До отмелей было недалеко, но этот путь всегда немного пугал Дженсен. Катер обогнул северную оконечность острова Меррит, наполовину затопленного и заболоченного. На крышах утонувших домов гнездились белые птицы. Если присмотреться, то под водой еще можно было различить прямоугольную тень: полосу, на которую приземлялись космические шаттлы. Южнее этого места сохранились одни только воспоминания. Старые монтажные помещения и высокие портальные краны, похожие на скелеты громадных башен, уже едва были узнаваемы: их опутывали длинные плети вьющихся растений и покрывали птичьи гнезда. За долгие годы ураганы покоробили старые конструкции, ржавчина и дождь заставляли их таять, словно восковые свечи но медленно, ах, как медленно!
Было больно, даже по прошествии стольких лет, видеть Канаверал сдавшимся. «Я могла бы уехать, подумала Дженсен. У меня были годы для того, чтобы подыскать себе другое место, другую нору, в которую можно забиться» Однако старая боль подобна паре башмаков, которые натирают ноги, но если поносить их подольше, они разнашиваются, и тогда можно убедить себя, что это очень удобно, что ничего лучше все равно не найдешь.
ОК! объявил Чу с носа катера. Мы на месте.
Она помахала ему в ответ, не желая перекрикивать шум моторов, который постепенно затихал. В конце концов он полностью стих, и стал слышен плеск волн о борта. Именно этого момента Дженсен и дожидалась. Она кувырнулась спиной в теплую воду, взбив ее в хаос серебряных пузырьков. Дженсен закрыла глаза, почувствовав, как на мгновение вернулось старое, желанное ощущение невесомости. Почти свободный полет в почти бесконечном пространстве. Она открыла глаза, чтобы увидеть, как ныряют остальные аквалангисты. Каждый был подобен комете, несущейся вокруг Солнца с серебристым хвостом. Пора было приниматься за работу.
САЛЛИ ДЖЕНСЕН. Когда я вернулась из космоса, мне предложили работу в космическом центре: канцелярскую работу с пенсией и медицинской страховкой. На первый взгляд лучше не придумаешь, но я продержалась два дня. Мне казалось, что взгляды людей, рассматривающих меня, прожигают в моей в спине дыры. Ну как же перед ними была женщина, которая проиграла вторую космическую гонку! Не больше и не меньше. После того как китайцы высадились на Марсе, после того как Америка забросила космическую программу Не-а. Я не выдержала. Были водопады слез. Мне сердечно пожимали руки. Все были очень милы, но, по-моему, радовались моему уходу.
Морское дно у Канаверала плавно понижалось к бездне. До дна было всего метров шесть. Шторм взбаламутил воду, видимость была так себе, но пока ныряльщики скользили вниз в колеблющихся лучах солнечного света, Дженсен успела разглядеть турбины. Их были сотни округлые силуэты, похожие на стадо сгорбленных буйволов, пасущихся в иле. Каждая турбина была трехметрового диаметра, кожух лохматился от саргассов, а тонкие пластины лопастей медленно вращались, приводимые в движение теплым течением, движущимся к северу от Мексиканского залива, вырабатывая электричество. Хорошая энергия, чище не бывает но генераторы требовали постоянного обслуживания. Любой человек с лицензией ныряльщика мог зарабатывать на жизнь, просто очищая турбины от мусора и обеспечивая их вращение.
Из-за урагана половина турбин не работала. Дженсен сразу поняла, в чем проблема. Обрывок старой рыболовной сети накрыл турбины, так что казалось, будто они попали в громадную паутину. Сеть, видимо, дрейфовала уже много лет, скользя по морскому дну по воле течений, пока не зацепилась за энергетические установки. Она была густо облеплена хламом: кусками дерева, рыбьими костями и бытовыми отходами, которые захватывала по пути. Снимать сеть пришлось долго и осторожно. Чтобы не повредить турбины, ее надо было срезать небольшими кусками. Толстый пластиковый шнур растягивался, а не рвался, так что его приходилось надежно удерживать одной рукой, а другой перепиливать. Она собирала охапки обрезков и связывала в большие узловатые пучки, чтобы потом их было легко забрать.
