Глава 4
Du bist das Schiff ich der Kapitän
Wohin soll denn die Reise gehen
Ich seh im Spiegel dein Gesicht
Du liebst mich denn ich lieb dich nicht
(Тыкорабль, якапитан.
Куда же мы должны направиться?
Я вижу в зеркале твоё лицо,
Ты любишь меня, потому что я не люблю тебя)
Ich tu dir wehRammstein
Эй ты, Грессель, иди сюда! Шпатц мысленно скривился, услышав этот голос. Надо же, тот тип в кепочке на сальных волосах запомнил имя.
Ну? Шпатц остановился в метре от той части длинного стола, где сидела компания работяг во главе с человеком, фотографию которого Крамм пару дней назад ему показывал. Полди Мюффлинг. Да, похоже, что грязноволосый задира действительно его брат. Когда они сидели рядом, сходство еще больше бросалось в глаза. Низкий лоб, форма надбровных дуг и некоторая лопоухость.
Грессель, ты извини за прошлый раз, мы старались бить аккуратно, задира осклабился, обнажив желтые зубы. Шпатц промолчал. Брат, это нормальный парень, отвечаю. Мог нажаловаться, но не стал. Наш человек, хоть и белоручка, уважаю!
Помолчи, Трогот, многовато болтаешь, когда заговорил Полди, остальные замолчали. Ты присаживайся, Грессель, давай поговорим. По виду ты должен быть клерком или бухгалтером. Как ты сюда попал?
Жизнь так сложилась, буркнул Шпатц. «Не торопись излагать подробности придуманной биографии, герр Шпатц, говорил ему Крамм. Если ты сразу же начнешь вываливать имена и обстоятельства, это не сделает публику доверчивее, зато убедит ее в том, что ты лжешь».
Ладно, примирительно кивнул Полди. Не хочешьне говори. Я Полди Мюффлинг.
Приятно познакомиться, герр Мюффлинг.
Оставь это «герр» для других белоручек, Грессель. Зови меня Мюффлинг или просто Мюфф.
Договорились, Мюфф.
Присаживайся с нами, есть разговор, Полди подвинулся и хлопнул ладонью по скамейке рядом с собой. Шпатц поставил на стол миску густой похлебки, которую все еще держал в руках и сел. Значит так, Грессель. Ты уже понял, что работа нашане сахар и не мед, ведь так?
Я и не сомневался, Шпатц опустил ложку в тарелку. С одной стороны, есть во время разговора, когда остальные не едят, невежливо, с другойвряд ли правила этикета распространялись на работяг низшего звена.
А последнее время требовать стали все больше и больше, заговорил еще один парень, здоровенный, но в лице его также угадывались фамильные черты Мюффлингов. Работы больше, рабочих меньше, ннда.
Помолчи, Бруно, Полди зыркнул на брата. Много работы нас не пугает, мы не белоручки. Мы работать любим и умеем. Верно я говорю, парни?
Парни загалдели, выражая одобрение.
А вот что мы не любим, так это когда нас принимают за бессловесный скот! Полди повысил голос, все замолчали. Грессель, что ты будешь делать, когда в конце недели вместо жалования тебе дадут кукиш?
Хм, не знаю, ге Мюфф. А такое возможно?
Ээээ, брат, да ты совсем как теленок новорожденный! Полди похлопал его по плечу. Начальству же надо что? Чтобы мы работали больше, а просили меньше. А это несправедливость!
Шпатц начал скучать. Он подавил свое желание раздраженно попросить переходить к сути вопроса, вместо этого зачерпнул ложкой похлебки, откусил от краюхи хлеба и принялся жевать.
В общем, Грессель, решай, ты или с нами, или сам по себе, Мюфф снова хлопнул ладонью, теперь уже по столу. Кажется, что в тексте его речи был еще один абзац, который он либо забыл, либо сознательно решил пропустить.
Я правильно понимаю, что вы ты предлагаешь мне присоединиться к вашему союзу?
Да, точно! К союзу.
И чем наш союз занимается?
Защищает права рабочих, конечно! Что же ты глупый такой, а еще белоручка! Ты пойми, что ежели ты будешь сам по себе, а начальство тебе не заплатит, то сделать ты с этим ничего не сможешь. А ежели будешь с нами, то мы тебя защитим от такого произвола.
Звучит отлично, герр То есть, Мюфф. Надо что-то подписать, чтобы вступить?
Работяги засмеялись.
Никаких подписей! Ежели хочешь, правда хочешь вступить, тебе придется доказать это.
