А что ежели не найдём? Что ежели мы найдём то, что уломало вашего сильномогучего отца? Как мы с таким сладим? сказал охотник.
Мойра зыркнула на мрачного лесника, прикусив язык, чтобы не ответить ему мгновенно. Она уже пожалела, что он отправился с ними.
Там ничего нет, сделал наблюдение Мэттью. По крайней мере, ничего мощного, хотя я чувствую что-то странное. В его глазах застыло отстранённое выражение.
Какой-то след эйсара, согласилась Мойра, но запах странный.
Запах?
У нас на самом деле нет правильных слов для того, что мы ощущаем магическим взором, поэтому я просто заимствую то, что кажется подходящим, объяснила она. Здесь необычный привкус, будто какая-то магия, которой я прежде не видела.
Значит, это наверняка ловушка, посоветовал Чад.
Ты всё считаешь ловушкой, сказал Грэм, надеясь поднять им настроение.
И я никогда не бываю разочарован, ответил охотник, только лишь приятно удивлён, когда ошибаюсь. Лучше так, чем наоборот.
Это не ловушка, объявил Мэттью.
Ты этого не могёшь знать, возразил Чад.
Молодой волшебник одарил его бесстрастным взглядом:
Язнаю. Я знаком с этой магией.
Мойра наморщила лоб, слушая его.
Мэттью понял её вопрос, и в ответ указал на верхнюю часть своего плеча, проведя линию поперёк места прямо под плечом.
Помнишь?
«Это то место, где мне пришлось приращивать ему руку обратно», подумала она про себя, «после того, как он её практически ампутировал». Напоминание принесло с собой воспоминание о странном эйсаре, который в тот день стоял в мастерской Мэттью. Мойра кивнула, прежде чем добавить:
Это едва ли успокаивает.
Её брат вздохнул. Ему следовало знать, что она не поймёт.
Мне нужно осмотреть то, что там есть, если мы хотим разобраться.
Было бы благоразумнее сказать сперва вашей госпоже матери предложил охотник. Мы, наверное, не готовы к тому, что там кроется.
Он уже сражался с одним богоми победил, заметил Грэм, и, произнеся ещё одно слово, привёл в действие свой меч. Вокруг его рукояти появилось облако блестящих стальных чешуек, которые начали быстро покрывать тело Грэма. Несколько мгновений спустя он был покрыт тускло блестевшей бронёй.
Мойра ощутила нотку узнавания, когда чешуйки начали возникать в воздухе. Эйсар был похож на то, что было в пещере.
А его отец бился и с чем-то большим, и смотрите, чем он начал Чад, но Грэм не слушал его. Надев броню, молодой человек уже входил в пещеру. Волшебники-близнецы двинулись следом. «Долбаные дети», проворчал про себя охотник.
В задней части углубления был высокий, но узкий проход. Эта тёмная трещина была, наверное, футов десять в высоту, но в самой её широкой части ширина её не превышала двух футов. Нижняя часть была узкой, и неудобной для ног, грозя застреванием стопы или вывихом лодыжки. По обе стороны были места, где камень был обуглен. Рваные канавки указывали на следы от когтей чего-то невероятно сильного.
Не думаю, что изначально отверстие было настолько широким, подал мысль Грэм.
«Да неужто?!»язвительно подумал охотник. Однако он промолчал. Он был слишком занят попытками придумать, как ему пользоваться луком, если что-то накинется на них из темноты. Лук был у него за спиной, с тетивой поперёк груди, давая его рукам свободу, необходимую для карабканья по этому неудобному проходу. Если что-то случится, ему будет трудно отреагировать каким-либо вменяемым способом. Что хуже, вход был таким труднопроходимым, что любое внезапное отступление будет невозможным.
Через десять футов пол стал шире, и они снова смогли идти, а не карабкаться.
Она уходит глубже, чем я думал, сказал Мэттью.
Подожди, сказала Мойра. Подняв руку, она сосредоточила свою волю, создав у себя на ладони маленькое, похожее на насекомое существо из чистого эйсара. Как только форма была готова, её разум стал изгибать пряди эйсара, из которых оно состояло, пока они не начали пульсировать и гудеть жизнью. Тысячи сложных соединений образовались в крошечном звере не более чем за минуту, направляемые инстинктом молодой женщины.