Дженсен старалась не расстраиваться из-за громадного количества отбросов, застрявших в сети: бесчисленных упаковок из-под чипсов, отслуживших батареек и вороха полиэтиленовых пакетов, стаканчиков из-под йогурта, упаковок для яиц. А еще тут были пустые банки из-под краски, которая могла быть ядовита, и старые смартфоны. Поражало, что вся эта груда мусора пестрела яркими расцветками, которые не потускнеют еще тысячу лет. Мусор Дженсен просто отпихивала, позволяя течению его уносить. Мусора оказалось так много, что нечего было и думать о том, что когда-нибудь удастся его собрать и переработать. Очищая турбины, Дженсен старалась не смотреть, как он уплывает.
И вдруг она увидела такое, что сердце ее пропустило удар. Крошечные коричневые ручонки тянулись к ней, умоляя о помощи. Дженсен высвободила игрушку из сети, осмотрела ее, улыбнулась и сунула в карман. Потом разглядит получше. Сейчас надо было разобраться с рыболовной сетью. Когда наряльщики вернулись на борт и катер понесся к берегу, Дженсен вытерла голову и легла на спину, с удовольствием вдыхая морской воздух. Кто-то вручил ей банку с пивом, и она подняла ее в знак благодарности. Отпив половину, вспомнила о своей находке. Это было игрушечное существо, полумедведь-полупес с тщательно вылепленным мехом. Грудь его пересекал патронташ. По одной лапе пролегла глубокая царапина. Глаза были ярко-голубыми и крупными.
Дженсен почувствовала, что за ней наблюдают. Подняв голову, она увидела Гектора, уставившегося на игрушку в ее руке.
Ты знаешь этого типа? спросила она. Его зовут как твоего папу, почти что.
Он тоже Хесус? удивился Гектор.
Чубакка, сказала Дженсен.
По глазам Гектора было видно, что он понятия не имеет, кто это. И она подняла фигурку повыше, покачала из стороны в сторону, попыталась изобразить переливчатый рев вуки.
Гектор хмыкнул.
Что это? спросил почти тезка Чубакки.
Он присел рядом с ныряльщицей, взял у нее фигурку, повертел в руках. А потом он присвистнул и сказал:
Вот это да! Знаешь, а ведь это можно продать онлайн. Некоторые старые игрушки уходят за большие деньги. Очень большие, ясно? Чу стянул с головы бейсболку, потер лоб, а потом натянул ее обратно одним отработанным движением. Богачи готовы купить любое дерьмо, лишь бы оно было достаточно старым.
Ты никогда не показывал сыну «Звездные войны»? спросила Дженсен.
Фильмы? удивился Чу. Зачем ему этот старый хлам? У него есть своя инфолента
Дженсен кивнула и протянула фигурку Гектору. Он, кивнул, принимая подарок, а потом умчался к матери, которая на носу катера раздавала сэндвичи ныряльщикам. Дженсен выпрямилась, чтобы ветер высушил ее волосы. Чу устроился рядом. Она протянула ему ополовиненную банку, и он прикончил пиво, глядя на волны.
Приходи к нам поужинать сегодня, предложил Чу. Будет пад тай. Эсме даже настоящий клейкий рис купила в той новомодной бакалее.
Дженсен покачала головой. Чу всегда ее приглашал. И примерно один раз из десяти она принимала его приглашение. У него был симпатичный домик в Оук-парке с двориком, где она могла поиграть с его детьми или в последнее время все чаще посмотреть, как они погружены в виртуальные миры, спрятав глаза за толстыми очками и подергивая пальцами. Дженсен следила, чтобы детишки не убрели со двора, мягко брала за плечо и разворачивала в обратном направлении. А потом к ней выходила Эсме, и они болтали вели медленные бессодержательные разговоры, просто ради поддержания добрососедских отношений. Дженсен нравились эти вечера. После смерти матери Чу заменили бывшему астронавту семью.
«Не слишком ли много в моей жизни таких замен?» подумалось ей.
Ты как? спросил Чу.
Все ОК.
У тебя все всегда ОК, с притворной сердитостью пробурчал он. Кстати, ты знаешь, что тебе звонили?
Дженсен посмотрела на сумку со своими вещами. Сквозь тонкий нейлон было видно мигание янтарного огонька, который горел на дужке старых солнцезащитных очков, которые давно пора было заменить. Огонек означал срочный непринятый вызов. Он мигал уже вторые сутки. Дженсен знала, от кого приходит вызов, и потому старалась его игнорировать. Рано или поздно ему надоест, решила она, но судя по огоньку пока не надоедало.