Увидев меня, Эрик вскочил и подошёл к «своему» зеркалу, его глаза радостно сияли, и я ответила ему искренней улыбкой. Мы оба выглядели смущёнными, но времени у нас было немного, и «разговор» между мирами продолжился.
Эрик с восторгом рассматривал фото с планшета. Я собрала для него фотографии самых красивых мест планеты, животных и даже лучших произведений искусства. И, конечно, городовярких, современных
Он был потрясён, снова и снова просил показать «картинки». На рассказ о себе у него почти не осталось времени. Узнала лишь, что он окончил свой «университет» и стал учёным. Конечно, об этом я сама догадалась: кем ещё мог быть Эрик? Вся его комната была заставлена стопками книг и свитков; а этот любознательный взгляд, и жадность, с которой он впитывал новые знания? Всё говорило о правильности моей догадки.
Время пролетело незаметно, и ни один из нас не мог его остановить. В памяти остался его прощальный, испуганный взгляд и протянутая к зеркалу рука, словно стремящаяся удержать меня? Да нет, конечно, что ему до простой девчонки, если перед ним открывался целый новый мир.
Ночью лежала и думала о нём. Меня мучили сомнения: с чего я взяла, что Эрик реален, и всё происходившее со мнойне чья-то злая шутка? Слишком уж фантастично это выглядело, а я не поклонница подобного жанра. Вдруг в голову пришло то, о чём следовало бы подумать с самого начала: время. Оно текло в наших мирах по-разному, с каждой новой встречей Эрик становился старше, а, значит, совсем скоро он начнёт стареть, а потом
Я подскочила на кровати, сердце забилось неровными толчками. Застонав, накрыла голову подушкой и постаралась успокоиться, ни о чём не думая. Не помогало.
Мысли пульсировали и причиняли почти физическую боль: «С чего это ты, дурёха, решила, что тебе повезло увидеть человека из другого мира? Это тяжёлое испытаниенаблюдать, как он стареет, а потом его просто не станет. Совсем. И никто не в состоянии изменить ход вещей. Так что забудь о нём поскорее, переверни зеркало другой стороной и подожди месяц, пока всё закончится. Ведь ты совсем его не знаешь, кто он тебе? Просто незнакомец в зеркале»
Я лежала и глотала слёзы, борясь с собственным эгоизмом, а потом приняла решение и успокоилась. «Пусть мне страшно, но ведь Эрик ждёт меня. Я для негочудо в его привычной жизни, впрочем, как и он для меня. Пусть ненадолго, но мы сможем быть рядом как друзья по переписке, которые никогда не встретятся»
Это была трудная, полная сомнений ночь. Но моё решение не изменилось, я приготовилась к неизбежной боли расставания. Так мне тогда казалось.
Дни шли за днями, наши «встречи» с Эриком продолжались. Иногда зеркало «молчало» несколько дней, а потом я снова видела его повзрослевшего и возмужавшего. Он гордо показывал мне книгу. По его счастливым глазам я догадывалась, что это его труд и поздравляла, хлопая в ладоши и шутливо кланяясь.
А когда Эрик поднёс к зеркалу портрет своей невесты и смущённо улыбнулсятакже улыбнулась в ответ, кивая и «одобряя» его избранницу, хотя в глубине души, сама не знаю почему, её возненавидела.
Через несколько дней я заметила первую седину в его волосах, и сказала себе: «Подумаешь, седина, ему даже идёт. Всё нормально».
Забросив подруг и наши привычные посиделки, каждый вечер не просто спешила, а летела домой к восьми вечера, надеясь ещё раз увидеться с ним. Это было какое-то безумие, но тогда я так не думала.
Время рядом с Эриком проходило слишком быстро, и у меня замирало сердце, когда он показывал мне портреты своих детей, и его глаза светились нежностью и гордостью за них. Я радовалась вместе с ним и старалась поддержать, если ему было плохо. Мы понимали друг друга без слов. Достаточно мне было приложить руку к сердцу и вздохнуть, и он знал, что я ему сочувствую. А он в благодарность, рисовал для меня растения, похожие на большие разноцветные метёлки. Я не знала, что это, но полюбила их больше роз.
А потом увидела его с седыми висками и глазами полными скорби. Отвечая на мой испуганный взгляд, Эрик показал мне портрет жены. Ясно, её больше не было. Я не злорадствовала, мне было искренне жаль их обоих.
Как назло, зеркало почти сразу «выключилось», и связи с другом не было почти неделю. Я сходила с ума и срывалась на всех, кто попадался мне под руку. Так боялась, что больше не увижу его живым.
