Что-то неожиданно выдернуло меня из раздумий.
Холод вернулся вместе с ощущением реальности, но на сей раз оказал бодрящее действие. Я обвела взглядом зал. Все как всегда: пожилые господа в костюмах, дети, утопающие в фолиантах, вроде тех, коими я сама запаслась, парень и девушка, сладко слипшиеся за дальним столом и при этом пытающиеся сохранять видимость приличия (Диана, стыдись это зависть), два изрядно «помятых» неформала на диванчике (непохоже, чтобы их привлекла сюда перспектива листать подшивки журнала «Аргументы. PRO ET CONTRA», скорее, прячутся от «весомых аргументов» шпаны)снова джентльмены в костюмах (наверняка преподаватели), парень моего возраста (симпатичный блондин), пожилая дама со старомодной высокой прической, беспокойный мужчина средних лет, держащий в руках замусоленную папочку глаза сами собой вернулись к блондину у библиотечной стойки. На вид едва ли больше, чем мне, максимум лет семнадцать. Хорошо сложен, хорошо одет Редкое сочетание внешности, дорогостоящего гардероба и вкуса. Изучив объект своего неожиданного интереса внимательнее, я обнаружила один неоспоримый факт. Он не был симпатичным. Скорее, из тех редких людей, что кажутся красивыми всем независимо от возраста, пола, национальности и личных предпочтений наблюдателя ведь от этих людей веет какой-то притягательной силой. Харизма, магнетизм, особая энергетика а может быть, банальное умение себя подать. На внешность тоже грех жаловаться точеный профиль, правильные, гармоничные черты Стройный, движения плавные, но вместе с тем отточенные, как если бы незнакомец скажем, изучал восточные единоборства? Интересно, какая он книга?.. Обложка многообещающая уже потому, что его сложно с ходу определить на ту или иную полку.
Я начала входить во вкус своего наблюдения-экспромта. В это время блондин задал вопрос библиотекарю, и я поняла, что именно отвлекло мое внимание от чтения. Дело в том, что у меня врожденное лингвистическое чутье. Языки давались в детстве так легко, что в свои шестнадцать свободно говорю на трех английском, немецком и испанском, и знаю некоторую лексику еще из десятка, пожалуй. У заинтересовавшего меня парня был едва уловимый акцент, похоже, какое-то время он жил в одной из скандинавских стран.
За лингвистическими экзерсисами я не сразу поняла смысл его слов, но, когда из ответа библиотекаря он обрисовался более чем явно, по моей спине прошел холодок: незнакомец спрашивал номер журнала, который в этот самый момент читала я.
Библиотекарь объяснила, что подшивка этого журнала существует в единственном экземпляре, и запрашиваемый номер сейчас на руках. Со все возрастающим интересом, я наблюдала за происходящим из своего книжного окопа.
Блондин ничего не стал уточнять, и поблагодарил за информацию. Почти с тоской подумалось, что сейчас он выйдет из зала, лишив меня тем самым радости тайного наблюдения.
Однако, вместо того, чтобы покинуть читалку, парень окинул беглым взглядом сидящих, и самой что ни на есть уверенной походкой направился прямиком ко мне! Мои брови поползли вверх. Я готова была поклясться, что он НЕ МОГ видеть журнала, поскольку тот в данный момент был закрыт от его взгляда несколькими томами оправдывающей свое название Большой советской энциклопедии, но он остановился возле моего стола и произнес:
Добрый день. Не помешаю?
Все равно я давно ничего не вижу в книге, даже того, что в ней обычно видят вместо текста.
Он вежливо улыбнулся моей неуклюжей шутке и спросил чуть насмешливо:
Разве вы читали что-то из формирующего этот «бункер»? Мне показалось, энциклопедии для отвода глаз.
Я вздрогнула от неожиданности.
Похоже, «отвод глаз» не сработал, иначе как бы он догадался, у кого из обширной аудитории читалки находится искомый журнал?.. Вот она, настоящая наблюдательность, рядом с которой мои жалкие потуги делать умозаключения смотрятся плачевно. Один-ноль.
Несколько секунд парень изучал мою реакцию. Затем, даже не пытаясь скрыть озорные искорки во взгляде ярких голубых глаз, продолжил:
Ладно, каюсь. Краешек журнала виден с того места, где я стоял.
