Снаряжение.
По привычке, не лучше, чем если бы входила сейчас в расположение казармы, доложилась воительница и сделала шаг в помещение. В нос сразу ударил гремучий запах, смесь сидра, свечей, масла, чернил и старой ткани. Все это смешалось в один поток, который срочно нужно было продуть свежим воздухом, но клапан шатра Каска сейчас дернуть не могла. Первое, что требовалось воительнице положить вещи. Второй пламенеющий клинок Аэль обещал вот-вот упасть и унести за собой горку кинжалов вниз. Поэтому баргустка обежала взглядом палатку и с опаской выцепила главным образом стол и стулья. Крайний и стал пристанищем поклажи воительницы. В этот самый момент Огненная укладывала Аэль на постель царицы, разгребая все мешающие вещи предыдущей Воздушной. Уж кто-кто, а Легкая по всей видимости о порядке даже не слышала.
Ах, это ты?
Бросив взгляд через плечо, облегченно выдохнула Огненная.
Положи у стола. О, милосердная, прости за грубость, но наша пташка снова клюнула носом. Он цел, потому что мне удалось поймать ее раньше до свидания с полом, но такая тенденция меня настораживает.
Грохотала царица, хотя тон вполне был шутливым. Только, что страшнее гнев или милость Огненной даже Каска не могла сказать и только напряженно сглотнула, отправившись к столу, у которого все и свалила на первый попавшийся табурет, в последствии поправив вещи до более-менее аккуратной горки. Теперь уже удалось разглядеть шатер. На столе, покрытом пятнами, стоял бутыль с чернилами, рядом вытянутый кувшин масла, которое поджигала до этого Аллен, чтобы иметь свет, когда наступала пора Таинственной. Также здесь был набор перьев и небольшой ножик, которым приводила в порядок перья прежняя царица. Похоже, поручения она раздавала своим подчиненным больше в письменной форме, нежели устной. Тут были и свертки бумаги, но содержимое их Каска не собиралась читать. Огненная пребывала в шатре, как и новая царица, а что до прежней уже и не было смысла выяснять.
Когда девушки вошли, Лора держалась за спиной Каски. Ровно до тех пор, пока не осознала, что Огненная более не будет резка и несдержанна. А после и Скрытый Клинок отпустила её руку, направившись к табурету, что стоял у письменного стола. Помявшись немного от чувства пропавшей защиты в виде спины воительницы, целительница всё же выступила, а после и неуверенно подошла к новой царице клана Воздуха. Всего четыре шага отделяли дурфу от ложа, на котором отдыхала сейчас изнуренная битвой Аэль. Лицо было куда бледнее, чем раньше, вздувшиеся слегка вены на лбу и шее свидетельствовали о жаре. Но последний был вызван скорее выпитыми зельями. Рука крылатой мягко разместилась на лбу, чтобы проверить то, насколько вообще в состоянии будет открыть глаза Аэль в ближайшее время. Свечение переливалось волнами тепла, что разливалось по телу новой царицы клана Воздуха. Лора затратила немало сил на то, чтобы проанализировать нынешнее положение дел.
Она испила зелья, что на некоторое время увеличивают силу до возможных пределов. Ну, а теперь ей стоит отсыпаться. Ничего страшного, просто её тело и дух ослаблены, совсем как у новорожденного. Сон, обильное питье и уход. Надеюсь, что царица больше не будет безрассудствовать, ей нельзя, прошу, проследите, Огненная
Отчиталась дурфа о состоянии баргустки с опаской, надеясь не нарваться вновь на выплеск эмоций царицы. В прошлый раз всё закончилось слезами, из-за чего глаза ещё неприятно пощипывало. Взгляд, что прежде был обращен к Аэль, буквально на мгновение был поднят к Фаврир, а после быстро опущен к скромно сложенным друг на дружке маленьким ладоням. И всё же рисковать Лора более не была намерена, упорхнув подальше и спрятавшись в привычном месте за сильной спиной воительницы, которую хотела сейчас же увести. Да и просто покинуть шатер. Ей было неуютно. Настолько, что волосы готовы были встать дыбом. И они бы обязательно это сделали, если бы были в разы короче.