Но мы встретились снова. Шторы в комнате Эрика были сдвинуты, и яркий свет падал на него, сидящего с книгой в руках в кресле у очага. Его густые волнистые волосы наполовину поседели, между бровей пролегли горестные морщины. Он поправлял рукой очки на носу и сосредоточенно читал лежащую на коленях книгу.
Я сразу поняла, что Эрик не здоров: румянец на щеках был слишком ярким, а кожа бледной и усыпана мелкими капельками пота. Время от времени он протирал лоб белоснежным платком. А потом Эрик закашлялся так сильно, что книга выпала из его рук и упала на пол, а он не смог её поднять. Я понимала, как ему тяжело и заплакала от бессилья. Наконец, отдышавшись, он поднял глаза и увидел меня.
Радостно улыбнулся и с трудом встал. Я замахала руками, пытаясь вернуть его назад в кресло, но Эрик лишь покачал головой и подошёл к столу. Взял с него небольшую картину и повернул её так, чтобы мне удобно было рассмотреть.
Это был мой портрет: бледная, завёрнутая в полотенце девица, с рыжими космами, собранными в пучок на затылке. Как в ту самую первую нашу встречу. Неужели Эрик запомнил? Ведь для него прошло столько лет. Или он нарисовал меня в тот же день, до сих пор храня портрет. Почему же раньше не показывал его, а сейчас вдруг решился? Возможно, потому что знал, что это наша последняя с ним встреча.
Ещё раз всмотрелась в картину: изображённая на ней девушка была прекрасна. Разве я такая? Самая обыкновенная девчонка без царя в голове, как говорил мой бывший, уходя от меня. Девушка на картине была другойсияющей, чувственной, любимой
Подняла на Эрика заплаканные глаза и прижала руки к губам, никто и никогда ни признавался мне в любви так. Он шутливо нахмурился и показал жестамине надо плакать! Я заставила себя улыбнуться. А Эрик, смеясь словно мальчишка, сначала прижал портрет к сердцу, а потом развернул и поцеловал моё изображение прямо в губы, дразня меня: мол, что ты мне за это сделаешь?
Не в силах сдержать улыбку, послала ему в ответ воздушный поцелуй, который он поймал и «приложил» к своим губам. И тут же его скрутила боль. Я кричала в отчаянии, видя, как он падает на пол и замирает. Зеркало помутнело, пошло трещинками, а в следующее мгновение пролилось на пол мелкими каплями серебряного дождя.
Эти капли, подобно ртути, катались по полу, а потом сами собрались в небольшой блестящий шарик. Протянула к нему руки и взяла в ладонь. Он был лёгким и сиял как новогодняя игрушка. Это не могла быть ртуть, за столько лет её пары давно бы меня убили. Но сейчас мне было не до вопросаиз чего же было сделано волшебное бабушкино зеркало
Высыпав из любимой шкатулки украшения и положив в неё шарик, я убрала коробочку как можно дальше. А потом отдалась своему горю, плача навзрыд и, наверняка, закончила бы этот день, уснув за бутылкой дешёвого вина. Но позвонившая подруга напомнила об обещании прийти сегодня к ней на День рождения. В тот момент мне было всё равно где и с кем пить, поэтому я согласилась.
Умывшись, и, не став красить опухшие от слёз глаза, мазнула помадой по губам, переоделась в чёрное платье и в таком виде заявилась на весёлую вечеринку, которая к тому времени была в самом разгаре. Подруга посмотрела на меня с подозрением, хотя ничего и не сказала. Остальное помню плохо. Какой-то незнакомый болтливый студент, всё время подливал мне вино в стакан, видимо намереваясь продолжить знакомство со мной в более интимной обстановке.
Не слушала его, пила вино, стараясь ни о чём не думать и даже периодически что-то отвечала. Он выдохнул, обдав меня перегаром:
«Варя, я всё понимаю, но почему ты постоянно называешь меня каким-то Эриком. Я жеФедя с параллельного потока, ты, что, уже забыла?»
Я посмотрела на него непонимающим взглядом, потом зло толкнула в грудь, прошипев:
«Отвали, Федя с параллельного!»и нетвёрдой походкой направилась домой. Благо идти было недалеко.
На утро с трудом вспомнила, что наступила суббота и спешить никуда не надо. В ванной с тоской смотрела на пустую старую доску, оставшуюся от зеркала. Сняла её со стены, чтобы рассмотреть вырезанные на ней инициалы. Это были «В» и «К». Варвара Кольцова, это же моё имя. Но ведь зеркало старинное, бабушкино, она тоже была Варей, вот только фамилия у неё совсем другая. Странное совпадение или насмешка судьбы?