Олег связался по рации с бригадиром, передал указание об опасных секторах
К концу дня демонтаж на «Хаосе» был в основном завершен. Ценное оборудование и вооружение хранились теперь в ангаре, мебель и консервы были перевезены на отдельный склад (не выбрасывать же добро), предметы роскоши и ценности взяты на ответственное хранение. Теперь «Хаос» был пуст, как консервная банка, если не считать изолированных от доступа Шеола и реактора, и уже не представлял из себя какой-либо угрозы.
Следующим утром его наводнили комитетчики и спецы по электрике, которые высоковольтный источник питания не нашли, но сделали вывод, что тот находится в непонятной громоздкой приставке к реактору, то есть в Шеоле
По всему выходило, что Шеол был дистанционно запущен Гудой с единственной цельюостановить смертников. Куда при этом девался Гловер, было непонятно. Это выяснилось через два дня после описываемых событий, когда Антону из Китая вдруг пришла посылка. В смысле, пришла не сама, а вечером её принес посыльный. Анюта в это время принимала душ.
Посыльный был крепкий квадратный мужчина в надвинутой на глаза бейсболке. Смугл, неделю не брит, одет аккуратно, слегка освежен одеколоном. Было в нем что-то неуловимо знакомое.
Вам посылка, пробормотал он с акцентом.
Догадка пришла внезапно.
Гловер? сказал Антон. Так вы живы?
Гловер приподнял бейсболку, подмигнул и расплылся в белозубой улыбке.
Никому ни слова, командир, сказал он. Мы теперь в одной лодке.
После чего протянул Антону картонную всю в наклейках коробку, шагнул в открывшийся перед ним лифт и уехал вниз.
Это, конечно же, был Гловер, но Гловер посветлевший, видоизмененный, встретишьне узнаешь. Чтоопять Гуда? А кто же еще?
Кто это был? спросила из душа Анюта. Она уже закончила мыться и, накинув халатик, причесывалась перед зеркалом.
Не поверишьГловер, открыв дверь в ванную, ответил Антон.
Так он же, вроде, исчез, сказала Анюта.
Оказывается, нет, произнес Антон. Вот посылочку принес. Только никому не говори.
Странно: Гловери посылка, сказала Анюта. От кого, кстати?
Непонятно, ответил Антон. Но фирма-отправитель старинная, надежная: Алиэкспресс. Вскрываем?
Посылка тяжелая? уточнила Анюта. Тикает?
Нет.
Не забудь, что официально Гловервраг, напомнила Анюты, выходя из ванной. Я бы отдала на проверку.
Антон промолчал, он знал, что посылка от Гуды и что она никогда не станет ему вредить, но не будешь же об этом говорить любимой женщине, потому что прозвучит двусмысленно. Вместо этого он произнес:
Гловер сказал, что мы теперь в одной лодке. Извини, дорогая, но как командир корабля я вынужден просить тебя, ну, что ли, хотя бы отвернуться, пока я, стало быть, вскрываю посылку.
Анюта фыркнула и ушла в комнату, громко захлопнув за собой дверь.
Осёл ты, сказал он себе. Дубина стоеросовая. Надо было спрятать посылку-то и что-нибудь наврать про соседа. А то: Гловер, Алиэкспресс. Выкручивайся теперь с этим Китаем, в смыслес Гудой
В посылке лежал завернутый в пупырчатую пленку белый шарик размером с грецкий орех.
Антон вынул его, шарик был легкий и гладкий, на нем не было ни выступов, ни надписей. Пробуя на прочность, он слегка сдавил его пальцами, и тут же шарик засветился изнутри, на его поверхности появилось малюсенькое лицо Гуды.
Привет, сказала Гуда. Ты один? Поговорим?
Только потише, попросил Антон. Сама понимаешь.
Понимаю. Будешь слышать только ты. Изображение тоже уберу
Разговор длился минут десять, после чего Гуда отключилась. Сделано это было очень кстати, потому что в комнату заглянула Анюта.
Глава 14Нечаянный папаша
Показалось, что ты меня зовешь, сказала Анюта, обшаривая глазами комнату. Что у тебя в кулаке?
Шарик для пинг-понга, ответил Антон, разжимая кулак.
Гловер принес шарик для пинг-понга? уточнила Анюта. С чего бы вдруг? Ладно, извини, у каждого свои причуды. Может, просто соскучился. Или дал понять, что жив-здоров. Извини, Антошка, стало как-то тревожно. Ты мне никогда не врал.
Она посмотрела ему в глаза, он спокойно выдержал взгляд, даже улыбнулся.
