Прозрачный купол открывал двум женщинам вид на марсианскую пустыню ржавую, изъеденную ветрами, расточенную трещинами во всех направлениях, объявившую на три недели вперед гладиаторские бои песчаных бурь. Пески бесновались в низинах, а на голых холмах болтами бесчисленных антенн косо крепилось тусклое небо. Белый маячок солнца едва пробивал бурую копоть небосвода, неровно вспоротую серпиком Фобоса.
Спутницы держались за руки.
Береги себя, Эм. Как знать, возможно, ты их недооцениваешь, произнесла брюнетка, повернувшись к собеседнице и легонько приобняв ее.
Я? Аглая прости, я помню, что ты не любишь своего полного имени Ла, милая, лунное дитя, ты ведь любишь подарки?
В ответ раздалось негромкое мяуканье.
Красивые, дорогие подарки, Ла?
Мяуканье сделалось громче.
Так вот, насчет подарков у нас с тобой три варианта. Вариант первый: я никуда не иду, ничем не рискую, хотя, признаться, ну какой риск с этими жалкими идиотами? Самцы же В этом случае у меня еще довольно долго не будет достаточно средств для того, чтобы сделать тебе достойный подарок. Во втором варианте это если я просто немного поработаю и получу за это много денег подарок появится сейчас же, как только я вернусь. Ну а в третьем случае
Это если ты их всех там загрызешь, милая Эм, и заберешь всю их добычу себе промурлыкали шортики-и-беретик.
Ты отлично понимаешь меня, моя радость В третьем случае подарков будет много и сыпаться с неба они будут долго. Что скажешь, милая?
Ла крепко обняла бедра спутницы, поцеловала её в живот и ответила:
Ты моя госпожа, Марго. Никогда и никому я не хотела бы принадлежать, кроме тебя Ты лучшее изо всего, что когда-либо случалось в моей жизни. Я твое имущество. Владей мною, могущественная госпожа.
Бодибилдерша с восторгом подбросила ее в воздух.
4
Послушай, милая я ведь не просто так рассказал тебе об этом деле. Ты девочка ловкая, смышленая, ты ведь уже поняла, что мне понадобится не доход с продажи, а сами вещи, которые мы добудем из бункера притом я уверен, что без хабара не останемся. Мне потребуется твоя помощь, и в накладе ты не останешься. Как ты понимаешь, весь риск на мне.
Окна их отеля выходили на главный проспект Нью-Филадельфии. Напротив, метрах в пятидесяти, над входом в Директорат графства Орфей сверкала и переливалась всеми огнями неона огромная эмблема Женевской Федерации: хоровод из множества черных звезд на фоне чередующихся белых и красных горизонтальных полос. Облака марсианской пыли, поднятой сезонными бурями, проплывали над проспектом, возносясь на высоту первых двух полосок, отчего полоски эти слегка «плыли».
В номере было тепло. Изнеженный землянин полулежал на постели во фраке Адама, откинувшись на высокие подушки из настоящего, совершенно не экологичного пуха.
Он много всего мог себе позволить: тепло, президентский номер, костюм от Ходырева, шляпу от Маркуса, трость с литым набалдашником из электра, дорогую завивку и еще более дорогую окраску волос в аспидно-антрацитовый колер, тело спортсмена с рельефной мускулатурой, создававшей правильный фон клочьям седины на плечах и на груди, настоящий чай с Земли, давно остывший в его фарфоровой чашке и давно выпитый собеседницей из ее чашки. И кстати, такую собеседницу он тоже мог себе позволить
На ногах у него лежала женщина с телом девочки и грудью палеолитической венеры, с черным пожаром на голове и плотно облегающей крупнозвенной цепью на шее. Между звеньями спереди крепилась серебряная позолоченная табличка с черненой надписью «Дрянь, которая тебя погубит».
Подарочки? осведомилась женщина, потягиваясь и взмурлыкивая, словно сонная кошка.
Ее собеседник коротко хохотнул.
Сударыня, ты ведь уже взрослая Какие, Ла, подарочки? Ох, Аглая, прости, ты ведь любишь, когда тебя называют полным именем Так вот какие подарочки? Хорошие деньги. Если ты в деле, ма шери, мы можем договориться. Твой сеньор тебя не обидит, и конечно
Тут ему на инфобраслет пришел звонок. Он моментально переключил на микрофон, вживленный в ухо.
