Люди герцога установили чучело в месте, которое с большой натяжкой можно было назвать деревенской площадью, перед лавкой мясника, на полоске земли, которая в прошлой жизни скорее всего была общественным садом, ныне выкорчеванным. По улице пополз шорох, двери начали открываться, и наружу стайками по двое и по трое стали выходить люди.
Они собирались вокруг центра площади. Шэй и не предполагал, что деревня могла похвастаться столь многочисленным населением, но всякий раз, когда он думал, что поток людей иссяк, толпа вздрагивала, шла рябью и выталкивала на поверхность новое лицо.
«Оставайся на месте». Он чувствовал себя как на ладони. Голым. Мальчишки с кухни опустили платформу, позволив герцогу сойти на землю.
Давайте выкажем нашему думскому другу немного уважения.
Секунду никто не двигался, затем женщина в коричневом платье отделилась от толпы, бросилась вперёд и плюнула кронпринцу под ноги. Герцог улыбнулся. Двое мужчин последовали примеру женщины.
Только передний ряд! проревел Патрик.
С задних рядов пришёл ропот, распространился подобно заразе: «Мразь, мразь, мразь».
Мужчина в центре действа продолжал улыбаться, и его улыбка вместе со скандированием и колыханием толпы оказала на Шэя гипнотическое воздействие.
Варварство. И всё-таки он не мог отвести взгляд.
А страхэто всегда варварство. Бриэль наклонилась к нему. Кое-кто тут боится. Приходит в ужас при мысли, что может увидеть в небе челнок.
Благодарю вас, благодарю. Герцог помахал руками, ладонями вниз, словно успокаивая толпу. Не знаю, слышали ли вы, но сегодня с нами гость с Красного холма. Не потрудится ли он выступить вперёд?
Ропот растворился в шёпоте.
Что он делает? Шэй повернулся к Бриэль.
Она вздохнула:
А теперь начинается самое неприятное.
Эшкрофт, выходите сюда, ко мне. Герцог сказал это тише, но так, чтобы Шэй услышал.
Бриэль промолчала, и под пристальными взглядами он направился к чучелу.
Зажги факел. Герцог протянул руку к Патрику. Давай.
Чиркнуло огниво, и маленький огонёк присоединился к большому, поджаривавшему западный горизонт.
Конец факела наклонился, указывая на Шэя.
Возьмите его и сожгите принца, Эшкрофт.
Что?
Сожгите принца.
Это же безумие. Взгляд Шэя наткнулся на лицо женщины, на черепашью кожу мешков под неподвижными глазами. Вокруг него было множество пустых глаз и пустых лиц.
Он повернулся к герцогу:
Неужели вы не понимаете, насколько это унизительно, причём для всех присутствующих? Это чучелопошлая насмешка. Он ничего не сделал ни вам, ни мне. Его здесь нет. Он даже не может защитить себя.
О, он прекрасно может себя защитить. Факел выплюнул несколько искр. Воздушными челноками.
Когда вы в последний раз видели, чтобы думский челнок пересёк границу?
А этого никогда не случится, потому что башня собьёт их. Собьёт их все. А теперь, Эшкрофт, на губах герцога промелькнуло подобие улыбки, давайте посмотрим, достаточно ли сильно вы любите свою страну. Если любите, то сожжёте эту мразь.
Шэй взял факел и поднял голову: под таким углом плывущие в небе облака создавали впечатление, что лицо чучела ожило; было легко представить, что пуговичные глаза смотрят куда-то вдаль.
Ропот снова начал нарастать: «Мразь, мразь, мразь».
Что они с ним сделают, откажись он? «Они могут подпалить меня вместо принца и завтра списать всё на несчастный случай».
Да пошли вы к чёрту, сказал Шэй и швырнул факел на землю.
Воцарилась полная, гнетущая тишина. Несколько долгих мгновений герцог изучающе смотрел на него.
Дай мне ещё один, Патрик. Я же говорил, что вам не хватит духу, Эшкрофт. Мы здесь повидали достаточно сочувствующих Думе, знаем, как их различать. Огонь зашипел, пожирая солому. Но вы запомните этот момент.
«Ххаа», выдохнула толпа.
Пламя поползло по белой униформе тянувшимися к облакам пальцами, и в его свете сотни мошек роились вокруг людей герцога и пылающего чучела, словно искры костра ожили и слились в хаотичной, неистовой оргии.