Царица Огня всем своим видом пугала робкую милосердную. Слишком большая, суровая, она-то действительно напоминала дурфе о различиях видов. Эта царица, чьи волосы напоминали острые языки пламени, отражала в своих глазах ярость богини, в ее жестких чертах отражалась воинская жесткость, в мускулах миллионы тысяч ударов, что нанесли эти руки клинком. Все тело показывало заранее целительнице сколько ударов и ран перенесло это величие, прежде чем стать той Огненной, что предстала перед глазами принцессы. И перед ней дочь цариц казалась самой себе маленьким слабым ребенком, что не то, что не может за себя постоять, он не имеет и шанса это сделать в суровых реалиях жизни. Множество раз рассказывали юным дурфам о том, насколько страшны баргусты, насколько опасны и хитры. И в царице Огня главным образом сочетались все эти черты. Точнее, так казалось крылатой, что сейчас пыталась найти самый подходящий предлог, чтобы вытянуть Каску из этого угнетающего места.
И пока целительница страдала от дискомфорта в присутствии царицы, той, казалось, не было почти никакого дело до мытарств дочери Рефаль. Почти, как лев, не переживает за львят, когда они кусаются между собой, баргустка не сильно озаботилась поведением воительницы и дурфы. Главное было то, что сказано, а из доклада целительницы ясно две вещи: Аэль не на грани смерти и новый обморок стал последствием зелий, которыми нашпиговали доселе новоиспеченную царицу.
А раз так, то в круговороте нынешних дел, картинка вполне себе собиралась в голове дочери Огня. Фаврир даже могла себе позволить расслабиться. Последние несколько «ряв» отдали указания Рукам клана, которых хватит на целый день, еще часть забот взяли на себя крылатые, которых отправила Дорэль для лечения раненных, значит Фаврир могла заслуженно прохлаждаться рядом с гутом Жефин, пока той не станет легче, достаточно, чтобы объясниться. А объясниться ей придется, раз хватило прыти убежать из владений Огненной, даже не обмолвившись о всех планах, сразу после испытания, что могло забрать жизнь.
А пока приходилось ожидать ее пробуждения, царица позволила себе получше изучить новые владения бывшего Скрытого Клинка. Здесь было слишком много вещей Аллен, которые царица взяла с собой в поход. И, по сравнению с Огненной, царица явно не сильно волновалась за воительниц и за то, что повозку, используемую под вещи, можно было с большей пользой забить провизией или лекарствами для раненных.
Огненная довольно скоро и в вопиющем бардаке нашла плюс. Тут было не так много шкур, при том больше старых, мех на которых успел начать лезть и потускнел блеск, но зато были тонкие и плотные ткани из поселений клана Воздуха. Их то и подложили под голову девушки, а тонким укрыли с небывалой заботой. А когда с хлопотами оказалось покончено, глаза, в коих клокотало пламя, любопытно наблюдали за каждым движением девушек. Ловили, как неловко переминается Каска, как нервничает Лора. На губах царицы растянулась широкая хищная улыбка.
И всего то? А мы боялись. Дык можно пировать! Тем более, вон как удачно Аэль приурочила. Ночью, ведь день Переменчивой, когда ее впервые повстречала Яростная и восхитилась ее красой, пророкотала Фаврир.
Каска неуверенно кивнула. Воительница тоже хорошо помнила историю праздника. По легенде в этот день впервые встретились две богини и влюбились. Вот только Переменчивая непостоянна и сперва не соглашалась с Огненной, но именно этот день символизирует начало прибытия теплых жарких ветров. Тогда хлеба и ягоды зреют быстро, все силы уходят на сбор урожая, а не на рыбалку или грибы.
Да, только на восхищение Огненной Переменчивая отказала, но Богиня не сдалась, а лишь больше распалилась от недоступной своевольности Воздушной, а затем, спустя время, добилась ее внимания.
Ответила Каска, неловко заметив на себе прикованный взгляд царицы.
Лора, совсем как любопытный гут высунула головку, в ожидании продолжения истории. С самого детства она испытывала слабость к рассказам, что увлекают юные разумы. В этих историях чаще всего рассказывали о подвигах ушедших, об их непорочной любви, о защите, о доме и уюте. Но стоило девушке откинуть прежние беспокойства, которые вызывало присутствие Фаврир, как светловолосая воительница поежилась, взяв за ручку дурфу.