Чертовщина какая-то, прошептал Фролов. Сделай мне этот кусок отдельным файлом. С отсечки тридцать один десять по отсечку тридцать два.
Получив небольшой видеофрагмент, Фролов отправил его на телефон Уваровой, после чего набрал ее номер.
Да, Саша, я получила. Если это не прикол.
Для такого прикола у меня недостаточно чувства юмора, Александра Львовна.
Твоя версия?
Версий нет, зажатым голосом ответил Фролов.
Врать мне не надо, попросила Уварова. Поделись.
Это не версия. Это воспоминание о событиях, очень давних, из которых я едва в свое время выкрутился. И которым, уж простите за прямоту, с точки зрения современных научных представлений нет.
Даже с учетом открытия реликта, аномалий, трансформации зоны отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС?
Вы правы. Да, мой опыт похожего порядка, но при обрел я его задолго до открытия реликта.
Что за опыт? спросила Уварова.
Опыт, делающий очевидным факт, что мир устроен намного сложнее, чем думают ученые даже с учетом приведенных вами примеров. И я сейчас говорю о существовании как бы параллельных пространств, неких «сфер реальности», между которыми можно физически перемещаться.
Пропадая в одном пространстве и появляясь в другом? без тени иронии уточнила Уварова.
Да. И я это делал. Причем, вместе с автомобилем. Некогда было два человека, способных дать объяснения по этому поводу. Один вроде бы в Москве, я его поищу, другой, ну, другая, в Питере. Но это было много лет назад, сейчас я не знаю. В любом случае у меня нет других объяснений, правда. Сами посмотрите.
Да вижу. Ладно, завтра обсудим. Кстати! Звонила Машенька. Знаешь, кто на завтра записался ко мне на прием? Илья Зорянов, корреспондент «Российской газеты».
И что вы намереваетесь делать? Это же откровенный враг.
А врага надо знать в лицо, Саша. Продумай меры безопасности, я намерена его принять.
Хорошо.
Уварова нажала иконку отмены вызова и отложила телефон на сиденье. Автомобиль увозил ее из Москвы по Щелковскому шоссе в сторону дома. Мысль о странном человеке в черной шляпе, будто растворившемся в воздухе, не выходила из головы. Это само по себе поразительно. Но дело в другом. Впервые со дня, сделавшего «Консорциум» монополистом в российской энергетике, Уварова осознала, насколько крепкими могут оказаться ее враги. Нет, она понимала и раньше. Но одно дело думать об этом, другое увидеть воочию.
Глава 2. В которой усадьба полковника МВД Краснова подвергается нападению, а его представления глубокой ревизии
В Подмосковье лето хозяйничало вовсю. День близился к полудню, давно испарив росу на газонах перед стенами элитных домов загородного поселка. Местные поговаривали, что тут много кто из знаменитостей построил себе особнячок, причем не только новомодные «звезды», но и депутаты, и даже суровое милицейское начальство.
Впрочем, для этого не обязательно слушать местных. Глухие крепостные стены и повсюду натыканные сторожевые камеры красноречиво говорили, что дома принадлежат не крестьянам и не пролетариям, и даже не менеджерам среднего звена, а их слугам и шутам народным избранникам и артистам.
И если многие дома можно было лишь иносказательно назвать крепостями, то один трехэтажный особняк отличался истинно замковым стилем. Дом и два флигеля были усилены круглыми башнями с коническими черепичными крышами, на которых в безветрии замерли флюгеры в виде лучников. Стены, окружавшие дом, намерено были сделаны с зубцами, чтобы еще больше подчеркнуть схожесть с крепостью.
И совсем уж из ряда вон было наличие вооруженной охраны в милицейской форме у сводчатых крепостных ворот. Два автоматчика, один из которых смотрел телевизор в сторожке, построенной в виде небольшой башенки, а второй, с погонами сержанта, курил, повесив автомат на груди прикладом вверх, на американский манер.
Он сделал последнюю затяжку, щелчком отправил окурок через дорогу и собрался вернуться в сторожку, но неожиданно ощутил острое лезвие боевого ножа у себя на горле. Дергаться было бессмысленно.
Тихо! Работает СОБР! спокойно произнес за спиной мужской голос. Автомат сюда.
Вы че, ребята! испуганно ответил сержант, спешно снимая с себя автомат. Мы же свои! Это дом полковника Краснова.
