На протяжении десятилетий в Системе не было никакой структуры, помимо той, которая была необходима, чтобы поддерживать механизмы торговли; тем временем земной Интернет переродился в Песнь. Процветали беззаконие и коррупция. Система разрослась так, как Земле и не снилось.
У Рейзер разболелась голова, и она, усевшись на край постели, выпила воды, представляя себе, насколько хуже сейчас, должно быть, приходилось Бейлу.
Голомэн вдохновенно жестикулировал и что-то говорил. Кто угодно в системе, за исключением жителей двух очевидных планет, узнал бы это лицо.
В такой вот хаос около века назад неожиданно ворвалась «ПослеЖизнь», сформировавшись почти в одночасье, и за несколько лет изменила Систему полностью. Рейзер подумалось, что календарь должен это как-то отображать, что годы нужно разделить на те, что до «ПослеЖизни» и те, что
А может, и не нужно. Еще воды. И каффэ.
Несмотря ни на что, жизнь оставалась тяжелой. Ею теперь руководил безжалостный прагматизм. Землянин, может, и поразился бы кое-каким проявлениям современной технологии, но и увидел бы в повседневном использовании такие вещи, от которых отказались задолго до гибели Земли. В Системе надежность ценилась больше инновации.
Голомэн перешел к «ПравдивымРассказам», «ЗвезднымСердцам» и другим ПараСайтам.
Какие-то черты земной жизни ушли в прошлое. Одной из главных жертв конца Земли стало боговериеесли не считать Геенну и неназываемую планету. Для этих двух миров боговерие работало, как и прежде, по крайней мере, для Геенны, поскольку никто понятия не имел, какова жизнь на той, другой.
И вот, как раз тогда, когда Система начала распадаться, одолеваемая болезнями, отчаянием и внутренними конфликтами (именно об этом сейчас снова рассказывал Голомэн), был открыт нейрид. Побочный эффект неудачного эксперимента с полипотенциальными клетками, для которых некий безымянный лаборант обнаружил применение, граничившее с чудом.
А из нейрида произошла «ПослеЖизнь».
Голомэн отбросил со лба непокорный локон.
Считаные мгновения остались до голосования! Но спервао современных медицинских технологиях. Значительное продвижение в геноспецифической регенеративной терапии сердца и легких означает, что «ПослеЖизнь» способна предложить второй шанс примерно тысяче своих генетически совместимых спящих подписчиков, ставших жертвами метаприона N23XN.
Рейзер все еще размышляла о том, какой увидел бы Систему землянин. Ее собственной жизнью правили клавиши и каффэ, а они не сильно изменились с тех пор, как человечество переселилось в Систему. У него были другие приоритеты.
А людей всегда тянуло к чтению. Это дешево, это быстрее, чем слушать, да еще и акценты не мешают. Даже теперь письменные языки Системы оставались почти такими же, как на Земле. Что до каффэ, то всем хотелось бодрствовать подольше с помощью теплого напитка.
Она прикончила холодную бурду, отнесла тас обратно на кухню и пальцами отмыла под краном. Сколько каффэ она выпила за эти годы? Сколько историй рассказала?
Когда Рейзер вернулась к монитории, ее встретили вид бурлящего моря, пятнистые спины платформ, неподвижных в водоворотах пены, и саркофаги, разбросанные вокруг них, точно блестки.
Ее догнало осознание, что она на самом деле находится здесь, на планете сарков. Мало денег, никакого уюта, ни секунды покояи все же Хлад был самым важным местом в Системе.
Среди них есть и сегодняшние потенциальные счастливчики, сказал ей Голомэн. Взглянем на одного из них. Его зовут Ларрен Гэмлиэл.
Заиграла тема «ПослеЖизни», и волны Хлада ударились в монитор. Рейзер начала уделять передаче больше внимания. Вот оно, наконец-то. Биографии. Вещество «ПослеЖизни».
Кишащее сарками море засветилось, один из симулированных саркофагов поднялся в воздух и приоткрылся, истекая словами:
КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЖИЗНИ
Ларрена Гэмлиэла
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: воспоминания об определенных событиях могут быть травматичными. Особенно травматичные переживания отмечены в изложении звуком {гргргргр} или значком «**», если вы предпочитаете текстовый вариант.
Рейзер выбрала звук, снова плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Голос был низким и гнусавым. Рейзер представились лицо в оспинах и тощие руки. Ларрен начал пересказывать свою жизнь:
Меня зовут Ларрен Гэмлиэл. Лар. Я не помню, где родился, потому что надолго там не задержался. Родителей тоже совсем не помню. Вырос в орбитальном приюте, помню в основном звездыя смотрел в свое окошко, а звезд было полно, будто вшей в постели.