«Виктория-Августа как некстати»
Приве-е-е-ет. Не очень. Именно что минутка. Даже полминутки. Чуть погодя. Нет, не сегодня. Может быть, завтра. Заячка, да я такой, как обычно. Нормальный Я говорю, вполне нормальный И всё у меня нормально. Конечно, очень рад тебя слышать. Как договорились. Совершенно не опасно. Ты мне веришь? Ну а если даже и есть малю-у-у-усенькая опасность, разве это остановит мою отважную Артемиду? Вот и славно. Я говорю, вот и славно, очень хорошо. Я? Ни с кем. Даже не думай Ну всё! Пламенное безе, мой католический агнец! Прекрасных грез.
«Она даже из Дублина в мой Петербург собирается переселиться, этакое чудо в перьях от спорта отказалась а не звонить, когда не позволено, все никак не научится Надо же, до какой степени»
Браннер, зачем тебе эта овца?
«Началось».
Она смотрела на него сверху вниз, вроде бы улыбаясь, но улыбались только губы. Браннер решил ответить ей серьезно и сказать ровно столько, сколько можно сказать:
Милая, когда мы будем уходить, нам понадобится то, что в детективах называют операцией прикрытия. А для этого лучше всего подходит человек, который готов ради тебя сделать все, что угодно.
Помолчав с полминуты, она задумчиво ответила:
Ради тебя.
Что?
Ради тебя, Бранни. Только ради тебя.
Девчонка, кажется, начинала показывать характер. Притом именно в тот момент, когда от нее кое-что зависело. Он попытался уйти от невысказанного вопроса легко, не блоком, а финтом:
Я не хочу ее. Ты лучше всех, ты само великолепие, я ни на кого не хочу тебя менять.
Заглянул ей в глаза. Там все еще холодно.
Я не испытываю к ней никаких чувств.
Кажется, для женщин это важно. Да, точно, для них это почему-то важно. И никогда никому из них нельзя говорить, что та, вторая, нелепая, бывшая, сумасшедшая, неопрятная, не имеющая представления о стиле, та, о которой сейчас просто вспоминаешь со смехом (как вариант с омерзением), так вот, та самая хрюшка превосходно подходит тебе в качестве резервного варианта. И, может, не так-то она и плоха, просто в данный конкретный момент ей самое время побыть на втором плане. Не только потому, что ее объятия однажды стали слишком навязчивыми, но и, что, безусловно, важнее, еще и в интересах дела. Поскольку хорошо организованная операция прикрытия полуспеха, когда имеешь дело с миром черных поисковиков.
Но эта, Аглая, злая, умная, ловкая, превосходная любовница, то ли что-то поняла, то ли просто подумывала, не создать ли ей пунктик, на который в будущем можно будет вовремя обижаться, словом, долго молчала и сверлила его хорошо промороженным взглядом. А потом процедила:
Но если вдруг обстоятельства изменятся
О, так много понимать это дерзость. А с дерзкими девочками разговаривают иначе.
Милая, я сам себе хозяин, ты сама себе хозяйка. Хочешь быть со мной будь, не хочешь твое дело. Со мной хорошо, горячо и прибыльно, ты знаешь. Но я сам себе хозяин, а ты сама себе хозяйка. Это понятно?
Она стремительно изогнулась, и вот уже обнимает его крепко и шепчет, уткнувшись носом в пупок:
О, нет Ты мой господин Ты мой хозяин Ты мой сеньор Никогда и никому я не хотела бы принадлежать, кроме тебя Ты лучшее изо всего, что когда-либо случалось в моей жизни. Я твое имущество. Твоя власть надо мной безгранична. Владей мною, бери меня Можешь водить меня на цепи, я просто ком плоти, плавящийся от твоей ласки
Браннер оторвал ее от своего живота, взял за скулы и приблизил ее лицо к своему. Заглянул в глаза. Ну конечно, кто бы сомневался: там по-прежнему холодно. Такая уж это женщина, никогда она и ни с кем плавиться не будет.
Брось. У нас просто взаимовыгодный симбиоз двух хищников и отличный секс.
Как-кой секс? переспросила она, подняв бровь.
А-а-а э-э-э блистательный, великолепный, божественный!
Ну то-то же, мой сеньор.
И она укусила его. Очень метко.
Браннер почувствовал, что пикирует на второй раз гораздо раньше, чем предполагалось. Что за девка! Бес, а не девка.
5.
Послушай, милая, я до тебя доберусь!