7
Лена сдержала слово и взяла его на прогулку.
Поселение дракири, в двадцати километрах от замка, было ярким пятном среди однообразных деревень и холмов; огоньки его воздушных змеев порхали на высоте третьего, четвёртого этажей. Оуэнбегские дома были самое большее двухэтажными, некоторые практически вросли в землю, а здесь даже деревья за стенами городка казались выше, зеленее, их кроны были усыпаны тёплыми бумажными фонариками, словно готовыми взлететь мотыльками.
Лена сошла с повозки и передала деньги вознице.
Мы вернёмся через пару часов.
Мне пригласить его пойти с нами на праздник? сказал Шэй.
Не дразните людей, мистер Эшкрофт.
Должен признать, я представлял себе нечто иное, когда услышал слово «поселение».
Мостовая под их ногами была чистой и плоской, словно отполированной морской водой.
Самодельные палатки и костры?
Ну что-то в этом духе, сказал он. А тут всё больше похоже на столицу, не хватает лишь пары деталей.
Каких?
Вам не приходится приподнимать подол платья.
С противоположного конца улицы, утопавшего в свете холодного осеннего солнца, к ним подбежала ребятня, двигаясь со скоростью вдвое быстрее обычных детей.
Конфеты, конфеты, прекрасная леди, у вас есть конфеты?
Полагаю, вы забыли их дома. Шэй рассмеялся, стараясь удержать равновесие среди наплыва маленьких, сильных тел. Но они правы, вы действительно прекрасно выглядите.
Красота сегодня в воздухе, мистер Эшкрофт, сказала она, потрепав по волосам ближайшего мальчишку.
И она правда была в воздухе, в орле, кружившем в тёмной синеве, во флагах на перекрещивающихся верёвках над рыночной площадью, в узорах вен на руках мужчины, протянувшего им кружки с грогом.
Сколько мы вам должны? спросил Шэй, но тот только помотал головой.
Меня здесь знают, сказала Лена.
Так вы местная знаменитость?
Не я. Моя мать. Она была известной пейзажисткой.
Мимо них прошла милующаяся парочка, онв зелёном бархатном жакете, онав платье цвета красного вина.
Я не пью, но могу сделать маленькое исключение в честь Равноденствия.
Спасибо.
Позвольте спросить, а вы сами пишете картины?
Она пожала плечами:
Немного.
Шэй прислонился к столбу и сделал глоток.
Что ж, хотя бы сахар мы изобрели раньше вас.
Вообще-то у нас есть кое-что получше. Лена что-то сказала на языке дракири, и старик протянул Шэю миску с коричневым порошком.
Так я и думал. Он снова чуточку отпил. Вкусно. А это что за приспособление? Он указал кружкой на середину площади.
Карусель.
Что-то научное?
Вы, должно быть, шутите. На ней катаются. Она крутится.
То есть снаружи должен стоять человек, чтобы её раскрутить?
Ну в принципе можно побегать вокруг, потом запрыгнуть.
Давайте попробуем.
Мистер Эшкрофт, она же для детей.
Возможно, за него говорил алкоголь, но Шэй сказал:
А я сейчас как раз чувствую себя ребёнком. Мы же на празднике, верно? Давайте дерзнём.
Давайте, сказал продавец грога.
В его глазах они, наверное, и правда были детьми.
Лена покачала головой:
Не могу поверить, что соглашаюсь.
Они одновременно поставили свои кружки на деревянную стойку.
Бегать кругами по рыночной площади, полной зевак, было действительно странно, но стоило ему шагнуть на карусель, как всё вокруг растворилось в движении. Он посмотрел на Ленучёрная волна её волос наконец распустилась и разметалась по воздуху. Мир кружился, синицы чирикали, и свет, жёлтый, холодный и таявший, играл между гирляндами.
Когда стойки с грогом вокруг них остановились, кто-то одобрительно свистнул, и несколько дракири захлопали в ладоши.
Лена отвесила изящный поклон и посмотрела на Шэя:
Спасибо вам.
За что?
За то, что позволили мне почувствовать себя она шагнула на мостовую, покачнулась, и он поймал её за локоть, как дома. Вы знали, что я лишь наполовину дракири?