- Матильда! Ко мне!
***
- А ты знаешь, что звезды на небе это не духи предков, а далекие предалекие планеты и солнца, и на них может тоже живут люди или другие существа.... И когда-нибудь человечество обязательно туда долетит ....
- Зачем? - спросила Сауле, прерывая рассказ следопыта. Её голова лежала на его груди, и сама Сауле прижалась к нему всем телом, чтобы согреться, а Газарчи, чтобы отвлечься от греховных мыслей стал рассказывать ей об устройстве мира.
- Зачем? - переспросил он сам у себя, и чуть замешкавшись, ответил, - Просто чтобы узнать, как они живут, и рассказать, как живем мы.
- А там у них, ну,... этих, есть степь?
- Вселенная бесконечна. Там наверное есть всё, и леса, и горы, пустыни, и океаны... И стоит там вечное лето, и по бескрайним степям, по высокой и густой траве бродят вольные кони...
- Ой! Как хорошо! Тогда нам точно надо туда! Чтобы наши кони паслись в тех степях, и чтобы не было зимы, не случался джут. А тех, чужих, наши нукеры перебьют и все будут счастливы! Даже самый бедный кыпчак!
Газарчи оторопел от неожиданных выводов, которые сделала Сауле, и замолчал.
- Расскажи, расскажи ещё, - громко прошептала она, - Ты рассказываешь такие хорошие сказки!
- Это не сказки... это предположения. А сказкой было бы то, если бы люди на нашей Земле жили в мире и согласии. И никто никого не убивал, не воровал, и не сорился...
- Это старая сказка, я про неё слышала... Все жили хорошо, пока не пришли джунгары и не согнали нас с наших земель. А ты разве этого не знаешь?
- Знаю. А когда кыпчаки пришли на эти земли они прогнали сяньби, а до сяньби этой землёй владели хунну, и так до начала времен....
- Вот и я говорю, мало у нас земли..., - прошептала с грустью Сауле, и без перехода сказала другое, - Ты знаешь... я замерзла, мне холодно.
- Давай, я укрою тебя своим халатом, и ты согреешься.
Халат следопыта, правда, до сих пор был влажный, и ему самому в нём было не жарко, но Газарчи предложил это просто из благородства.
- А ты?
- А я сейчас побегаю и согреюсь.
- Какой ты глупый, - сказала Сауле, и следопыт почувствовал, что она улыбнулась, - Ты правда не понимаешь?
- Чего?
- Как мужчина должен согревать женщину?
После этих слов Газарчи был очень рад, что ночью темно и Сауле не видит, как к его лицу прилила кровь. Он украдкой посмотрел на мальчишку, спит ли он? Судя по ровному дыханию, Ертай спал. И всё... Ночь стала жаркой.
О! Эти маленькие упругие груди! Что так жадно ласкал он своими губами. Эти волосы, черные как сама ночь, ласкали его грудь, когда он посадил Сауле на себя. И постарался взять её нежно и осторожно, как только мог. Она выгнулась как натянутая тетива и вскрикнула от короткой боли. "Всё... Всё любимая... Больно больше не будет" - шептали его губы. И Газарчи погружался в неё снова и снова. О! Этот нежный атлас кожи и аромат девичьего тела! С чем сравнить? Как передать всю полноту страсти и восторга.
Следопыт обнимал сам и растворялся в объятиях. Казалось уже нет сил, но стоило маленькой теплой ладони провести по его спине, и он опять был готов начать всё заново.
И на пике наслаждения позабыть себя, и всё вокруг. И только пряный запах полыни и разгоряченных тел говорил им о том, что они ещё здесь, они существуют. Неизвестно сколько прошло времени, и прошло ли оно? Или время не властно над страстью? И было непонятно, страсть ли это, или любовь, что робко стучалась в сердце Газарчи, с первого дня как он увидел байскую дочку, наконец прорвалась наружу. Да это было и неважно, важно, что сейчас они любили другу друга. И забылись в объятиях, и уснули, крепко прижавшись. Уснули так, крепко, что проснулся следопыт, только, когда Сауле шевельнулась, высвобождаясь из его рук.
Он приоткрыл глаза, и зажмурился от яркого солнца. Уже настал новый день.
А насмешливый мальчишеский голос возвестил:
- Эй! Вас можно поздравить? Кыз узату той* справили?
*( Кыз узату той - первая часть свадебного тоя, прощание невесты с девичеством. Второй день свадьбы - Улеу той, празднуют у жениха)
***
Хорошо. Хорошо в чистом поле. Выйдешь в поле, сядешь ...., далеко тебя видать. А ещё хорошо быть книжным героем. Почему, спросите вы? А вот скажите, что мне сейчас с этим вездеходом делать? А?
