На полпути между площадью и холмом располагался отдельно стоящий дом, у которого был выстроен большой сарай. Дом принадлежал семье Киндана, а в сарае обитал Даск, единственный уцелевший из имевшихся в кемпе стражей порога. Даск был связан с Данилом, отцом Киндана.
За отрогом холма скрывался невидимый с дозорной вершины и куда больший по размеру «настоящий» дом — выстроенный из камня холд Наталона, главного горняка кемпа. К северу от него располагался чуть меньший по размеру, но не уступающий по качеству дом арфиста.
А почти сразу за жильем арфиста, угол которого был виден с дозорного пункта, склон холма — отрог западной горы — резко сворачивал, открывая вид на равнину. Она плавно повышалась к горному пику, венчавшему другое всхолмье, ограничивающее долину на расстоянии примерно двух километров от вышки. В двухстах метрах от изгиба и в ста метрах к западу от вершины, на которой постоянно дежурили дозорные, находился вход в шахту.
Каждый из мальчиков знал долину как свои пять пальцев, невзирая на то, что ее облик с каждым днем менялся, а Киндан прожил здесь всего лишь шесть месяцев. Поэтому открывавшийся внизу живописный вид нисколько не занимал их. Сегодня их не интересовали даже приготовления к свадьбе, хотя ни один, ни другой не видели такого ни разу в жизни. Оба мальчика, не отрывая глаз, рассматривали караван торговцев, неспешно огибавший озеро далеко внизу.
— Где Террегар? — спросил Зенор. — Ты его видишь?
Киндан прищурился и поднес ладонь ко лбу, козырьком прикрывая глаза от солнца. Честно говоря, всё это делалось ради красивой позы, поскольку расстояние было еще слишком велико, чтобы разглядеть и узнать одного человека в целом караване.
— Не знаю, — раздраженно ответил он. — Но я уверен, что он где-то там. — Зенор рассмеялся.
— Ну, уж конечно, он должен там быть. Он ведь знает, что с твоей Сие лучше не шутить. А то ведь возьмет да прибьет на месте.
Киндан одобрительно присвистнул.
— А может, лучше тебе сбегать и сказать Наталону? — спросил он.
— А чего это мне? — вскинулся Зенор. — Я часовой, а не бегун.
— Осколки! — простонал Киндан. — Зенор, я уже совсем забегался. — Он понизил голос, как будто кто-то мог их подслушать, и добавил: — Ведь ты же сам знаешь, как сильно Наталон ждет этой новости.
Глаза Зенора широко раскрылись.
— О да, я знаю! Все знают, что он надеялся, что твоя Сие останется в кемпе.
— Точно, — согласился Киндан. — Так что, сам понимаешь, как он разозлится, если услышит об этом от меня.
— Да брось ты, Киндан, — ответил Зенор. — Ведь есть и хорошие новости, не только плохие: помимо свадьбы, приближается целый караван.
— Который он должен принять и устроить, — парировал Киндан. Он немного помолчал и тяжело вздохнул. — Ладно, если уж ты так настаиваешь... — Он сделал еще одну драматическую паузу и сурово взглянул на младшего друга. — Только Сие сказала, что сегодня вечером я должен вымыть Даска.
Зенор прищурился, что-то прикидывая в уме.
— А если я сбегаю, ты позволишь мне помочь купать стража порога?
Киндан усмехнулся:
— Ага!
— Позволишь? — с надеждой переспросил Зенор. — А твой папа не рассердится?
Киндан решительно покачал головой.
— Не-а. Если не узнает, то не рассердится.
От ощущения близости запретного плода глаза Зенора сразу загорелись.
— Ладно, я сбегаю за тебя.
— Отлично.
— Конечно, мыть стража порога — совсем не то, что чистить дракона, — пробормотал Зенор.
Каждый ребенок на Перне втайне от взрослых лелеял мечту о Запечатлении дракона, о том, как станет всадником, телепатически связанным с огромным огнедышащим защитником Перна. Но драконы, похоже, предпочитали детей из Вейров: из холдов и цехов вышли лишь немногие всадники. И ни один дракон никогда не посещал Наталон-кемп.
— Знаешь, — продолжал Зенор, — я их видел.