краем узкими полуразрушенными перемычками, Ромул остановился.
Ялмунд там.
Бык снял с шеи бинокль и поднес к глазам. Если бы не прожектор, установленный перед обрывом, разглядеть ничего не удалось бы, но свет доходил до той стороны, хотя и ослабленным. Наличие жизни обозначалось количеством куриленвыдолбов в породе, где истолченный войлочный корень оставляли мокнуть в мочетак он лучше выделял наркотические вещества. Вымокшие ошметки выбрасывались, а жидкость оставляли до полного высыхания и кристаллизации порошка, который потом нагревался в ложке и вдыхался. Долбление корня требовало много труда, а результат значительно проигрывал дешевым синтетическим наркотикам, поэтому «сидеть на войлоке» было исключительно местной забавой, где даже дешевый алкоголь большинству был не по карману.
Домов в Ялмунде не строили, в пористых стенах имелись подобия гнезд. Центр поселка занимало кострище. Ввиду отсутствия на Марахси деревьев, в топку шел тот же самый войлок, только не корневище, а «борода», в которой было меньше наркотического содержимого. Сейчас костер был погасшим.
Даже не скажешь, что тут живут люди,выразил свое мнение Бык.Мертво, пусто
Криминальный район,Ромул на всякий случай проверил свой пистолет в кармане.Здешнее отребье не работает, а живет тем, что отнимет у других или выиграет в карты. Чтобы их не поубивали поодиночке, сбиваются в подобие стай, и старшие кланов живут за счет младших, тем уже приходится вертеться. Так что даже стоять тут небезопасно, не то что соваться к ним.
Бык кивнул.
Прогулка состоялась по его просьбеон не понимал, почему никто не боится, что обитатели камер разбегутся, когда откроется автоматическая дверь. Саммю сначала пытался объяснить, а потом плюнул и предложил сходить на экскурсию, сам наотрез отказалсянаркоманы, «дурня войлочна» на местном сленге, ничем не брезговали, а полиции на Марахси никогда не было. Зато глухих дыр, куда не достанет свет фонаря и не ступит нога человекав изобилии.
Сколько всего людей на Марахси?спросил Бык.Мне казалось, что сорок-пятьдесят тысяч.
Сейчас меньше,словоохотливо отозвался Ромул.Двадцать от силы, если считать с женщинами и детьми. Если и больше, то исключительно за счет пришельцев, здешний прирост населения низкий. Детей не любят, они обуза и называют их спиногрызами, что отражает примерное положение вещей. Сказать спасибо родителям за свое рождение никому из них в голову не придет. Родиться на Марахсиродиться зря. Это тоже местная поговорка.
Бык подавил вопрос о том, откуда родом сам Ромул и где успел близко познакомиться с марахсийскими традициями. Вместо этого отошел в сторону и посмотрел в узкий лаз, слишком круглый и слишком гладкий на выходе.
Что это такое?
Ромул пожал плечами.
Говорят, так выглядят места выхода червя из земли на охоту.
А если серьезно?
Понятия не имею. Возможно, какие-то природные отверстия.
Бык наклонилсяи ему в лицо дохнуло холодом. В трубе гулял сквозняк, и такой сильный, что лоб мерз. Он отодвинулся от отверстия, подобрал мелкий обломок скалы и бросил его в жерло. Камень сначала пару раз стукнулся о стены, а затем затих. Ход был горизонтальным.
В Дартсаршери ялмундцы попадают своими тропами, основной наплыв приходится на дни выдачи жалованья,Ромул тоже подошел и заглянул в дыру.В другое время их почти не видно. Обобранные работяги, не успевшиезаработать на новый проигрыш, никому не интересны.
Зачем же им деньги?
Для покупки провизии. На пищебазу Дартсаршери прямо с посадочной площадки сваливают просроченные консервы со всех концов света. Вместо утилизации отдают за гроши местным. Те, у кого нет работы и заводской пайки, рады и такому. Года полтора назад с просрочкой был перебой, так в переходах стали находить человеческие кости. Каннибализм. Так что бежать из комфортабельных камер с питанием и крепкой защитой никому в голову не придет. Более того, оказавшись в коридоре, они сами себе сторожа, поэтому постараются добежать до нас как можно скорее.
