Я руководил мебельной мастерской, милорд. Это было семейное предприятие. Причём достаточно большоемы поставляли
Большое, как моя задница. Герцог хлопнул рукой по подлокотнику кресла. Мне всё равно.
Он мог позволить себе грубость. У него была по меньшей мере двадцатилетняя фора в политике, и это была его вотчина.
Все в комнате, включая грифонов на настенных гобеленах, уставились на Шэя.
Он мог надавить на них, воспользоваться своим статусом посланника королевы, но не станет ли ситуация от этого только хуже?
Послушайте, я понимаю, что вам кажется, будто я посягаю на вашу власть, сказал он. Но я здесь лишь для того, чтобы помочь. Мы хотим одного и того же
Вот оно. Герцог вскочил с кресла. Вот оно. Вы сидите у себя на Красном холме и думаете, что знаете, как тут обстоят дела. Позвольте вам сказать: ничего вы не знаете. Для Дэлин башнявсего лишь способ потешить самолюбие.
Нет, это высота, с которой баллисты смогут сбивать гипотетические воздушные челноки. Так её видите вы, так же её видит и она.
Старуха Дэлин видит лишь памятник собственной гордости. Нам же эта чёртова башня нужна, чтобы выжить.
А, так теперь мы о выживании говорим. Простите, милорд, но то, что вы граничите с Думой, не делает
Да неужели? Герцог двинулся на Шэя и остановился на полпути, у незримой разграничительной линии, не желая отделяться от своей свиты. Вы видели их кронпринца? Того, который правит страной с тех пор, как его отца хватил удар?
Это чистой воды разжигание воинственных настроений, и вам это прекрасно известно. Ещё в моём детстве кто-нибудь постоянно говорил о том, что думцы нападут на нас.
Границу перейдите. Герцог ткнул пальцем в чёрное окно. Прошу вас. Съездите в Полтаву. Это их деревня, но половина населениянаши люди, оставшиеся там, когда карту перекроили. Точнее, они были нашими. Посмотрите, что они сделали с деревней, и сами всё увидите.
Не стоит также забывать о попытках диверсии, сказал Патрик, военный советник, неожиданно ясным, решительным баритоном. Кто, если не кронпринц
Герцог, переминавшийся с одной ноги на другую, замер, и в его глазах промелькнуло новое выражение. Страх.
Шэй шагнул вперёд:
Попытки диверсии?
Мы не начал Патрик.
Закрой рот, сказал герцог. Просто закрой рот. Можешь ты закрыть рот, когда я прошу?
Жду не дождусь, когда вы предоставите мне все подробности, сказал Шэй.
Бриэль вздёрнула подбородок:
Милорд, думаю, нет никакого вреда в том, чтобы показать лорду Эшкрофту башню. Честно говоря, думаю, нет никакого вреда в том, чтобы показать её кому угодно.
Герцог долго сверлил белого, как лист бумаги, Патрика взглядом. Затем он перевёл глаза на Бриэль, видимо, решая, стоит ли продолжать борьбу.
Ну так показывайте, сказал он и прошагал из гостиной.
«Я сейчас выиграл этот раунд или меня просто сочли слишком мелкой сошкой?»
Женщина в чёрном платье повернулась и пересекла комнатунет, проскользила по ней, проплыла мимо сбитых с толку лордов, которых не одарила ни единым словом, и исчезла за той же дверью, что и герцог, а Шэй остался, всё ещё пытаясь удержать взгляд, которого уже не было.
Лена, любовница герцога, была дракири.
* * *
Разве бывают такие совпадения? Встретить здесь кого-то с твоим именем, самым редким из заимствованных имён в этой стране.
Есть и другие отголоски. То, как она себя держит, гордая посадка головы. Глаза.
Впрочем, она, наверное, спит с герцогом, так что нам с ней много общаться не доведётся.
И, как бы там ни было, Лена, я никогда ни с кем не смогу говорить так, как мы разговаривали с тобой.
4
Он почти не спал: соловей будил его всякий раз, когда его сознание было готово ослабить хватку.
Утро дышало грядущей зимойтонкий туман, обесцветивший воздух, сочился сквозь амбразуры, змеился вокруг бастионов и наконец растворялся в осадке на полу балкона. В дверь постучалиБриэль пришла, чтобы проводить его на обещанную экскурсию по башне.
