Трактат по истории, повезло, констатировал он. Я возьму только то, что интересует меня. Если нашим ученым нужны книги по физике, пусть залазят сюда сами и договариваются с голограммами. Но здесь столько всего, и нет никакой возможности узнать, что хранится на всех этих кристаллах, не включая каждый из них по одному. Я и за год не управлюсь. Что же делать?
Шами опять поглядел на ячейки:
Их так много. А ведь в книгах написано, что до спуска под землю они умели хранить информацию не в кристаллах и не только в виде текста и фотографий.
Они хранили ее прямо в воздухе, хихикнул чертик из кармана.
А? покосился вниз Шами, но демон больше ничего не говорил.
Да, они могли хранить ее почти что в воздухе. В ментальных плоскостях, в свернутых измерениях, кивнул Лайам, продолжая перебирать кристаллы на полках. Но еще до Второй Катастрофы цивилизация под землей уже катилась к какому-то закату. Технологии Тейи забывались, упрощались. Это чувствуется по тому, что написано о мире на поверхности, и тому, что мы находим в комплексах. А что до того, почему они продолжали писать книгиТут Лайам обернулся и взглянул на Шами. Одни люди всегда будут что-то писать, а другие читать. Эта форма искусства бессмертна, как бы не развивались технологии. Текстэто образы, зашифрованные в слова. Это всегда будет интересно людям, даже если они научаться передавать картины прямо в мозг, создавать виртуальную реальность. Есть ведь что-то интимное, когда один человек пишет другому слова. А еще, пересылаемую картину ты увидишь точно такой, как ее задумал режиссер, а слова О, слова, Шами, ты можешь интерпретировать совершенно по-разному. Автор описывает что-то, а ты рисуешь картину своим собственным воображением, вот в чем магия книг. Вот поэтому книги выжили, когда все остальное было забыто.
Нам повезло, что мы смогли сделать примитивные компьютеры, которые могут считывать эти кристаллы, а то мы бы не узнали вообще ничего, вздохнул Шами.
Но их настоящие знания скрыты от нас в каких-то складках других измерений, куда не подключиться без хитрого прибора. Эй, красная голова, ты случайно не умеешь подключаться туда?
Нет, у меня нет такого интерфейса, я другая модель, пробурчал карман Шами.
Печально. Возможно, я переоценил пользу этого кубика, и нам бы стоило его выкинуть, изрек Лайам, и чуть обернулся, прислушиваясь. Но Салли не отозвался, вероятно, смирившись с судьбой.
Шами проговорил:
Здесь книг больше, чем во всей нашей библиотеке, Лайам, да ты, наверное, опьянен, таким великолепием!
Ага, нам бы кто налил этого же пойла, а то, мы как будто на вечеринке, на которую нас не пригласили, пробормотала Калисса, опершись на стол.
Свет знаний надо сначала пустить, а потом он доставит удовольствие, напутствовал Лайам, не отрываясь от своего занятия.
Калисса только фыркнула.
Так, видимо на этой вот полке, как раз периодические издания, а на этой в основном все по истории, пробормотал Лайам себе под нос. Чимер, подставляй мешок.
Плечистый парень, которому, впрочем, было далеко до Буба и Мола, стоящий по другую сторону стола, придвинулся, подставляя раскрытый мешок, и Лайам бесцеремонным движением сгреб все кристаллы с ближайших полок и высыпал туда, они стеклянно звенели.
Вдруг в библиотеку вбежал запыхавшийся Колвин:
Лайам, пошли скорее, там, на кухне за столовой это странно, тебе надо взглянуть!
Лайам проворно спрыгнул со стола:
Ну пойдемте посмотрим, что там еще за напасть.
За большой столовой располагалась кухня, довольно чистая и прибранная для стольких лет, проведенных вне стасис-поля. Блестящие железные столы припорошила совсем легкая пыль, на полках стояли кастрюли. Плиты вдоль стен были причудливого вида.
Ребята, во главе с чернокожим гигантом Ковардом сгрудились вокруг массивной двери, к чему-то прислушиваясь.
С той стороны раздался глухой стук и приглушенный вопль:
Люди! Выпустите меня, ну же! Я слышал, как кто-то ходил и разговаривал! Откройте же дверь! Они заперли меня здесь!
Понятно, еще один узник в заточении, жаждущий выйти, что-то нам везет на них, пробормотал Лайам, подходя.