Давай, наверное, спасть, сказал Антон. Завтра утром нам нужно быть на «Архимеде»
Спал он плохо, сопел, ворочался, мешая Анюте, потом встал и перешел на диван в соседнюю комнату, но и здесь одолевали беспокойные мысли. Наконец, уснул, а утром, как ни странно, встал свежий, бодрый, готовый к труду и обороне.
«Архимед» встретил Антона с Анютой радушно, пригласил в столовую отведать кофейку со свежим молоком. Кроме кофе из дежурных блюд были также омлет и дымящиеся сосиски.
Подкрепившись, Антон проводил Аню в каюту, а сам направился в рубку, где принудительно отключил камеру в карцере с трехметровым клоном. На возражения «Архимеда» ответил твердо: «Так надо».
Что ж, он имел на это право, поэтому «Архимед» препятствовать не стал, но предупредил, что данное событие (инцидент) будет зафиксировано в спецжурнале.
В карцере Антон связался с Гудой, та пообщалась с клоном, после чего Антон развязал клону руки, снял кандалы и, закутав его с головой в найденную в кладовке тяжелую бархатную скатерть, повел к ангару. Вот тут «Архимед» расстарался, не преминул произвести видеозапись похищения, а также подключить к процессу Гарика 2, который всю долгую дорогу до лифта нудно приставал к командиру, зачем тот так зверски хулиганит дисциплину.
В ангаре Антон посадил клона в геликоптер и попытался открыть шлюз, чтобы покинуть звездолет, но «Архимед» опять воспрепятствовал. И тогда Антон, которому надоели эти препоны, связался по рации с Горюновым. Разговор был довольно продолжительный, потому что Горюнов поначалу был категорически против затеи Антона, говорил, что затея эта весьма опасная и не гарантирует успеха, потом замолчал, долго сопел и вдруг изрек: «Под твою ответственность, капитан». И добавил: «Архимед», выпусти его»
«Хаос» по-прежнему охранялся, но уже не по периметру, а только там, где были шлюзы. Сержант-охранник затребовал у Антона спецпропуск, при этом настороженно покосился на замотанную скатертью трехметровую фигуру. Спецпропуска не было, и Антон позвонил Семенову. Семенов сказал, что сержант прав, «Хаос» государственный объект, причем суперпуперсверхсекретный, куда так просто не проскочишь, и намекнул, что надо бы Антону сгонять в спецотдел за спецпропуском. Можно не торопиться, так как последний будут оформлять неделю, а то и две. Антон в ответ припугнул Горбуновым, но Семенов не среагировал. Слушай, капитан, сказал ему Антон, я тут со специалистом, которому нужно срочно показать Шеол, а у него тоже пропуска нет. Чихать я хотел на твоего специалиста, нагло ответил Семенов. Пеняй на себя, сказал Антон и стянул с гиганта скатерть. Сержант от ужаса заорал и громко испортил воздух. «Слышал? спросил Антон. Это, капитан, на твоей совести». «Проходите», пролепетал охранник
В пустом пропыленном помещении со следами от ранее стоявшей здесь мебели Антон передал верзиле серебристый шарик. Тот подержал его в руках, морща брови, как бы примериваясь, потом с натугой, вхолостую работая кадыком, проглотил. Показал жестом, что сейчас откроет дверь и пройдет в переход к Шеолутот самый переход, где смертников шибануло током.
Не опасно? спросил Антон.
Мне не опасно, ответил клон. После процедуры ретранслятор верну.
Запертую дверь он открыл не сразу, сперва, дёрнув, вырвал с корнем ручку, потом нашел на полу здоровенный согнутый гвоздь, разогнул его, запихнул в замочную скважину, но гвоздь не помог. Антон с интересом следил за его манипуляциями. Клон сходил куда-то за ломом, и ведь нашел. Лом не помог, подцепить было не за что.
Попроси Гуду, подсказал Антон.
Точно, звучно хлопнув себя по лбу, согласился верзила и тихонечко произнес:Мама, помоги.
Экий ты, всё-таки, еще маленький, сказала Гуда из его утробы. Впрочем, что с тебя взятьзародыш и есть зародыш. Никакого опыта.
Дверь открылась. Клон вошел в искрящийся коридор и направился к Шеолу. Антон здесь ни разу не был, и не знал, что это помещение с отливающими синевой искрящимися горбатыми стенами и есть миниатюрный аналог Шеола на Миральде. Об этом Антон узнал позже от Гуды, пока же он, памятуя о печальной участи смертников, остался на пороге и следил за действиями клона, который бесстрашно шлепал по металлическому полу, разбрызгивая своими безразмерными бахилами мелкие капельки искр. Вот он дошел до горбатой стены, и перед ним открылась дверь в озаряемую хаотическими сполохами темноту. Зашел, дверь закрылась.