Официально она была опорным пунктом противочелночной обороны, и Шэй уже мысленно представил себе несоразмерный блиндаж. На деле она оказалась чем-то, чего он никогда прежде не видел.
Входить в неё было всё равно что входить в настоящий городили скорее в скопление городов. Винтовая лестница, широкая, как рыночная площадь, вилась вдоль стены, оставляя в середине обширное ничто, пропасть, в которой пел ветер и от которой у Шэя кругом шла голова. Этот мир словно вышел из-под кисти любителя светотени, пристрастившегося к сильным контрастам: темнота ложилась чёрными кляксами вперемежку с ослепительными пятнами дневного светапорталами в стенах башни размером с дом, окнами в дикую природу для баллист «землявоздух». Одно такое окно располагалось через каждые два или три витка лестницы.
У этих проёмов и ютились людикаждый портал представлял собой отдельный городок, свою собственную компактную среду обитания с лампами, лебёдками и тележками, с проблесками огнива, грохотом молотков, криками, смехом.
Башню нужно было мерить той же меркой, что и целый миртолько это был чуждый мир, повторявшийся снова и снова на подъёме к далёкой, призрачной прорехе в облака. Или это он заглянул в колодец? У Шэя снова закружилась голова, а верх с низом поменялись местами, словно вращались на осях гироскопа.
И он был в ответе за это, за эту вселенную.
Не смотрите вверх, сказала Бриэль. По крайней мере пока. Вы привыкнете, Шэй. Я могу звать вас Шэй?
Конечно, сказал он, стараясь сделать так, чтобы его не вывернуло наизнанку.
Сегодня я покажу вам пятый уровень. Это примерно в девяноста метрах над землёй.
Боже.
Это ещё ничего, немногим больше трети высоты башни, улыбка, приподнятая бровь. Текущей высоты, конечно.
Мы пойдём пешком?
О нет. Нет. Она похлопала его по спине. По крайней мере, не до самого верха.
«Она похожа на ребёнка, которому не терпится отправиться на прогулку по окрестностям», подумал он.
Бриэль была полновата, и Шэй думал, что ей будет тяжело подниматься, но она как будто не шла по ступеням, а взлетала.
Они миновали группу людей в фартуках и со свёртками бумаг под мышками. У первого «городка» пахло жареным мясом, и из портала наружу выступал деревянный помост, на краю которого сидели рабочие; они ели, пили, переговаривались громкими голосами.
У третьего «городка» он подумал, не повела ли его Бриэль в бесконечное путешествие, в паломничество, которое закончится тем, что они состарятся, заведут детей, но так и будут подниматься всё выше, пытаясь достичь некоей неведомой цели.
Вот и оно, сказала Бриэль.
На берегу бездны висело приспособление, похожее на деревянную клетку.
Что-то мне подсказывает, вы хотите, чтобы мы проехались на этом.
Надеюсь, вы страхом высоты не страдаете?
Нет, но я страдаю нелепым желанием жить.
Я за вами присмотрю. О, вам стоит выпить, это поможет. Вон у тех ребят
Я не пью. Почему эта штука не висит на первом этаже?
Чтобы рабочие не разленились.
Они шагнули в клетку, и Бриэль дёрнула за верёвочную петлю. Сверху донеслось слабое эхогде-то взвизгнула лебёдка.
И на какую высоту поднимается эта хм, этот лифт? спросил Шэй.
До самого пятого уровня. На шестьдесят метров.
Кажется, я только что передумал туда ехать.
Поздно. Она подмигнула ему, когда деревянный пол под их ногами начал покачиваться и легонько крутиться.
Колебания продолжились, изредка меняя направление, а клетка тем временем ползла к вершине башни. Ветер, проникавший через порталы, постукивал ею о лестницу, словно терпеливый посетитель у двери.
Можете отпустить, сказала Бриэль.
Поначалу Шэй не понял, о чём она, но затем, как во сне, отстранённо посмотрел на свою левую рукуею он мёртвой хваткой вцепился в один из деревянных прутьев, так что мягкая плоть побелела от натуги.
Ну же! Она рассмеялась, вскинув руки, и он разжал пальцы, подумав: «Как же красивы люди, когда они счастливы».
Затем он вспомнил о попытках диверсии. Кому могло захотеться разрушить это чудо, свой собственный мир? Его будущее зависело от того, будет ли башня построена, но сейчас беспокойство растворилось, уступив место чему-то тёплому, чему-то большому, распиравшему его изнутри.