Нана РайВ нашем сненаедине
Сегодня день, когда она закончит свою жизнь. В расцвете лет.
Сегодня она зайдет в Большой театр в последний раз. Ей никто не говорил об этом. Ни присылал голосового сообщения на слуховой имплант. Ни голограмму на сенсфон. Она чувствует это на уровне подсознания.
Милена ступает на серую, потертую временем брусчатку, и ненадолго замирает возле фонтана со световой водой. В надвигающихся сумерках разноцветные струи искрятся и переливаются, озаряя прогуливающихся людей. Дети с визгом носятся сквозь искусственную воду. Падают на поток света, который «бьет» прямо из земли, и он преломляется.
Лет десять назад здесь еще был настоящий фонтан, и от него веяло прохладой и единением с природой. Но потом власти решили, что световое шоу в любое время дня и ночи с лихвой заменит обычную воду. Частично они оказались правы. Большой театр, одно из немногих зданий, которое не изменилось за последние тридцать лет, в свете прожекторов и окружении разноцветных фонтанов выглядит великолепно. Но искусственно. Так же, как и Милена. Вся ее жизнь, которая началась пятнадцать лет назад, наполнена искусственными ролями, репетициями и одинокими вечерами. Она проживала их в тщетных попытках вспомнить прошлую жизнь.
Над головой проносится летомобиль, и Милена провожает его пустым взглядом. Пока еще не все могут позволить себе столь дорогой транспорт и довольствуются электромобилем. Стоишь в пробках, зато дешево. Относительно Цены на электричество растут, как на дрожжах.
Милена оттягивает ворот черного платья, который заканчивается прямо под подбородком, и, как тень, проскальзывает мимо мраморных колонн. Они видели многое. На их глазах сменялись целые эпохи, и Милена для них очередная пешка на шахматной доске.
За эти годы она может с закрытыми глазами пройти через главное фойе, а затем в исторический зал. Именно здесь в этом великолепии насыщенного золота и темного красного, словно кровь течет по венам, среди многоярусных балконов, стоя перед главной примадонной театрасценой в узорчатом одеянии, Милена чувствует себя по настоящему живой. Здесь пятнадцать лет назад она родилась, на этой сцене в роли Джульетты, не помня своего настоящего имени, прошлого и в растерянности перед будущим.
Теперь историческая сценаединственное место в России, на которой до сих пор продолжают играть настоящие люди, а не их голограммы. Бетховенский зал уже и не узнать. На сцене передвижные панели для визуализации актеров, а декорации полностью состоят из света. Милена однажды участвовала в подобной пьесе и не получила удовольствия. Все записывается заранее и транслируется зрителям. Никакого адреналина, никакой импровизации во время игры. Когда приходят зрители, тебя нет на сцене, ведь тыголограмма.
Милена запрокидывает голову и с трепетной любовью разглядывает огромную, прекрасную люстру, где светодиодные лампы пару лет назад заменили углеродными нанотрубками. Из-за них люстра словно озарена множеством волшебных палочек, которые почти не тратят электроэнергию.
И снова мы здесь, наедине, словно и не было долгих лет.
Она оборачивается на звук меланхоличного голоса и не сразу узнает в постаревшем за годы мужчине того человека, которого когда-то безропотно любила.
Теперь в черных прядях его волос искрится серебром седина, а когда-то смешливые морщины вокруг зелёных глаз углубились и превратили лицо в восковую маску, покрытую бороздами.
Я чувствовала, что сегодня что-то произойдёт. Но не думалав горле пересыхает, мы так давно не виделись, Марк.
Он хочет ответить, это заметно по глазам, в которых таится отчаянная тоска, но его перебивает визгливый звон. Марк достаёт из нагрудного кармана старой рубашки гибкий смартфон и разворачивает, превращая из маленького квадрата в планшет:
Алло? Да, я здесь, раздраженно отвечает он. Да, знаю. Я нашел ее мне прекрасно известно, что делать! Черт, связь оборвалась! он в злости сжимает смартфон, словно ком бумаги. На секунду закрывает глаза, прежде чем вновь посмотреть на Милену. Поспешно складывает телефон и прячет на этот раз в кармане брюк, затертых, но чистых и выглаженных.