Когда мы вошли сюда, из кладовки донесся этот голос, доложил Ковард. И он говорит, что его зовут Харви.
Лайам приподнял бровь:
Неужели?
Да.
Ну, это вообще уже, выдохнула Мирика.
Лайам приблизился к двери, и деликатно постучал по толстой стали:
Эй, уважаемый, я руководитель этой группы. Как вы там очутились?
Я не знаю, как тут очутился, чертов ты руководитель! Эти две ужасные женщины просто заперли меня здесь час назад!
А чем вы их так разгневали?
Откуда я знаю, чем я их разгневал, болван? Они были нормальными бабами, все это время Ну как, относительно нормальными, для электронных баб, но сегодня как моха объелись!
А вы, значит, человек? уточнил Лайам.
А кто я еще, недоумок? Ты что не слышишь, что я человек?
Лайам невозмутимо пояснил:
Мы повстречали здесь много программ, они довольно реалистичны.
Может, откроешь, наконец, дверь, чертов учтивый кретин? потерял терпение пленник.
Лайам ответил:
Безусловно, но у вас есть какие-то доказательства, что вы человек, а не агрессивный робот, который тут же кинется на нас?
Незнакомец за дверью забулькал и рявкнул:
Какие доказательства я могу предъявить, сидя в этом чертовом холодильнике?! Земная труха! Да вы что, люди, совсем без сердца? Я думал, вы пришли спасти меня!
И как же ваше имя? поинтересовался Лайам.
Меня зовут Харви! Харви Смелый, молокосос! Неужели тебе ни о чем не говорит это имя? Меня что уже забыли все?! Сколько там времени прошло снаружи? Сто лет, что ли?
Лайам отстранился от двери и переглянулся с остальными.
Открывай, кивнул он Коварду.
Тот опасливо поднял запирающий рычаг и медленно отворил дверь.
Все собравшиеся ахнули. Из кладовки вышел толстый низенький человек. Эта кожаная куртка, эти белые закрученные усы, эта нелепая шапка с мотоциклетными очками. Перед ними действительно стоял Харви Смелый, собственной персоной.
Живой и невредимый.
Вот же квадратный бог! присвистнул Каниг.
Что? Что вы на меня уставились как на сраное приведение, ребята? спросил толстяк, подперев руками бока.
У нас одна проблема, Харви, сказал Лайам.
Какая, древние тебя побери?
Там у входа, лежит твой мумифицированный труп, без обиняков сообщил Лайам, доставая револьвер, наводя и с щелчком возводя курок.
Да ты что, парень?! сделал шаг назад Харви.
Ты что убить его хочешь? совершенно опешил Каниг, от такого святотатства по отношению к ожившей легенде.
Это зависит от ответов нашего так внезапно воскресшего исследователя. Как вы объясните, господин Харви, наличие вашего трупа у лестницы?
А почему ты решил, что этот трупмой? На нем что, написано?
Лайам улыбнулся своей самой нехорошей улыбкой, не опуская дуло револьвера, которое смотрело прямо в красный круглый нос усатого толстяка.
А чей же это еще труп, господин Харви, здесь довольно нелюдно последние пять лет, знаете ли. А вы пошли сюда последним. На нем была ваша куртка, точно такая же, как на вас, я бы даже сказал, у вас слегка поновее.
Это бабы! У них такой юмор! Они нашли похожую одежду, изготовили муляж и нарядили его, как меня!
С какой целью им поступать столь нелогично? заинтересовался Лайам.
Чтобы люди из Кадолии пришедшие меня спасать, решили, что я умер и убрались восвояси.
Зачем компьютерам живой Харви?
Чтобы изучать людей, сообщил узник.
Лайам глядел в его ясные серые глаза, толстяк не отводил взгляд.
Как ты открыл дверь в вестибюле, ведущую в эту часть института? Я был первым из людей, кто ее открыл, сказал Лайам.
Да, ты был первым, я не претендую. Видишь ли, она была открыта, когда я вошел туда.
Что? ахнули все.
Лайам только кивнул и продолжил:
И ты прошел через нее?
Да. Как только я вошел в большой зал, из туннеля раздался звук. Я побежал назад, дверь была намертво закрыта. Меня заперли.
И ты жил здесь пять лет? Как ты выжил и чем питался? спросил Лайам, прищурившись.