Подорвать его - гранаты нет, закопать его - инструмента нет, поджечь - реактивов нет, и бросить нельзя. Хоть нет никого кругом, но вдруг, какой любознательный отыщется, и пожелает вытащить из выхлопной остатки моей безрукавки, что так безобразным комом топорщится. И тогда трактор опомнится и поедет выполнять заложенную в него программу. Вот потому-то и хорошо быть книжным героем, их авторы в беде не бросают. У книжного героя вдруг оказался бы под седлом гранатомет, о котором он ранее забыл. Или там экскаватор случайно в сумке седельной завалялся, чтобы вражеский агрегат предать земле и забвению. На худой конец, гранаты бы в кармане галифе обнаружились вместе с семечками и пачкой Мальборо. Но нет ничего... Увы, реальная жизнь далека от вымысла.
И я крепко призадумался сидя на остывающей спине железного лазутчика и разжевывая случайно сорванную травинку. Горечь, гадость, но нервы успокаивает, сасык шоп называется у местных, а как будет по-нашему, даже не представляю. Матильда с крайне заинтересованном видом, паслась невдалеке, вынюхивая как собака в лысеющей степи что-то, что можно пожевать. Ну? И какого рожна я призадумался? Что главное в степи? Главное пропитание. У этого тарантаса с двигателем внутреннего сгорания должен быть бензобак или солярабак, смотря, чем он там питается? И очень сомневаюсь, что крышка бензобака находится внутри вездехода. Не зачем ей там находится. А значит мне стоит поискать и определить её снаружи, а далее как получится... Или слить топливо, или поджечь, или слить и поджечь одновременно, чтобы быть уверенным наверняка, что эта груда металлолома уже никуда не денется. Хоть режьте меня, но мне категорически не верилось, что в степи внезапно может появиться человек с канистрой бензина и заправить агрегат. В ближайшие 800 лет, по моим прикидкам, это крайне маловероятно.
Спрыгнув с агрегата, я пристально его осмотрел ещё раз. Солнце уже завалилось за горизонт, и наступили сумерки. Плохо. Есть у меня такой дефект зрения, в сумерках вижу неважно. Днем нормально, ночью не плохо, а в сумерках беда... Но крышку, благо она была не маленькая я обнаружил. Скорее всего, она пряталась за прямоугольным люком с внутренним замочком справа. Ключ подбирать некогда. В тонкую щель вбил ладонью клинок танто и сковырнул люк на раз. И обнаружил под ней выступающую трубу бака с обычной круглой металлической крышечкой, как на автомобилях середины ХХ века. На крышке проступала какая-то надпись. Хотя бегло взглянув, можно было подумать, что её кто-то до меня зубилом приложил, затем пришло понимание, что это клинопись, весьма похожая на шумерскую. Жаль, что шумерскую мову я не разумею. Хм... Сюда бы Дервиша, его бы письменность аборигенов другой реальности очень заинтересовала. Хотя, не зная, что там написано, я сделал предположение, почему именно клинопись у них сохранилась. Видимо те самые адамиты, сыновья Адама, как они себя именуют, ведут своё начало от цивилизации Шумеров. В их реальности она не канула в вечность, а поглотила остальные народы, завоевав планету целиком.
Крутанул крышку против часовой стрелки, и она поддалась. Принюхался. Пахло явно керосином или соляркой. Потоптался пять минут, раздумывая, чем еще из одежды пожертвовать, чтобы опустить в бак и сделать фитиль. Ядрен батон! Единственный аксессуар, которым я мог пожертвовать без внешних потерь, это трусы. Тут без них обходятся все поголовно, и даже не догадываются, что это такое. А я, будучи несколько сентиментальным (и в целях гигиены, и привычки) их ношу. Правда, они не 21 века, те давно сносились, а шиты заботливыми руками моей суженой. Надеюсь, суженая по возвращению мне претензий не предъявит, где я их потерял. А она может... ревнивая жуть. Но любимая. Ладно!
Пока я раздевался, голое тело тут же принялся инспектировать рой комаров. Как же без них? А вот зачем я дурень без веревки пеньковой путешествую, это вопрос? Был бы с собой аркан, использовал бы его на фитиль, не пришлось бы последними трусами жертвовать. Говорил же мне Очкарик, бери всё и побольше.
***
Светлый солнечный день разлился над бескрайней степью, и таким же светлым и лучезарным было настроение следопыта и Сауле. И если Газарчи слегка смутился, от того, что Ертай догадался о произошедшем ночью, то Сауле и вовсе не обратила внимание, на слова мальчишки. Надо ли говорить, что следопыт был счастлив и наполнен любовью ко всему сущему. Он любил и бездонную синь неба, и бескрайнюю степь, и зеленую мутную речку, и каждую травку в степи, каждого кузнечика в траве. И в порыве чувств готов был расцеловать весь мир, который освещало расплавленное золото солнца. А всё потому, что на свете была Она. Та, которую он любил всей душой и телом. И самое главное, что она тоже любила его или просто отозвалась на его чувства. Он не задумывался над этим, это неважно... важно только одно. Милая... И следопыт потянулся за ней.