Подходя к лифту, глаза вдруг начали передавать нормальный сигнал моему мозгу, вернее, он смог интерпретировать то, что ему передавали: все конечные блоки, что я проходил, были аналогичны A, B, C, но отходя уже дальше, мне в глаза попалось то, что почти под каждым блоком на определенном расстоянии есть ещескрывавшиеся за дымкой ранее, теперь словно открывшиеся моему взгляду, они отвечали на многие вопросы, в том числе и на B-001. Другое дело, почему эта дымка рассеивалась сейчас?
Уже в двух шагах от моей целилифтамной было подмечено, что лифт этот имеет множество остановок, и не обязательно этажи были друг над другом. Так, нижний этаж, ведущий к чуть отодвинутым блокам под теми, что я уже видел, имел выход из лифта, перпендикулярный главному проходу, а далее он заворачивал налево.
Более того, дымка сходила окончательно, показывая мне сложную структуру устройства помещений здесь. Главный путь, в котором я работал, был лишь, что называетсяэтим самым главным, где буквы блоков соответствуют своим номерам. Подобно грани перевернутой пирамиды, блоки составляли сложную наклонную ступенчатую структуру. Воспользовавшись лифтом (шахта которого была наклонена) и пройдя на этаж ниже (все двери и механизмы работали без моего ведома), я обнаружил блок Z-25, что говорило о том, что они действительно были смещены по числам по неведомой мне причине. Уже далее, дойдя до самого конца, и не понимая, почему это было так просто для меня, я увидел отсутствие блока Aвот причина, по которой эти номера были смещены. В принципе, это было максимально логично, но какая технологическая потребность заставила сделать это настолько странно и почему я самозабвенно шел к B-001? Может, потому что Китакадзе мне говорил о ней? Зачем он говорил, если до этой комнаты так сложно добраться?
Тем не менее, я не торопился зайти внутрь, осматриваясь. Входы в блоки были с разных сторон, что порождало необычную витиеватость пути перемещения, хотя номинально все было подвержено стандартной логике. Кстати говоря, и блоки «пропадали» начиная с первых букв: отважившись заглянуть, я обнаружил, что снизу не было B, а под нимC, и все это сходилось в блоке Z снизу. Возможно, эта структура сот, модульности сделала и странную разметку, и, что более важно, сделала существование такой «хлипкой» конструкции возможным, ведь, как я раньше смотрел: блоки держались на металлических балках-подвесах по углам. Теперь ясно, что это были лишь вспомогательные крепления, и все по сути держится на позвоночникеблоке Z. Очевидно, внутри была строительная конструкция, стержень этого метаболизма.
Почему же тогда главный вход был расположен на самом верхнем уровне, а не на нижем? И почему с противоположной стороны не сделано аналогичного: там был лишь купол, свободное пространство, показавшее мне свои обветшалые своды после этой прогулки. Вероятно, это было сделано, потому что мы находимся под чем-то: конечно, под лабораториями станции.
Со временем ко мне возвращалась не только моя голова и ясное зрение, но и слух с вестибулярным аппаратом, давшие не лучшие ощущения от качающихся на скрежещущем металле блоках. «Да, конструкция была довольно добротной, но, судя по всему, жесткости ей не всегда хватало, а потому местами штукатурка и обвалиласьвот пустяк-то.» говорил я себе, успокаивая, хотя на самом деле такого рода нагрузки не должны были привести к полному превращению комплекса в заброшенный завод, коим он сейчас являлся. В отличие от всего прочего, эти помещения не показывались передо мной в другом виде, лишь скрывая свою обшарпанность, разруху в тумане, дымке, не дающей рассмотреть даже мерцающий источник света снизу, теперь превратившийся в обычное гипертермолюменесцентное телоболванку, требуемую для передачи тепла. Действительно, это же был реактор.
Все же, ноги притащили меня именно к B-001 Пора было узнать, что говорил Китакадзе.
Блок B-001 ничем снаружи не отличался от остальных: да, у него был свой размер, но он все еще не выделялся из общей мозаики, в том числе металлической сдвижной дверью. Я подошел к ней и уже готов был вращать рукоять, но тут же меня осенила мысль: «Если Китакадзе подразумевал, что здесь что-то необычное, то не это ли могло привести к тому, что случилось..?» на миг у меня промелькнула мысль о том, чтобы вернуться, но инстинкт самосохранения не смог зацепиться за нее: руки сделали свое дело.