Бритва Оккама! Элементарно, Ди. Ну не читает же он твои мысли!
Блондин протянул руку для рукопожатия:
Меня зовут Ланс.
Диана, ответила я, легко касаясь его пальцев.
Прикосновение отчего-то вызвало приступ нежности и ностальгии по затруднившись понять, какой такой ностальгии, я спешно отдернула руку.
Вот не соврать сейчас почти поверила в то, о чем читала! Вы меня изрядно напугали своей блестящей догадкой.
Он снова улыбнулся странная улыбка по-детски чистая, но одновременно по-взрослому обезоруживающая. Я как раз задумалась, что значит это «по-взрослому», как Ланс сказал, бегло взглянув на журнал:
Не просто увлечение, не так ли?
УВЛЕЧЕНИЕ большими буквами. Откуда вы? Швеция? Дания?
Похоже, настала его очередь удивиться.
Один-один. Мне казалось, я полностью избавился от акцента
Лингвистическое чутье, никакой мистики, честное слово.
Чутье вас не подводит, я родился в Стокгольме и часть детства провел там Но отец предпочитает часто менять место жительства кстати, он урожденный датчанин, вы, можно сказать, угадали с обоими вариантами. Мы квиты.
Я было открыла рот, чтобы спросить его про единоборства, но сочла это уж совсем малоприемлемым для первого разговора вопросом.
Нашли в журнале что-то любопытное? поинтересовался он как бы между прочим.
Только одну статью. Отчет об экспедиции Элиаса Кристенсена.
Ланс ничего не ответил, но выражение его глаз изменилось. Из абстрактно дружелюбного и ироничного взгляд превратился в теплый, какой-то лучистый, и я почувствовала, что краснею, ведь так не смотрят на случайных собеседников. Как если бы один из коллекционеров заблудился в стеллажах и обнаружил искомую «Теорию всего» на неподобающей полке.
Взъерошив ладонью льняные пряди порядком отросшей челки, блондин поднял глаза на настенные часы.
Прости, Диана, мне пора.
Такой поворот событий не смог смягчить даже неожиданный переход на «ты».
Приятно было познакомиться, тихо ответила я, стараясь ничем не выдать своих эмоций.
Взаимно. Помолчав, он вдруг добавил быстро, с плохо скрытой грустью, И я впервые, говоря это, действительно так думаю.
Двери читалки сомкнулись с тихим полускрипом-полустоном, но я продолжала сверлить их взглядом.
Может, все же вернется?..
Легкие шаги на лестнице стихли, на первом этаже гулко хлопнула входная дверь.
Брось, Диана. Ты же все равно не согласишься быть частью чьей-то обширной коллекции.
Однако, думать о том, чтобы вновь сосредоточиться на подготовке реферата, было по меньшей мере наивно. Тем более, один вопрос все еще продолжал занимать мои мысли, несмотря на то, что Ланс, кажется, уже на него ответил.
В сомнениях, я медленно поднялась с места и прошествовала к стойке библиотекаря. Сумасшедшая идея билась в виски.
Еще что-то хотите взять? приветливо поинтересовалась усталая женщина в очках с толстыми линзами.
Нет, спасибо.
Я невежливо повернулась к ней спиной, торопясь проверить догадку.
Он стоял вот в этом месте, напротив часов.
Привстав на цыпочки, я уставилась на свой стол. Ну конечно! Взгляду предстала внушительная стопка энциклопедий: ничего кроме красно-коричневых корешков.
«Должно быть, у него просто отличное зрение, размышляла я, нервно теребя выбившуюся из хвоста прядь, бритва Оккама. Отличное зрение-рентген!»
Глава 2. Столкновение
Диана Ты слышишь?..
Оглянувшись, я обнаружила, что стою босиком на толстой ветке огромного дерева. Оно казалось очень высоким, словно внизу нет земли, ведь нижние ветви с зеленой листвой надежно скрывали ее.
Знаешь, зачем мы здесь?
Ланс? Ты вернулся?..
Я вчера совершил ошибку. Пойдем со мной.
Он стоял у ствола, протягивая мне ладонь, я на середине ветви, в гуще зелени. Его глаза светились той самой теплотой.
Решайся, времени почти нет.
Листва вокруг меня вдруг стремительно начала желтеть. Опора затрещала. И толстая ветвь, на которой я находилась, молниеносно высохнув, начала осыпаться пылью.