Стоило отдать оружие, лезвие от шеи тут же убрали.
Нам известно, чей это дом, усмехнулся боец СОБРа в черной трикотажной маске, закрывавшей лицо. А вот тебе, дорогой, друг, лучше по-тихому слиться в сторожку и прикинуться ветошью. Внятно?
Да.
Сержант осмотрелся. Еще трое собровцев залегли со штурмовыми винтовками в кювете у соседнего дома, а в кроне раскидистой березы метрах в ста от ворот блеснула линза снайперского прицела. Сторожку заняли еще двое. По их приказу напарник открыл ворота и начался самый настоящий штурм.
Размеренное течение субботнего дня нарушил оглушительный грохот и звон разбившегося стекла, раздался пронзительный, но очень короткий женский визг. Кухарка-узбечка, до этого хлопотавшая у плиты, увидев черных, как сам шайтан, бойцов СОБРа, ворвавшихся в дом через окно кухни, завизжала от неожиданности, но один зажал ей рот ладонью и шепнул:
Тихо! Полиция!
Другой взял женщину под локоть и помог ей выбраться через окно, где ее приняли двое бойцов и отвели за ворота, в безопасное место.
Когда четверо бойцов во главе с командиром заняли кухню, им оставалось проникнуть в коридор и, согласно плану здания, подняться по лестнице на второй этаж, где располагалась гостиная. В это же время специалист по электронике из второй группы возился с механизмом поднятия других ворот, ведущих в гараж. Вскоре его усилия увенчались успехом реле управления звучно щелкнуло, и ворота, с тихим гулом, уползли вверх, открыв доступ к трем стоящим внутри автомобилям.
В гостиной негромко играла музыка. Звуки джазовой композиции, родившиеся на игле дорогого винилового проигрывателя, усиленные в недрах лампового усилителя, носили оттенок бархата. Не смотря на низкую громкость, они обволакивали пространство и заполняли комнату так густо, что визг кухарки мог бы показаться просто неуверенной нотой саксофониста. Хозяин, полковник Краснов, облаченный в красный шелковый халат и вальяжно раскинувшийся в кресле, не обратил на этот звук ни малейшего внимания. В руках у него шелестела бумага, газета пахла свежей типографской краской. Он никогда не нарушал традицию прочесть утреннюю газету за чашкой хорошего черного кофе.
Легкий ароматный пар закручивался над чашкой, стоявшей на круглом столике возле кресла. Краснов бегло просматривал курсы валют, чуть внимательнее вчитывался в криминальные хроники, изучал новости из мира политики. Он уже собирался свернуть газету и отправить ее в урну для бумаг, как заметил на второй полосе фотографию женщины. Та широко улыбалась, словно на обложке глянцевого журнала. Краснов нахмурился и закурил, не отрываясь от чтения. Он подался вперед, чтобы лучше видеть текст. На середине статьи он не выдержал и прошептал:
Боже мой, она же тупа как пробка! Он вырвал из газеты полосу с фотографией, брезгливо скомкал ее и отбросил в угол. Чертова выскочка! Кто ей все это писал?
Жена полковника, проходя по коридору мимо гостиной, с удивлением глянула на мужа через дверной проем. На ней был пестрый домашний халат и махровые тапочки.
Что случилось, дорогой? Госпожа Краснова заглянула внутрь. Зачем ты мусоришь?
Семенову помнишь? Краснов отпил кофе и поставил чашку на столик. Дашка Семенова, со мной училась. Замуж выскочила за табачного магната. Естественно, этот старый хрен долго не прожил. И теперь у нее его миллиарды!
Краснов многозначительно развел руки в стороны.
И что? удивилась госпожа Краснова. У нас, что ли, мало?
Дело не в деньгах! Краснов в сердцах хлопнул ладонью по столу, расплескав кофе. Она с этими миллиардами полезла в политику. Вот что меня злит! В России не хватает Петра Великого! Мы катимся в мракобесие! Мы противопоставили себя Западу, как идиоты. В пору взять секатор и стричь бороды, как Петр. И бабы, всюду бабы! Нам только матриархата не хватало! Мало нам госпожи Уваровой у руля? Кретинка, дорвавшаяся до власти благодаря папашиной репутации! Теперь еще и Дашка, курица, туда же!