Мэттью следил за её манипуляциями над эйсаром с неприкрытым любопытством и, быть может, толикой ревности, хотя никогда бы в этом не признался. Наследие Сэнтиров, которым обладал его сестра, дало ей способность делать вещи, которые его рациональному разуму казались откровенно абсурдными. Чуть погодя он ощутил, как разум крошечного существа пробудился, и начал общаться с разумом Мойры.
Она протянула руку, и существо соскочило с неё прочь, полетев на тонких крылышках. Оно улетело во тьму, и почти сразу же скрылось из виду. Однако для магического взора оно оставалось весьма видимым. Оно посылало ей обратно равномерный поток описаний и мысленных отпечатков, улетая прочь, на границу её восприятия, используя свои ощущения для увеличения её дальности.
Там больше нет ничего другого, сказала она им через несколько минут. Или если есть, то мой питомец это не может разглядеть.
Что-нибудь новое в том месте, где остались следы? спросил Мэттью.
Это место было менее чем в сотне ярдов от их нынешнего местоположения, и полностью в пределах дальности восприятия их обоих. Питомец Мойры ничего нового об этой области не раскрыл.
Нет, ответила она. Но глубже никаких иных следов нет. Что бы здесь ни случилось, всё, вероятно, ограничилось этим местом.
Тогда давайте пойдём, и посмотрим сами, сказал Грэм голосом, звучавшим странно приглушённым образом из-под металла брони, закрывавшей его лицо. Легко было забыть, что его лицо было закрыто. Чары делали части брони у него на лице прозрачными до полной невидимости, но резонанс проходивших через них звуков они всё равно меняли.
«Может, мне следует это поправить», пораздумал Мэттью, «но если я так сделаю, броня может полностью игнорировать звуковые удары. Возможно, есть способ избирательно игнорировать звуки, производимые его голосом, одновременно отфильтровывая неестественные звуки, но тогда он будет по сути глух». Тут кто-то ткнул его в плечо.
Эй, дуболом, идём уже, сказала Мойра. Ты заслоняешь дорогу.
Я думал кое о чём, гневно ответил он.
Мойра подалась вперёд, уже злясь:
Было бы здорово, если бы ты не занимался думаньем, когда загораживаешь всем проход.
Какая же ты стерва, Мойра, рефлекторно выплюнул он.
В этих словах не было ничего необычного, но она ощутила знакомую боль в ответ на эту фразу. «Я всегда пыталась приглядывать за тобой, а ты только и делаешь, что набрасываешься на меня сразу же, как только тебе становится хоть чуточку неудобно», подумала она.
Это я-то стерва? были слова, которые на самом деле донеслись из её рта. Это тыидиот, который отрубил себе руку! Может, я была стервой, когда приращивала её тебе обратно?
Грэм развёл их, и прошёл через образовавшееся между ними пространство:
Давайте поспорим о глупой херне после того, как найдём Графа.
Может, один из вас будет достаточно любезен, чтобы зажечь свет? спросил находившийся в задней части группы охотник. Я ни черта тут не вижу.
Мэттью захлопнул рот, одновременно создавая свет на конце своего посоха. Мойра создала двух похожих на светлячков существ, каждое из которых несло похожий свет. Они прожужжали вперёд, освещая пещеры впереди.
Выпендриваешься, с некоторым раздражением сказал Мэттью.
Охотник раздражённо заскрипел зубами в ответ на их непрекращающуюся перепалку.
Худшие долбаные близнецы из всех, что я когда-либо знал, тихо сказал он себе под нос.
Она приёмная, сказал Мэттью.
Мойра бросила на брата взгляд, обещавший будущее возмездие, в то время как Чад удивился про себя: «Как он меня услышал?».
Грэм ответил на его невысказанный вопрос:
Драконы дают нам всем невероятно хороший слух.
Вот если бы они ещё и ума вам прибавили, я был бы навек благодарен, отозвался охотник.
Грэм ответил, протолкнувшись мимо волшебников-близнецов, и двинувшись вперёд по проходу. Они пошли следом, отложив свой спор на потом, а охотник замыкал шествие.
Два ответвления вели в тупики, но Мойра остерегла Грэма от поворота в них, и они продолжили идти, пока не добрались до пещеры, в которой были странные следы эйсара. Пещера была большой, ярдов двадцать в ширину, и почти сорокв длину. Сбоку была мелкая лужа воды, но их внимание приковала к себе плоская часть в центре.