Они снова обратили внимание на странное отверстие, издавшее непонятный звук, и на этот раз Быку показалось, что воздух тянет в обратную сторону. Он приложил ухо к трубе и прислушался, но ветер был просто ветром, посвистывающим в породе.
Неужели никому за все время не удалось убраться с планетоида?он похлопал себя по колену, брюки уже покрылись пеплом Марахси, мелкой черной взвесью, оседавшей на любой поверхности за час-полтора, результат естественного выветривания пород.Украсть деньги, если уж не заработать, договориться с каким-нибудь кораблем?
Таких денег, которые могли бы быть интересны владельцу судна, здесь не заработать,отмахнулся Ромул.Это основа марахсийской экономики. Иначе все давно разбежались бы.
Спрятаться на чужом корабле?не сдавался Бык.
Для этого нужно пробраться наверх, к стоянке, а лифты под наблюдением. Но даже если найти лаз, не заваленный токсичными отходами и не уводящий далеко в сторону, к кораблю нужно еще незаметно подобраться, знать, куда залезать и как. Дохлый номер. Поймают и вернут обратно, еще и сломают что-нибудь в назидание.
Ромул заложил руки в карманы и стоял, широко расставив ноги, как недавний андроид в операционной. Бык неожиданно подумал, что в ромульянах очень много от самого Ромула, та же крепкая уверенность в силе, то же превосходство. Интересно, участвовал ли он в настройках, задающихся при изготовлении тел. И если да, то было ли это его желаниемувидеть в ромульянах лучшую и редко проявляемую часть себя.
Ну а все-таки,упрямо продолжал он,окажись вы в таком положении, как действовали бы сами? Неужели совсем никакой лазейки к счастью у здешних доходяг нет?
Почему же, есть,философски отозвался Ромул.Стать лучшим из моих гладиаторов, и тогда кто-то захочет купить его в свое личное пользование. А я продам.
Бык поперхнулся.
То есть побочный доход вы планируете получать от торговли людьми?зачем-то уточнил он.
Ромул усмехнулся, поняв, какое слово стало для Быка препятствием.
Надеюсь, что он станет основным,сказал он.Эти чипы, они способны на многое. Открыть электронный замок или отключить систему сигнализации при надлежащей тренировкевполне. Пока дрифт принадлежит Шепарду, наши гладиаторы будут вполне себе конкурентным товаром.
А зачем покупать себе чипированного работягу,Бык никак не мог заставить себя произнести слово «раб»,если есть эти самые дрифтеры? Не проще ли обратиться к ним?
Ромул расхохотался, снисходительно похлопав Быка по плечу, словно получившего неудовлетворительную оценку ученика, который еще не осознал этого.
Дрифтеры такая же собственность Шепарда, как гладиаторымоя,просто ответил он.У них хорошее положение в обществе, с массой льгот и красивых названий, элита армии и все такое, но они государственное имущество, за каждым из которых ведется тотальный контроль. Еще до того, как они заканчивают учебу, на них уже открывается аукцион. Вы что думаете, я изобрел эту систему, которую тут воплощаю или пытаюсь воплотить? Нет, мой дорогой, это всего лишь копия того положения дел, которое существует там. Но у нас тут называют вещи своими именами. А вот когда дрифт откроют еще где-нибудь, тогда независимость Урсулы полетит ко всем чертям. Новая Виктория разорвет ее в долю секунды.
Бык промолчал. В словах Ромула была та истина, неприглядная и затаенная, которую оборачивают в цветной целлофан демагогии, чтобы не отбить аппетит, но все равно сквозь обертку проступают неаппетитные пятна.
Урсула, провинция колонистов первой волны, меньше тридцати лет назад вырвавшая себе независимость, до сих пор была больной мозолью викторианцев, дрифт жестранной дисциплиной, позволявшей человеку управлять машиной без всякого на то ее согласия. Некстати вспомнились подозрения против Язмина и врача, надежды Ромула на приближение к тайне дрифта, и весь проект стал казаться туманным и двусмысленным.