Костюмы оттуда давно потеряны. А ты Думал. Думал так, думал о том Меньше с твоей больной головой думать надо! сказал он, упаковав это хамство в обертку шутливого настроения.
В этот момент мне в голову что-то ударило: это была настолько гениальная мысль, что я тут же выдал ее, даже не обдумав.
Третий ходилумер, Китакадзе сходилтоже пропал. Вы хотите убить меня что ли? по-детски прозвучало из моих уст.
Я хочу блага для тебя, для Каори, для всех моих подопечных, в этот миг он превратился в какого-то проповедника, самопровозглашенного мессию, что было для меня попросту смешно.
Если Вы так великодушны, то, может, отпустите меня с миром? подыграв Моргану, я сложил руки в просьбе, словно он их видел.
Поступай так, как знаешь. Ты обещал найти Каори. Надеюсь, она будет с тобой. загадочные односложные фразы, сказанные спокойным, монотонным голосом, прибавляли эффект проповедника, но теперь я вовсе не понимал этого человека, мечущегося от язвительности, агрессивности, давления к спокойствию и умиротворению. После этих слов мужчина на другой стороне выждал еще около двадцати секунд, пока я напряженно молчал, перебирая в голове исходы, и прекратил звонокименно в тот момент, когда я почти решился идти без защитного костюма.
Заправить штанины в обувь по возможности, застегнуться везде, где можноэто меньше, чем эрзац-варианты, которые я проделал, чтобы не было так неприятно и страшно: не умом, а какими-то внутренними чувствами. Медицинская маска не имеет много смысла в случае защиты от вирусов извне. Она помогает сказать успокоительные слова в голове: «Я защищен. Все будет хорошо.» и при этом отвести от себя чувство вины, будто человек сделал все, что мог.
Шаг за порог, и без костюма в реакторной местами даже прохладно. Мост был по-прежнему ненадежным, ржавым, но тот факт, что он выдерживал тележку, позволял мне дышать ровно и шагать прямо. По крайней мере, не смотря вниз. Хотя смотреть вниз особенно времени не было: я даже не представлял, куда может уйти Каори: начались мои плутания и пристальный осмотр всего и вся.
Мостки, отдалившись от выхода, вели к буквенным подвешенным комнатам, в одной из которых я уже был. Хотя комнатами эти помещения не назовешь: некоторые уходили далеко, были достаточно широки, чтобы называться крупными площадями, некоторые же скорее напоминали контейнеры. Первой на пути мне повстречалась комната «А-001» крупный прямоугольный контейнер, подвешенный на черных прямых балках, свисающих с потолка и пронзающих параллелограмм по его угламвпрочем, как и все прочие.
«А-001» и «В-002» это, получается, буквы дублируют числа? А где же тогда «В-001», о которой говорил Китакадзе? Почему я не замечал этого раньше? Что за беспорядок с обозначениями помещений? И Iэто совсем не четвертая буква алфавита.
Зайдя в первую комнату, я, как и в тот раз, был «ослеплен» иным светом: как будто здесь экономили на освещении. Хотя, конечно, такой свет все же позволил мне оценить окружающие вещи: и лампы, где-то желтоватые, где-тохолодные серые (белые, но тусклые) были минимально достаточными для этого.
Слева на стене были провода и шкафы, причудливо украшенные погашенными лампами и автотумблерами21, время от времени менявшими свои положенияони были нужны, чтобы человек-контролер мог иметь представление о медленных аналоговых процессах в машинах и иногда вмешиваться, но зачем это тут, где контролера нет и никогда не было? Открыв один из ящиков, я увидел беспорядок в проводах, местами оголенных и не имеющих выхода: верно, здесь поработал кто-то моего опытапросто не мог я поверить, что это был Китакадзе. Далее по стене был верстакобъемный, с запертыми на старинного образца ключиками.
Что-то взбрело мне в голову, и рука сама потянулась за ножом: интересно было, что же хотя бы в одном ящике: вдруг улики? Я знал, что нет. Мне просто нравилось их искать.
Танто потерял свой блеск, а отражение более не вызывало у меня каких-то вопросов: оно есть и есть. Такое, как вижу я. Лезвие я направил в скважину и принялся истошно ковырять там. Ничего не вышлооно и понятно, ведь мне нужна была еще и отмычка. Ломать ящики я не решился и убрал нож обратно, еще раз глянув на его острие, попорченное вновь. На противоположной от входа стене была тяжелая дверь, открывающаяся тоже только с ключом, да намного серьезнее, чем те, что были для ящиков. Заперто.
