И все же применение авиации вскорости обещало серьезно сказаться на развитии военной науки. Так, пролетев чуть более 15 километров по намеченному пути наступления 2-й бригады 8-й пехотной дивизии, Аким обнаружил сосредоточение огромных сил противника засевшего в обороне. Как впоследствии выяснилось, он наткнулся на позиции 37-й пехотной дивизии немцев, а действовавший западнее Егор примерно в это же время оказался над оборонительной линией 41-й пехотной дивизии. Но куда больше засевшей в окопах, деревнях и селах пехоты обоих летчиков заинтересовали позиции артиллерийских орудий, которых общими усилиями насчитали свыше сотни штук на 15 километров фронта. Причем обойти с флангов немцев оказалось попросту некому - действовавшая на левом фланге 15-го корпуса 2-я пехотная дивизия сильно отстала и попросту не успевала подойти в этот день к линии соприкосновения с противником, а действовавший на правом фланге 13-й корпус, хоть и выделил одну бригаду для помощи своим соседям, но та попросту заблудилась в лесах, которыми изобиловала вся местность. Вот и пришлось частям 15-го корпуса бить в лоб. Правда, сперва немцев изрядно потрепала нашедшая себе достойные цели авиация.
Уже к двум часам дня немецкие позиции у Аллендорфа и Буякена оказались затянуты густым дымом - на испаханных воронками позициях орудий и гаубиц, ставших приоритетными целями для авиаторов, время от времени продолжали рваться снаряды, разбрасывая по округе не только комья земли, но и обломки некогда грозных инструментов войны. Так первые же четыре 100-кг бомбы, положенные штурмовиками с хирургической точностью, накрыли позицию единственной батареи 150-мм орудий. В результате из четырех штук два оказались уничтожены безвозвратно, будучи разбитыми близкими разрывами на фрагменты, а еще два изрядно посекло осколками от принявшихся рваться снарядов, из числа запасов выложенных непосредственно у орудий. Дальнейшие налеты имели своей целью куда более многочисленные полевые орудия 82-го и 73-го артиллерийских полков. Упорные немцы выдержали аж пять налетов, стоивших им потери четвертой части полевых орудий, пока от командира 37-й дивизии не поступил приказ на оставление артиллерией своих позиций. Но дойти до всех вовремя он не успел. В очередной раз вернувшаяся шестерка русских аэропланов как раз поймала на снятии с места две батареи 105-мм гаубиц, уполовинив их количество, хоть за эту победу и пришлось заплатить потерей одного аэроплана. Чтобы наверняка накрыть намеченную цель замыкавший строй У-2 опустился слишком низко и осколки сброшенных товарищами бомб изрядно посекли самолет, поразив, в том числе, и двигатель. Из расколовшегося картера тут же начало выбрасывать масло, так что через считанные минуты масляный бак оказался полностью опустошен.
Дымя и проваливаясь из стороны в сторону, подбитый У-2 смог дотянуть до передовой колонны 2-й бригады, но скрежетнувший напоследок двигатель наглядно дал пилоту понять, что дальше отряду придется воевать без него. Высота в полсотни метров не позволила воспользоваться парашютом, который с немалым трудом удалось запихать в небольшую кабину У-2 и то только после переделки сиденья по военному образцу, так что пришлось в срочном порядке высматривать относительно ровную поверхность для неминуемой аварийной посадки, благо густые леса время от времени перемежались полями близ небольших деревень.
Полковник Лебедев, вскинул голову к небу и проследил за появившимся над авангардной колонной аэропланом. Опознать отечественный У-2 он смог весьма быстро - все же уже не в первый раз наблюдал их в небе за сегодняшний день. Вот только на сей раз радость от созерцания отечественного аэроплана омрачалась состоянием последнего. От рыскавшего из стороны в сторону У-2 тянулся густой шлейф темного дыма, и было заметно, что машина постепенно снижается. Наконец, летчик, по всей видимости, смог найти подходящее для посадки место, и биплан устремился к земле с еще большей скоростью.
Прямо на его глазах подбитая машина скрылась за редкими деревьями небольшой рощи, затем появилась вновь в поле зрения в просвете между деревьями, но лишь для того, чтобы продемонстрировать момент собственной гибели. Коснувшись шасси земли, аэроплан подпрыгнул на кочке и при последующем, весьма жестком, касании потерял одно из колес, после чего завалился на крыло и под конец своего непродолжительного пути замер, уткнувшись носом в землю.
