Ильберт привычно направился в сторону автобусной остановки, но быстро понял что-то не так. Светофор на ближайшем перекрестке не работал, а потому автомобили не просто скопились на улице, они забили все и образовали внушительных размеров затор. Водители нетерпеливо давили на клаксоны, но лучше от этого не становилось.
Нечего было и думать в такой обстановке дождаться автобуса. Благо, офис экологической комиссии находился километрах в трех от жилища Ильберта, а три километра пешком для него отмахать не составляло проблемы. Правда, к началу рабочего дня уже не успеть, но начальство, к счастью, на это чаще всего закрывало глаза.
Получалось, что электричество отключилось не только в квартире Ильберта, но и как минимум в нескольких соседних кварталах. Впрочем, при нынешних масштабах энергетического кризиса это становилось скорее закономерностью, нежели форс-мажором. Казалось, неожиданное открытие реликта стало неким светом в оконце, но, как верно заметил месье Матис, не только в реликте дело. Нужны реликторы в огромном количестве, нужны реликторные станции, чтобы поменьше тянуть проводов и больше тока по ним пропускать, нужны, опять же, площади под строительство этих станций.
Трудно было понять, почему «Реликт Корпорейшн», извлекая колоссальные прибыли из отвоеванной энергетической монополии, не может увеличить производство реликторов. Ильберт предполагал, что возможно дело все же в самом реликте. Ведь технология его синтеза держалась в строжайшем секрете, никто не знал, как его производят, и даже где. Поговаривали, что заводы по синтезу расположены в безлюдных районах Китая, но госпожа Уварова и ее последователи не раз утверждали, что это ложь, что никаких похожих объектов нет на спутниковых снимках.
Возможно, в этом и была загвоздка в секретности. «Реликт Корпорейшн» физически не могла расширять производство, вовлекать в него новых специалистов, так как в этом случае утечка информации неизбежна. Вся мощь главной энергетической корпорации мира держалась на ее монополии, если секрет реликта станет известен мадам Уваровой, или китайцам, или корейцам, «Реликт Корпорейшн» быстро вылетит в трубу. Вот вам и всеобщее благо. Человечество пребывает в энергетическом кризисе, куда более масштабном, чем во времена сжигания ископаемых, сидя на источнике безграничной энергии, но не имея возможности его применить в полной мере, чтобы не повредить финансовым интересам одной корпорации. Нонсенс? Да. Но дело обстояло именно так.
Проделав половину пути, Ильберт понял, что в этот раз блэкаут оказался масштабнее, чем он предполагал. Электричества, похоже, не было во всей восточной части Лиона. А это могло иметь мало кому понятные, но очень неприятные последствия для бюджета муниципальной экологической комиссии, который и без того трещал по швам.
Начальство не любило, когда его отрывают звонками, но в данном случае Ильберт набрался решимости, достал телефон из кармана и набрал номер месье председателя. Длинные гудки протянулись всего три раза, после чего бесстрастный голос «электрической женщины» сообщил, что в данный момент сделать звонок невозможно по техническим причинам.
Это уже ни в какие ворота не лезло. Ильберт, подгоняемый дурными предчувствиями, ускорил шаг.
Правда, ближе к офису оказалось, что без электричества остался не весь город. Видимо, даже из экономии, никто не решился обесточить центральную часть, где располагалась администрация и большинство офисов муниципальных служб. Хотя вряд ли дело было в экономии и лимитах. Скорее речь шла об аварии. Впрочем, одно могло стать причиной другого перегрузка на линии способна вывести из строя трансформатор подстанции, со всеми вытекающими последствиями.
«Надо бы ставить реликторы прямо в домах, подумал Ильберт. Но это сколько же придется произвести реликторов?»
Похоже, «Реликт Корпорейшн», с ее манией секретности, такая стратегия была недоступна. По крайней мере пока. Возможно, набив карман, месье Шнайдер откроет миру секрет реликта, и тогда в каждом городе можно будет производить собственное сырье и источники энергии. Но пока ничего не говорило о наступлении такого счастья в ближайшем будущем.
Вскоре Ильберт добрался до здания, где размещалась муниципальная экологическая комиссия, приветливо махнул охраннику в холле и вызвал лифт. На дорогу у него ушло чуть больше часа. Но ноги, отвыкшие от былых нагрузок, ощущали усталость.
