Шеффилд делал вид, что советы Эльзы пропускает мимо ушей, но оба знали, что он всегда делает то, что она советует, просто потому, что за много лет совместной работы они научились одинаково думать, одинаково смотреть на жизнь, одинаково относиться к людямк клиентам, в том числе. Эльзе Шеффилд доверял не потому, что она была хорошей секретаршей, а потому, что не ожидал от нее советов, не совпадавших с его собственным мнением.
Тем не менее они были очень разными. Эльзе было чуждо рациональное мышление, она терпеть не могла математику, с логикой была, как сама говорила, «на ножах», и решения принимала интуитивно, подсознательно, эмоциональнов общем, по-женски. Шеффилд интуиции не доверял, да и не испытывал никаких интуитивных прозрений, поступал всегда рационально, решения принимал после тщательного изучения обстановкии, несмотря на эту принципиальную разницу, всегда (за очень редкими исключениями, которые, как говорят, подтверждают правило, а на самом деле всего лишь доказывают, что любое правило или даже закон несовершенны) мнения Шеффилда и Эльзы совпадали. Можно было и не сравнивать, но они непременно обсуждали любую мелочь, обоим это было приятно. Как-то Шеффилд даже подумал, что общее ощущение в определенном смысле подобно оргазму. Мысль была мимолетной, но неуловимый след остался и заставлял адвоката с удовлетворением кивать, когда Эльза что-то ему подсказывалана секунду раньше, чем он сам приходил к той же мысли.
В девять, напомнила Эльза, должен быть Марк Оливер Эверетт. В связи с документом.
Да, я помню, рассеянно отозвался Шеффилд, глядя, как на экране государственный секретарь Гордон приятно улыбается и пожимает руку Дауду аль-Малики, премьер-министру Палестины, приехавшемуэто очевидночтобы попросить увеличения финансовой помощи. Гордон улыбался искренне, поскольку решение проблемы от него не зависело, хотя мнения своего он не скрывал ни от визави, ни от журналистов: не будет никакой финансовой помощи палестинцам, пока новоиспеченное государство не перестанет выплачивать пособия «шахидам», выжившим во время ими же совершенных терактов.
Правда, добавила Эльза, музыканты не очень пунктуальны. В девять двадцать приедет миссис Оукс в связи с делом о наследстве, а она-то обожает точностьнеобычно для женщины, верно, шеф?
Ответить Шеффилд не успел: завибрировал лежавший у левого локтя телефон. Звук Шеффилд отключилне любил посторонних звуков во время деловых встреч, да и вообще не любил, когда телефон внезапно начинал звонить, а звонил он, конечно, всегда внезапно, даже если сидишь и ждешь звонка. Обозначившийся на экране номер был Шеффилду неизвестен, и он передал аппарат Эльзена звонки от неизвестных абонентов адвокат почти никогда не отвечал лично.
Офис адвокатской конторы «Шеффилд и Крокс», официальным тоном произнесла Эльза, включив динамик, чтобы шеф мог слышать разговор и вмешаться, если в том окажется надобность.
Доброе утро, добродушным тоном произнес низкий, богатый обертонами бас, чем-то похожий на голос Арье, которого Шеффилд слушал прошлой зимой в Метрополитен-опера в партии Мефистофеля в одноименной опере Бойто.
Доброе утро, вежливо ответила Эльза, взглядом показывая шефу, что голос ей незнаком. Чем могу быть полезна?
Мое имя Ричард Кодинари, доктор юриспруденции, адвокатская фирма «Нью Кооперейшн».
Шеффилд покачал головой: ни Кодинари, ни его фирма были ему неизвестны.
Я семейный поверенный, продолжал Кодинари, Марка Оливера Эверетта, которого доктор Шеффилд пригласил для получения некоего документа.
Вообще-то начала Эльза, но умолкла, встретив взгляд шефа.
Мой клиент, к сожалению, приехать не может, поскольку лишь сегодня вернулся из Японии. Он поручил это дело мне, и я сейчас вхожу в холл. Тридцать восьмой этаж, верно? Буду через несколько минут.
Мне вчера показалось, смущенно сказала Эльза, положив аппарат на прежнее местоу левого локтя шефа, будто Эверетт хотел сказать что-то о гастролях, он все начинал фразу, но так и не закончил.
Шеффилд посмотрел на часы: без минуты девять.