В приюте нашел друга, мальчика, звали его Бьюдрыжий, лохматый, выше меня ростом и постоянно моргал. Мы играли в искалки, было нам, помню, девять, и он прятался все утро. Я его не нашел, заскучал, а была уже серединная кормежка. Я пошел на кормежку; давали мясные лепешки. Я съел его порцию. Он опоздал. Точнее, он вообще не пришел.
А после кормежки сработала тревога. В общем, нашли его в шлюзе, он там вроде как парил. {гргргргр} Выглядел, как будто из него всё высосали. Как рыба вяленая. И глаза как щелки.
Вот, наверное, и все про мое детство. Я о нем нечасто вспоминаю.
Дожил до пятнадцати, ушел из приюта, спустился на планету. {гргргргр} Не помню, на какую, я на ней все равно долго не задержался.{гргргргр} Вообще ни на какой долго не задержался.
Больше всего любил перелеты с одной на другую. На транспортах мне было спокойнее. Наверное, они мне приют напоминали. Однажды поработал стюардом, только недолго. Пялился на звезды, схлопотал слишком много выговоров.
На планетах обычно влипал в неприятностивот, по сути, и вся моя жизнь. {гргргргр} Воровал и бродяжничал. Паксеры говорят«закоренелый». Это про меня. Ничего своего не нажил, ни за кого не зацепился.
Но никогда себя не жалел, не сильно, по крайней мере. Наверное, мне лучше всего было в тюрьмеболтаться, как будто я снова ребенок, в маленькой камере, в окружении звезд. Я просил, чтобы они меня не выпускали, в тот последний раз. Может, если б они послушались, у меня была бы история подлиннее. {гргргргр} Убийство той женщины было ошибкой, а может, несчастным случаем. Мне в Юстиксе объясняли разницу, да я так и не понял. Знаю только, что я этого не хотел, и очень об этом жалел. Я был не виноват. Наркота была виновата.
Странно это, и, может, вы лучше меня разберетесь, потому что мне прям до слез жалко, что я не могу. Почему все говорили, что с Бьюдом я не виноват, а я всю жизнь себя за это грыз, и до сих пор грызу, а с женщиной все говорили, что я виноват, а я знаю, что нет? Может, вы мне объясните?
В общем, я за нее отсидел. Два дня как вышели тут эта болячка. Разве это справедливо?
Я знаю, что говорить больше не о чем, но мне очень хотелось бы разик повстречаться с родителями, хотя бы с мамой. И хорошо бы было снова увидеться с Бьюдом. А вдруг он тоже где-нибудь здесь. Эта болячка, которая меня сожрала, может быть, она не навсегда.
Мне кажется, у меня пока что была не очень хорошая жизнь.
КОНЕЦ КРАТКОГО ИЗЛОЖЕНИЯ
Рейзер запаузила монитор.
Странно, подумалось ей. Может, она знала этого человека? Имя, конечно, было выдуманное, все люди в базе были анонимами, и голос, конечно, был пьютерный, но однажды она выслушала мужчину, рассказывавшего почти о том жедетство в орбитальном приюте, искалки и смерть в шлюзе, и сделала из этого ПравдивыйРассказ. Один из своих первых, давным-давно.
Может, это был он, хотя это чертовски странное совпадение.
Нет. Скорее, это просто обычная для ребенка гибель. И все равно странно.
Она сняла монитор с паузы. В углу пульсировал сигнал СрочныхНовостей, но Рейзер занялась голосованием.
ВЫБОР «ПОСЛЕЖИЗНИ»
Коснитесь монитора или отдайте голосовую команду.
Открыть полную Жизнь Ларрена Гэмлиэла?
Проголосовать за Жизнь Ларрена Гэмлиэла?
Для получения подробной информации коснитесь монитора или отдайте голосовую команду.
Рейзер задумалась, не открыть ли полную жизнь, но достаточно хорошо себя знала, чтобы понять, что потратит на нее целый день. Она подумала еще немного, а потом проголосовала «за». Ее беспокоило, что она не может вспомнить имя того источника ПравдивогоРассказа. Хотя лицо его Рейзер представить моглавысокий лоб и глубоко посаженные карие глаза, вечно прищуренные. Инженервот кто он был такой. И не криминал, хотя и на самой грани.