«Надо бы больше ходить», подумал Ильберт.
Только он покинул лифт, стало понятно, что и в отделе все не так, как обычно. По утрам, через тонкую перегородку, в коридоре можно было услышать голоса сотрудниц, делящихся с подругами свежими сплетнями, жужжание и щелчки офисной техники, бульканье бойлера кофеварки. Сейчас же тишина стояла прямо-таки зловещая. Не на шутку встревожившись, Ильберт распахнул дверь и шагнул в общий для всех инспекторов кабинет. Но семь из восьми столов оказались пусты, лишь за дальним скучала Софи, инспектор по западному району.
О, Панда! Девушка обрадовалась, увидев Дельпи.
Прозвище это прилипло к Ильберту намертво, после увлечения трудами Лао-Дзы, а так же потому, что о зверях он заботился больше, чем о людях, нередко принося вторых в жертву ради благополучия первых.
Надеюсь, не война началась? вместо приветствия, произнес он.
Для кого как. Из-за пробок наш месье председатель всем опаздывающим объявил амнистию, а они и рады стараться. Одна я, как дура, приперлась. Ой, прости, Панда!
Ага, я тоже приперся. Но я не как дурень, меня волнует кое-что серьезное. Ты не знаешь, это не на восточной трансформаторной подстанции авария?
Не выясняла, а что?
Пытаюсь понять, много ли плохого мне придется сообщить месье председателю. Но, как минимум, одна дурная новость у меня для него точно есть.
Поделишься? У Софи глаза загорелись от предчувствия новой сплетни.
Ага. Я от вас ухожу.
Да ладно! А куда?
В «Реликт Корпорейшн» на должность главного эколога.
Нет, ты прикалываешься!
Нисколько, серьезно ответил Ильберт, достав и продемонстрировав фирменный конверт с письмом. Вчера был на собеседовании. Три дня доработаю, и все. Так что я теперь буду богатым женихом. А?
Все равно ты не в моем вкусе! Я не страдаю зоофилией. Софи показала ему язык. Но вообще не хило. Ребята в обморок упадут, когда узнают. Ну, вот везет же! А тут каждый цент считаешь годами.
Я тоже годами считал и сантимы, и центы, урезонил ее Ильберт. Просто всему свое время. Я так думаю.
Ладно, ладно, бе-бе-бе! надула губы Софи.
Месье председатель у себя?
Был у себя. Я ему не надсмотрщик.
Ильберт усмехнулся и отправился к начальству, сообщить о неизбежных изменениях штатного расписания в конторе. Месье председатель обожал, когда его называли именно «месье председатель», так что на этом можно было сыграть. Большинство же сотрудников, чисто из вредности, называли его по фамилии.
Завидев заглянувшего в кабинет Ильберта, председатель экологической комиссии даже чуть привстал из-за стола.
Дельпи! радостно произнес он. Не представляешь, как ты вовремя!
Ясно, Ильберт нахмурился. Восточная подстанция?
Ты что, брал уроки дедукции у Шерлока Холмса?
Нет, месье председатель, я протопал три километра пешком, а это склоняет к целому ряду выводов. Что электрики говорят?
А ничего толком они не говорят. Перегруз на линии, пока не отключатся некоторые потребители, энергии в восточном районе не будет.
Весело. Значит, холодильник на посту экологического контроля тоже обесточен и бактерии стоимостью почти в двести тысяч евро медленно загибаются?
Именно! Но у нас тут есть химический холодильник для работы в поле, ему ток не нужен. Вот только его надо доставить на пост. Я бы сам, но из города на машине не выехать, а для марш-броска я не в форме. Возраст не тот.
Понятно, кивнул Ильберт. И вы серьезно пускаете меня тащить эту штуковину семь километров до поста пешим ходом?
А за премию? заискивающе спросил председатель.
Ильберт достал письмо в фирменном конверте «Реликт Корпорейшн» и с большим удовольствием выдал начальнику свои перспективы на занимаемой должности, провел детальное сравнение с перспективами на новом месте, а потом корректно, но доступно, объяснил, где он видел как саму премию, так и чиновников, установивших ее размер.