Не знала, что ты пользуешься таким древним телефоном, нервно ухмыляется она и достает из сумочки металлический прямоугольник, который разъезжается на две части и между ними загорается сенсорная панель. Все давно перешли на сенсфоны, никаких перебоев со связью. Хочешь позвонить?
Марк растерянно качает головой, глядя на светящийся мягким голубым светом полупрозрачный экран сенсфона. Милена пожимает плечами и убирает обратно в сумочку.
Я потому и пользуюсь гибкими смартфонами, потому что порой надо побыть вне зоны доступа сети, последние слова он произносит механическим голосом. Милене рассказывали, что раньше так отвечал робот по телефону, когда ещё на земле были места, куда нельзя было дозвониться.
Ты ни капли не изменилась, шепчет Марк и делает нерешительный шаг в ее сторону.
С тех пор, как ты меня бросил?
Злость, какая она есть, чистая в своей агрессивности прорывается в голосе, и на секунду Милена прикрывает глаза, чтобы прийти в себя. Она ведь простила его давным-давно. Человек, который стал для нее всем после амнезии, просто растворился однажды на рассвете. Уехал на старом бензиновом автомобиле, который дребезжал на каждом повороте и источал специфический запах. Больше они не виделись. Но порой ей казалось, что она чувствует на себе взгляд Марка. Он пронзал каждую клеточку тела и наполнял дрожью.
Я был вынужден, и к тому же больше не нужен тебе, он делает еще шаг по красной, текущей рекой, ковровой дорожке и касается сухой ладонью ее щеки. Господи, ты само совершенство
Пропускает между пальцами блестящий локон, который пружинкой падает до талии. Под разным углом освещения ее волосы меняют цвет с золотого до иссиня-черного.
Новая краска? Всегда следила за модой, а я вот наоборот совершенно отстал от жизни, с усмешкой хрипит он. Хотя были времена, когда я опережал время на десятилетия вперёд, и ты тому доказательство.
А я все думала, когда ты признаешься
Милена всматривается в его лицо, воскрешая в памяти их любовь длиною в год. Марк отчаянно пытался помочь восстановить ее память. Они испробовали все методы, которые существовали на тот момент. От гипноза до хирургического вмешательства. И ничего не помогло. Пока не прошло пятнадцать лет, и Милена не рискнула испробовать на себе последнюю разработку ученыхсканирование мозга. И они дали ей ответпочему она не может вспомнить. Ответ, который ей до смерти хотелось забыть, как и несуществующую жизнь.
Ты знаешь, горько улыбается Марк и нежно обхватывает ее тонкое запястье. Поэтому я и ушел. Они требовали отдать тебя, словно тыон стискивает зубы и морщится, вещь. И я понял, что рядом со мной ты в опасности.
А без тебя? Ты не думал, как мне будет без тебя? слёзы обжигают веки, но она давно научилась не плакать. Тот год с тобой, словно сладкий сон, а после негокошмар, один беспрерывный кошмар, и из него не вырваться. Но тебе было плевать. Ты просто не думал, что я узнаюМилена вырывает руку, и кожа горит в том месте, где касались его пальцы.
Это сканированиеМарк тяжело выдыхает. Лучше бы ты не делала его. Они заносят все результаты в базу данных, и тебя сразу поставили на учет.
Ты прав! Лучше бы я не знала! Хотя жить в неведении и замечать, что со мной что-то не так, отравляет все существование. Или ты надеялся, что ни я, ни окружающие не заметят, как все вокруг стареют, а я не меняюсь!
Лицо Марка кривится, и пережитые годы ещё явственнее проступают морщинами на старой коже.
Как мое настоящее имя? выкрикивает Милена, и ее сильный голос эхом разносится по пустому залу.
Аутентичная разработка искусственного интеллекта номер тридцать семь, обреченно выдавливает Марк.
Тридцать семь А куда делись предыдущие тридцать шесть?
Они были несовершенны.
Но ведь люди тоже несовершенны и их никто не утилизирует, как мусор, шепчет Милена.
Узнать правду после сканирования мозга и из уст некогда любимого мужчиныразные вещи. В первом случае ты просто поражен. Во второмтак больно, что не хватает кислорода.