Поверенный так поверенный. Это даже проще, поскольку я понятия не имею, что в конверте. Формальности лучше улаживать с коллегой. Правда, никогда не слышал о докторе Кодинари, в Джорджтауне его точно нет.
Коллега появился в дверях в одну минуту десятого, Эльза успела занять место за своим столом, встретила посетителя, когда тот быстрым шагом вошел в приемную, и провела доктора Кодинари в кабинет.
Внешность адвоката точно соответствовала его голосуон был высок, не меньше метра девяносто, широк в плечах и спортивен на вид, наверняка проводил много времени, накачивая мышцы и держа в тонусе фигуру. Тонкие усики а-ля Сальвадор Дали, крупные черты лица а-ля Рональд Рейган, походка тоже кого-то напоминала, но Эльза не сумела вспомнитького именно.
Она хотела оставить хозяина наедине с посетителем, но Шеффилд кивнул на обычное ее место у второго компьютера.
Мужчины пожали друг другу руки, Кодинари втиснулся в кресло для клиентов и сказал завораживающим басом:
Вижу, доктор Шеффилд, мое имя вам ничего не говорит. Географически мы расположены в Сан-Хосе, там центральный офис, а в Джорджтауне недавно открыли местное отделение. Я здесь всего два дня, и сегодня улетаю домой. Вот моя визитка: обычная и электронная Что касается семьи Эвереттов, то наше бюро ведет дела Марка Оливера еще с тех времен, когда он жил в Мак-Леане, года примерно с мм девяносто второго, да, точно.
Вы специализируетесь на контрактах и проблемах, связанных с творческой деятельностью? не столько спросил, сколько констатировал Шеффилд, прочитав текст на визитке.
Совершенно верно. Я юридически сопровождаю все контракты Марка Оливера.
Рад знакомству, кивнул Шеффилд, Что ж Он помедлил, постучал пальцами по столешнице и продолжал официальным тоном: Нам понадобятся два свидетеля, поскольку речь идет о вскрытии конверта, и надо будет засвидетельствовать подписи и печати.
Позвать Луизу? поднялась Эльза. Думаю, она еще не ушла.
Луизауборщица, работавшая в офисе Шеффилда, обычно заканчивала прибираться в половине девятого, но потом еще довольно долго сидела у себя в закутке, пила кофе, ела сэндвич, читала покеты, где на обложках красивые грудастые дамы целовались с представительными мужчинами из высшего общества. Как-то Шеффилд спросил у Эльзы, почему Луиза завтракает в офисе.
«Шеф, домой ей торопиться незачем: муж ее дочери возвращается в это время с ночнойон бармен в ресторане Гудман».
«Это тот, что на бульваре Сансет? Я туда захожу время от времени и всех барменов, мне кажется, знаю в лицо».
«Высокий, с залысинами и большой родинкой на правой щеке».
«Вальтер?»
«Кажется, его так зовут. С Луизой он не ладит, поэтому она задерживается на работе, пока зять завалится спать и она сможет читать про любовь герцога Эссекского к бедной служанке Долли».
Позови. И пусть возьмет удостоверение личности.
Эльза вышла, а Шеффилд продолжил:
Кроме всего прочего, мой отец вел еще и нотариальные дела. В начале века он перестал ими заниматься, времени они отнимали много, а денег приносили мало. В частности, он принимал на хранение документыобычная нотариальная практика.
Кодинари кивнул, рассеянно скользя взглядом по развешанным на стенах дипломам и фотографиям: не только трехмерным, были среди них и просто цветные, и даже два черно-белых снимка с изображениями молодых мужчины и женщины, обнявшихся на фоне моста «Золотые ворота».
В данном случае речь идет о пакете, оставленном на хранение восемнадцатого июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Пакет подписан доктором Хью Эвереттом Третьим
Отцом Марка? поднял брови Кодинари.
На пакете написано «Вскрыть через пятьдесят лет после моей смерти».
Вот как
Да. Подпись Эверетта заверена моим отцом.
Кому предназначен пакет?
Никаких указаний в сопровождающих документах нет. Ничего по этому поводу на самом пакете не написано. Просто «Вскрыть через». В этом, в принципе, тоже нет ничего особенного, обычно такие послания вскрывает представитель нотариального бюро и действует по обстоятельствам. Но я все-таки предпочел, чтобы присутствовал сын покойного.