По другой стене были протянуты провода. Я же прошел вдоль нее до выхода и глянул вверх напоследок: «ничего».
Это оборудование Оно выглядело действительно странно. Не так, будто оно было старым, но рабочим. Оно выглядело так, будто сам проект всего этого выдумывал студент, не представляющий себе, как должны выглядеть подобные комплексы. Ящики с автотумблерами в комнате без человека, наполненные беспорядочно разбросанными проводамикак это вообще работало?
Следующая комната«В-002» большая, но уже исследованная мной. Меня бесило то, что мне приходилось возвращаться «на магистраль», чтобы посетить соседнее помещение, но делать было нечего.
Когда я зашел в «В-002», я сразу почувствовал, что ничего не изменилось. Оно и не должно было. Помещения, что я обследовал ранее, поддались мне сразу и показали все нутро: не было ничего необычного. Далее следовал блок «С-003». Здесь тоже не было ничего необычного, но раз уж я так вольготно здесь гуляю, нужно было глянуть, что происходит вокруг. Дверей и разных прочих размеченных поверхностей было очень много, и после пятого открытого помещения я уже начал уставать: то ли сказывалась усталость от излучения здесь, то ли слишком монотонным было наполнение комнат: демонтированные нейроблоки, какие-то неизвестные мне аппараты, что-то вроде вычислительных ядер, но ничего серьезноговсе это связано с чем-то далеким: провода утекали за горизонт, разветвляясь время от времени как Лена. Далее я заглянул везде, но в N-053 остановился, тотчас же заметив неприятности: нейроблоки, что я менял, были вынуты. Вернее, были вынуты вообще все. Я аккуратно задвинул их обратно, возобновив работуоб этом сигнализировали светотроны, а затем, выйдя в С, не мог не сделать это с остальными замеченными. Эти устройства будто бы приветствовали свое подключение, радостно мигая.
На этом кончался изведанный путь, я перешел в D-004мрачную дверь подвешенного помещения, из которой будто бы несло запахом горелой электроникии так оно и оказалось. D-004 снаружи выглядел больше, чем прочие. Внутритоже, причем значительно, ведь тут не было ящиков или небольших помещений. Все пространство было открытым, посреди него стоял потрепанный верстак, к которому я в скорости подошел. С каждым шагом я ощущал все более отвратительный аромат горелой электроники: не отравление приближалось, а отвращение. Конечно, я чувствовал его ранееи не раз, но чтобы настолько Запах мертвоготехники или органикинеприятный запах, но тут будто поработал заправский маньяк. Каори? Не может быть.
Дойдя до стола, я оперся на него, едва не упавшатание по этим коридорам стало буквальным: уж слишком выматывает это место, да еще и этот запах, могущий повергнуть меня в токсический шок. Несмотря на это и на тусклое освещение, я видел так, как не видел снаружи, а потому заметил на полу кабель-каналы, ведущие под стол. Очевидно, они вели к столу, и он обязан был быть столом управленияпультом, но сейчас таковым не являлся: то ли из-за неисправности, то ли из-за того, что был попросту не подключен (провода уходили в нишу, куда я не мог заглянуть). Тем не менее, у стола было несколько ящиков, наполненных различными инструментами: от лазерных дальномеров до микропрокладчиковвсе довольно грязные, а последний вообще заляпан материалом, вытекающим из жала.
Мой беглый взгляд больше ничего не отметил, и я вновь вышел. «Сколько можно смотреть?» сказал я, медленно ковыляя вдоль перил по дорожке. Далее были E-005, F-006 и прочие ждущие меня помещения, но сил моих больше не было. Хорошо еще, что я не валился в обморок, ведь меня бы никто не вынес в этот раз. Ощущения были все равно так себе. Медленно идя по мосткам, я то и дело поглядывал вниз, наматывая в голове круги по темным мыслям: значительно быстрее, чем меня несли ноги к диспетчерской.
Дверь отворилась, и я тут же решил «вызвать» Моргана, предупреждая о своем отбытии, после чего голова разболелась еще большеострой пронзающей болью, совсем не похожей на мигрень: это был чип, сжигающий меня изнутри из-за помех. Тело не выдержало, ноги подкосились, только ненадежный ржавый местами заборчик держал меня от того, чтобы исполнить обговоренный с внутренним голосом план, который должен был теперь выйти из цикла. Мяуканье разъяренной кошки или рык тигравот, что издал я, лишь непонятно в какой степени громко и пронзительно это было, ведь голосовые связки буквально не слушались меня, повторяя за опорно-двигательным аппаратом.