Внутри B-001 было темнее, чем снаружи, и в других блоках. Вернее, там была абсолютная темнота, и тот немалый свет, что попадал в комнату через дверной проем, был совершенно бессмыслененслишком слаб, чтобы одолеть сидевшую тут тьму. Мне нужен был фонарь или что-то вроде него, чтобы осмотреться, как вдруг в помещении включился свет: такой же тусклый, как и везде, но хоть что-то! Сказать, что я был разочарован, ничего не сказать, ведь, похоже, Китакадзе сказал об этой комнате просто намекая на устройство всего комплекса, а сама она представляла из себя лишь очередное помещение с нейроблоками, какими-то электронными устройствами и прочей аппаратурой. На полу было несколько коробок, провода все так же неаккуратно были протянуты по стенам, спасибо, что хоть не валялись на полу, иначе я точно бы упал.
Побродив вдоль стен еще немного, я решил уйти. Это было полное разочарование. Шаг один, шаг два, я вяло двигался на выход, как вдруг дверь начала закрываться: резко подорвавшись, я попытался оттолкнуть ее назад, но она закрылась окончательно, а замок заблокировался. Тут-то я и понял, в чем была задумка Китакадзе
Старик не хотел прощаться с работой и жизнью, желая запереть меня здесь. Но кто тогда сейчас этим занимается? Каори или это подстроенная автоматическая ловушка? Так или иначе, это меня не так ломало, как происходящее до этогодаже не знаю, почему. Не сказать, чтобы в моей голове прекратился рой страха, а в горле вдруг исчез ком: нет. Просто мой разум будто протрезвел, находя минутку помыслить и рационально.
Выбраться из B-001 не представлялось возможным, ведь здесь не было окон, других дверных проемов. Единственный способ спастисьэто включить чип и попытаться выйти на связь. Включить я и забыл, что все это время он был активен, лишь не подавал виду, пребывая в режиме удержания.
Я аккуратно присел на одну из коробок и закрыл глаза, будто медитируя. Но нет, это был соннастигший меня внезапный и всепоглощающий сон. Может, мне и не хотелось поддаваться ему, но едва я запустил полный перезапуск чипа, как он решил перейти в наступление, уведя разум с собой. Далее мне снились странные вещи, как и всегда, когда электроника в голове работает во время сна. Ко мне приходили мои старые знакомые, память о которых я сейчас был вынужден стереть, мои родные, материалов с которыми было не так много, но они действительно были для меня важны. Не последними перед моими сонными очами пролетели и сохраненные материалы: книги, изображения, прочая информация, которую я хотел нести с собойпочти бесцельно, с иллюзорной надеждой когда-то ими воспользоваться или кому-либо продемонстрировать. Впрочем, мне и самому было скучно их смотреть.
Когда более-менее осознанная часть кончилась, сны стали более хаотичными. Следующие я и вовсе забыл, хорошо отдохнув.
У меня неплохо работали биологические часы, и я, даже не поставив будильник, почти всегда мог проснуться к необходимому времени. Это работало и в плохую сторону: когда я волновался, думал о чем-то, сон разрушался под самое утро, не давая мне выспаться. И хоть в этот раз я действительно хорошо отдохнул, ощущение тяжелой головы не уходило. На виртуальных часах было 5 утра. Кстати, о виртуальных часах: чип работал, давая мне HUD: часы, строка состояния неужели каким-то образом все прошло? В такие моменты не знаешь, идти проверять работоспособность чего-либо, или же стоит просто оставить, понадеявшись на лучшее. Однако, ситуация не оставляла мне выбора.
Я зашел в раздел связи и проверил состояние сетиона не работала на общее пространство, но показывала пару пользователей вокруг, не скрывших свое присутствие: это был остаточный заряд Китакадзе: очевидно, последние минуты действия его чипа, и еще одинсо скрытым названием и данными. Это несколько настораживало, но я снова оказывался с ситуации линейности: либо я делаю так, либо я выхожу из этой игры и принимаю поражение. Второй вариант вел меня, очевидно, в шкафчик, куда мне попасть не хотелось бы в любом случае. Я просто еще не был сломлен.