Шпатц открыл рот, чтобы возразить, что сам он не изъявлял такого желания, братья Мюффлинги первые его позвали, но вовремя передумал. Во-первых, сломанное ребро все еще болело, а во-вторыхему и правда нужно было попасть в этот профсоюз.
И что же мне нужно сделать? Дать клятву?
Не торопись, не время еще! Клятвуэто само собой, а потом мы тебе придумаем задание. Чтобы проверить, по-настоящему ли ты перестал быть белоручкой, или сбежишь при первом удобном случае.
Шпатц кивнул и снова принялся за еду. Ударил колокол. Между столами прошел невысокий улыбчивый мужчина в светло-сером костюме. Он пожимал протянутые руки и кивал, стараясь, кажется, поприветствовать каждого из работников семнадцатого эллинга.
Хорошего всем дня, мои дорогие! сказал он, взобравшись на невысокий табурет. Я рад видеть среди вас новые лица, которые меня еще не знают. Я Апсель Штойбен, тот самый человек, кто о вас заботится! раздались редкие аплодисменты. Очевидно, что кругленького герра Штойбена работяги если не любили, то по крайней мере были рады видеть. Я к вам с замечательной новостью. Мы приняли решение учредить на нашем люфтшиффбау собственное отделение фолкскриг. Вижу ваше разочарование, мои дорогие, но это не все. Хотя одно только то, что нам дали разрешение формировать добровольные отряды на своей территории уже дорогого стоит, разве нет? Ладно! Ладно! Не буду долго тянуть. Каждый, кто запишется в отряд, во-первых получает надбавку к жалованию, Штойбен сделал паузу на радостные выкрики, затем продолжил. Кроме того, все строевые и боевые занятия будут засчитываться за рабочее время. Всем понятно, что это значит?
Шпатцу, в целом, было понятно, поэтому он смотрел на реакцию своих ближайших соседейбратьев Мюффлингов и их компанию. По всей видимости, общей любви к Штойбену они не разделяли. Шпатц склонился к уху Полди и спросил:
Что это за тип?
Ответственный за конфеты, сквозь зубы прошептал старший Мюффлинг. Так тут заведеноодин приходит раздавать сладости, другойнаказания. Но все равно они действуют заодно, хотя и не все это понимают.
Фолкскриг, мои дорогие, это чрезвычайно важно как для нашей страны, так и для нас самих! Эти занятия дадут нам силу и здоровье. А самое главноеуверенность в том, что когда в наш дом ворвется враг, мы сумеем дать ему отпор. Да-да, я вижу на лицах у некоторых иронию! Друзья мои, не мне вам рассказывать, как важно уметь работать вместе. Никто из вас не способен построить люфтшифф в одиночку, это только и исключительно командная работа. Да, я уверен Да что там! Я убежден, что любой из вас способен справиться с одним-двумя злоумышленниками! А если их будет сто? Или тысяча? Вооот, то-то же! Фолкскриг, ребята, это очень важно. Ну и про надбавку к жалованию не забывайте! Жду желающих записаться у второго административного корпуса после смены. А сейчасотличной и плодотворной работы всем!
Под смешки вперемешку с аплодисментами кругленький Штойбен спустился с табурета и, опять же, кивая и пожимая руки, направился к выходу. Клан Мюффлингов проводил его недобрыми взглядами и недовольным бубнежом. Шпатц то смотрел вслед Штойбену, то разглядывал лица «деятелей профсоюза». Неужели это и есть те самые опасные личности, из-за которых беспокоится высокопоставленный приятель Крамма? Никто из них, даже Полди, не производил впечатление умного и расчетливого интригана, способного переиграть того парня, который только что выступал с табуретки. Шпатц прислушался к разговорам. Расходившиеся по местам рабочие болтали про фолкскриг и надбавку с одобрением.
Сам же Штойбен остановился неподалеку от выхода из эллинга, и вокруг него тут же столпилось несколько рабочих.
Толстый урод, Трогот Мюффлинг сплюнул сквозь зубы и поправил кепочку на сальных волосах. На надбавку всех купил.
Шпатцу очень хотелось начать задавать вопросы, чтобы внести некоторую ясность в эту систему. Но он сдерживался. Может, Мюффлинги только казались тупыми, чтобы не выделяться из общей массы работяг? Кроме того, ему не хотелось неосторожным словом испортить едва зародившееся доверие.
А что ежели нашего новенького испытать? Пусть, например, он Штойбена говном обольет или что-то вроде того? Бруно уперся в стол внушительными кулаками.