Покрышкин вначале не понял:
— Что, уже кому-то отдал? Инженер ухмыльнулся:
— Да ты на номер глянь! Покрышкин махнул рукой:
— Ерунда! Сказал ведь — беру!
— А я разве против? Бери, бери! — поспешно ответил Урванцев. — Может, и повезет…
Повезло! На этой машине Покрышкин свалил, как выразился Саша Клубов, 17 вражеских самолетов… Были там и «мессы», и «хейнкели», и «лаптежники». И ни разу самого не сбили, хотя однажды несколько пробоин и привез.
Наблюдаю за Александром Ивановичем, Вижу, вроде колеблется. О чем-то с техником разговор ведет и то нос «старушки» своей, то лопасть винта поглаживает. Подошел к крыльевым пулеметам — а их по два на каждой плоскости, постоял в задумчивости, к чему-то присмотрелся, чему-то улыбнулся, видимо, вспомнил яркий эпизод. Затем как бы оценивающе посмотрел на полуматовую поверхность новинки, чистенькой, без единой царапины…
Но не об этом сейчас его мысли. Он взвешивает возможности одной и другой машины: «тринадцатую» он знает, нравится она ему, легкая в управлении. Новую взять? Как она поведет себя? Пушка помощней, но запас снарядов маловат. Зато бить можно наверняка и «юнкерсы», и «хейнкели». Расчетливо бить, с близкой дистанции, так, чтобы каждый снаряд — в цель!..
И Покрышкин решительно шагнул к новой машине.
Григорий Долуда, со стороны пристально наблюдавший за майором, тут как тут:
— Товарищ командир, какой номер малевать?
Молодежь хихикнула, оживилась. Каждый стал вносить свое предложение.
Один советовал написать единицу: майор, мол, был командиром первой эскадрильи, к тому же на полковых машинах этого номера нет, так что «сам бог» велел изобразить эту цифру.
— Нет, — сказал Александр Иванович. — Первый номер должен быть у командира полка.
— Так он же не летает, все время «болеет», — съязвил Саша Клубов.
— Все равно, не положено!
— Тогда «десятку»!
— Лучше «тридцатку» — по количеству сбитых, — уточняет подошедший к группе новый инженер полка капитан Копылов.
Молчавший доселе младший лейтенант Николай Трофимов с улыбкой произносит:
— Надо глядеть вперед — до ста считать… Пиши «сотню»!.. Александр Иванович, поддавшись общему настроению, тоже засмеялся, согласно махнул рукой:
— Ладно: сто — так сто! Пиши…
Григорий Долуда уже к делу готов. Откуда только появилась в его руках баночка с белой краской? Уже и пульверизатор, оказывается, есть, и трафарет подготовлен — единичка и ноль.
Нашлись в момент и добровольные помощники: один подкатывал баллон со сжатым воздухом, другой поточнее пристраивал трафарет, третий, отойдя подальше, «нивелировал» на глаз работу.
Не прошло и нескольких минут, как на новой машине красовалась свеженькая, ярко-белая цифра «100».
Техник звена Павел Лоенко на обложке нового формуляра тоже аккуратно вывел такую же цифру.
С этого дня у Покрышкина стал утверждаться и новый позывной: Сотый…
…Полк работает, личный состав живет напряженной фронтовой жизнью. Истребители выполняют задания «на любой вкус» — не только перехватывают вражеские самолеты, но и сопровождают штурмовую и бомбардировочную авиацию, ведут разведку не только в интересах своего полка, но и дивизии и воздушной армии. 17 июля пара за парой покидают Поповическую, чтобы вскоре приземлиться на полевом аэродроме близ станицы Старонижнестеблиевская, откуда ближе к линии фронта, к району боевых действий.
А пять дней спустя совершаю свой первый в 16-м полку боевой вылет к линии фронта. Четверка истребителей летит на прикрытие наземных войск в районе станиц Крымская и Киевская.
Задачу ставил ведущий — Александр Иванович. Он коротко объяснил порядок действий:
— Со мной в паре пойдет Чистов, — сказал майор. — Он уже совершил несколько боевых вылетов, открыл счет лично сбитых самолетов — «худого» свалил… Сухов пойдет с Жердевым. Боевой порядок — «фронт».