Мгновенно к потерпевшему крушение аэроплану был отослан отряд, который через десять минут доставил к полковнику слегка помятого и отсвечивающего свежим синяком, на глазах растекающимся по скуле, но при этом весьма довольного пилота.
- Ваше превосходительство, пилот-охотник Орлов! Первый добровольческий авиационный отряд! - отсалютовал командиру 31-го полка Иван и вытянулся по стойке смирно. Ну, так, как он себе это представлял.
- Полковник Лебедев, Александр Иванович, - ответил на приветствие офицер. - Как вы себя чувствуете? Не сильно побились?
- Благодарю, ваше превосходительство, все в порядке. Лишь несколько ушибов и ссадин. А вот аэроплан мой, похоже, отлетался, - тяжело вздохнул пилот и бросил тоскливый взгляд на устремивший в небо хвост У-2. - Жаль, отличная была машина.
- Сочувствую вашей утрате. Можем ли мы оказать вам какую-либо помощь?
- Благодарю, не стоит. За мной с аэродрома вышлют автомобиль. Заодно попытаемся вывезти аэроплан. Может еще удастся отремонтировать со временем. Вы же могли видеть, как мои сослуживцы кружили над местом падения и, лишь удостоверившись, что я жив, отправились дальше.
- Конечно. Не заметить подобное - невозможно. Кстати, не могли бы вы поделиться сведениями? Вам ведь оттуда, с небес, видно все. Противник остается на тех же позициях?
- Всенепременно, ваше превосходительство! - Вытащив из-за голенища сапога карту, от вида которой у всех присутствующих офицеров началось активное слюноотделение, Орлов быстро нашел требуемый участок и, ткнув пальцем в Буякен, провел им до Аллендорфа, оттуда до Волька и замкнул очерченный ромб в районе Зеелезен. - Вот здесь немецкие артиллеристы покинули свои позиции, оставив пехоту в Лана, Аллендорфе и Орлау без прикрытия. А вот тут, - он ткнул пальцем примерно в середину треугольника, вершинами которого выступали Буякен, Янушкау и Франкенау, - сосредоточено около полусотни полевых пушек. Мы их только разведали, но удары не наносили, сосредоточившись на выбивании их более слабого левого фланга, который для нас является правым. Там и вражеской пехоты наблюдалось с утра куда меньшее количество и подойти к немецким позициям поближе можно благодаря лесу. Хотя местность явно заболоченная.
- Полсотни орудий? Вы уверены? - слегка опешил полковник, поскольку здесь и сейчас у него имелось всего шестнадцать пушек. И говорить об организации удачной атаки на немцев, имея столь подавляющее преимущество противника, нечего было и думать. Разве что продвигавшаяся где-то западнее 6-я дивизия их корпуса могла бы принять на себя тяжесть противостояния с этими силами, но по причине отсутствия какой-либо связи, рассчитывать на подобное не стоило.
- Да, точной цифры я не скажу, но было около пяти десятков. Командир, конечно, постарается их потрепать в ближайшее время, но для уничтожения абсолютно всех нам не хватит, ни сил, ни боеприпасов, ни времени, чтобы оказать вашему полку достаточную поддержку. И насколько я могу судить, ваш передовой отряд окажется в зоне поражения немецкой артиллерии, как только выйдет из-под укрытия лесов у Дейтрихсдорфа. Кстати, в последнем мы никаких военных так и не заметили.
- Весьма похоже на артиллерийскую засаду, - произнес кто-то из штабных офицеров.
- Вполне возможно, - тут же согласился Лебедев. - И если все действительно так, как рассказал нам господин Орлов, необходимо будет прекратить продвижение вперед по выходу к кромке леса. Все равно наших сил недостаточно для атаки на, судя по всему, полнокровную дивизию. Разве что выдвинутые вперед заслоны собьем. Заодно позволим нашей артиллерии сократить отставание. А вас. Кстати, как вас по отчеству? - поинтересовался у оказавшегося столь полезным пилота командир 31-го полка.
- Иван Александрович, ваше превосходительство.
- Так вот, вас, Иван Александрович, по возвращению в Нейденбург прошу передать мою глубочайшую признательность Егору Владимировичу за ту помощь, что он уже оказал нашей дивизии. И пока вы ожидаете прибытия мотора, не соблаговолите ли еще раз продемонстрировать вашу великолепную карту? - по-отечески улыбнулся полковник, и Иван с сожалением понял, что карты ему больше не видать - прав был командир, когда наказывал никому не показывать имеющееся сокровище. Особенно господам офицерам! Особенно находящимся в высоких чинах и званиях!