Спецоновец ещё раз оглядел Рэма с головы до ног: высокий, крепкий, одет недёшево
И неохотно кивнул.
Эксами на Мах-ми называли и экзотов, и полуэкзотов.
Некоторые внешне взрослели долго. Рэм видел в школе немало преподавателей, выглядевших моложе собственных учеников.
Только глаза выдавали, но глаза у него сейчас были нехорошиеусталые, злые. Да и почти бессонная ночь сделала его черты острее.
Садись тогда, кофе попей, спецоновец кивнул на висевшее над резинобетоном кресло. Шлюпки, говоришь, нравятся?
Его товарищ исчезвидно, ушёл в здание полиции отметиться. Или они не отчитываются перед администратом?
Да спит он, отмахнулся спецоновец в ответ на незаданный вопрос Рэма. Рано ещё. Сейчас полисы оповестят горожан, что мы прилетели, и через час-двановобранцы подтягиваться начнут.
А кого вы берёте? осторожно уточнил Рэм.
А зачем тебе? засомневался спецоновец. Не похож ты на нашу клиентуру.
Не похож, кивнул Рэм. Вуз у меня. Но шлюпки
Он обернулся.
Чёрная туша постоянно притягивала его взгляд. Тёплая убийца. Она зачем-то спасла его, дала ему передышку.
Надо было допивать кофе и идти. У полисов есть на него ориентировка. Он туткак на ладони.
Хотя под носом у себя и не ищут. А тут можно дождаться, пока первые посетители потянутся в кафе.
В желудке подозрительно булькнуло. Ещё бы бутерброд. Или просто хлеба.
В кресле с домагнитной подвеской оказалось очень уютно. Рэм пригрелся, расслабился и очень захотел есть.
В голове стали преступно возникать разные вкусные вещибутерброды с ореховым маслом, жареный авокадо, курочка
А вы всех берёте? спросил он, чтобы не думать о еде.
В десантвсех, кому есть двадцать один.
А летать?
А летатьэто только на допобучение. На десять месяцев. И там уже заново народишься. Пилотом, усмехнулся мужик.
А отбор какой-то в пилоты есть?
Надо иметь права на вождение катера. Чтобы совсем с азов не учить.
О, как Ну, это правильно, согласился Рэм и нехотя встал. Первые прохожие, пересекающие площадь, уже сворачивали к кафешке на углу. Ну, я пойду. Я ещё не завтракал, а скоро на учёбу. Мы загулялись сегодня пояснил он скупо. Спасибо за кофе.
Кафешки теснились по обеим сторонам от здания администрата.
Здесь было самое бойкое местонарод спешил по делам, а заодно и соблазнялся горячим кофе с булками.
Булок Рэму сейчас совсем не хотелось, лучше бы что-нибудь посущественней. И он чуть не выбрал «Три розы», где подавали по утрам нажористые сэндвичи с мясом.
Он уже почти подошёл к разноцветной двери, когда его осенило, что «Три розы»кафе дорогое, и посетителей там обслуживают настоящие девушки.
А вот в соседней «Большой ложке»дешевле и автоматическая раздача. А значит, никто его не узнает, кроме камер над входом. Но камеры полисы будут смотреть потом, если вдруг какой-нибудь гад стукнет, что он в кафе.
Рэм быстро свернул к «Ложке», огляделся по сторонам, скользнул внутрь.
Народу было совсем немного, а полуизолированные кабинки из дешёвого пластика позволили ему забиться в угол и заказать кукурузную кашу, бутерброды и кофе.
Автомат быстро сформировал заказ. Чтобы забрать из ниши разнос с едой, нужно было сначала заплатить, и Рэм поднёс к автокассе коммуникатор.
Браслет звякнул, обмениваясь информацией. Рэм по привычке рассчитался социальной картой и тут же вздрогнул. Так ведь этот платёж сейчас пройдёт обработку, и полиция узнает, что он в кафе!
Каша была такая горячая, так вкусно пахла разваренной кукурузой, но Рэм схватил бутерброды и закрытый стаканчик с кофе и ринулся на улицу.
Вот ташип! Кретин лопоухий! Сам себя сдал!
Он петлял по дворам, пока стаканчик в руках не перестал обжигать ладонь. Забился в детский домик во дворе многоэтажки. Торопливо съел бутерброды, не ощущая вкуса. Словно бумаги наелся.
Рэм понимал, что комм придётся засветить ещё раз. Только один звоноки снова бежать по дворам.
Он быстро разблокировал коммуникатор и набрал Ули.
Вызов шёл долго. Так долго, что Рэм чуть не вырубил коммуникатор, опасаясь, что вызов пытаются переадресовать. Но наконец экран посветлел, и раздался хриплый голос:
Ты чё, больной? Шесть утра!
Ули, мне нужна метрика, 21 год, совершеннолетний, родом с Мах-ми, иначе подозрения будут.
Коммуникатор молчал. Рэм понял, что приятель открыл дэп, и на него вывалились все новости последних часов.
Он бы и сам на них глянул, но дэп-реальность сразу обозначит его местонахождение. Уж лучше не знать, что там говорят «живые газеты».
Ты охел мне звонить! выдавил наконец Ули. Да тебя по всему городу ищут! Кто-то слил, что ты выжил. За тебя три тыщи эрго дают за живого и пятьза мёртвого!
Ули, мне больше не к кому обратиться. Помоги, а? Ты же понимаешь, что мне надо отсюда линять.
И как ты сбежишь? Билеты на кортименные. Таггеров будешь искать? Да они тебя сдадут, как только бабло отдашь!
Я знаю. Я в спецон хочу завербоваться.
Чё? Ули завис.
Ну а как я отсюда выберусь? Юристищет, бандитыищут, полициятоже ищет. Мне нужна метрика. В спецон только совершеннолетних берут.
Ули засопел в динамик и выдохнул.
Тыща свободных.
А с правами на вождение катера?
Полторы.
Ули, ты охренел? Нету у меня полторы. Всё, что есть1 384 эрго. Ну и социальные. Но
Тогда вали. Я тебегде возьму? Это не мне деньги, это платить, чтобы чип перепрошили.
Ули, я тебе все свои социальные переведу. Официально. Как за услугу.
Ты чё? За какую услугу?
Якобы ты со мной занимался в школе, подтягивал.
Я? Тебя?
Ну а как они догадаются? Я прямо сейчас переведу. До полудня идёт вчерашним числом. А сегодня ты меня больше не видел. Явсё, пропал, умер. Там тысячи три будет социальных, всё, что у меня сейчас есть.
Ули шумно засопел размышляя.
Так мне всё равно менять потом, выводить. Это уже не три будет. Ты мне всё равно торчишь, понял?
Понял, кивнул Рэм, словно Ули стоял сейчас перед ним. Я перевожу уже. А очищенные скину продавцу.
Ладно. На углу меня жди. Помнишь?
Рэм помнил про «на углу». Это было их местечко. На крыше полуразрушенного дома на улице Зимнего договора.
«На углу» его назвала очередная тёлочка Ули, рыженькая и смешливая.
Ули был худой, прыщавый, но с десяти лет помогал отцу с бизнесом, и деньги на девочек и выпивку у него были почти всегда.
Как и у Рэмаему отец выделял на неделю то десять, то двадцать свободных, чтобы привыкал обращаться с деньгами. Отец говорил, что иначе хорошего торговца не вырастишь.
Из-за денег Рэм и Ули не то чтобы сдружились, но стерпелись друг с другом.
Ули тянуло к «богатой» жизни, Рэмав трущобы. Эрго на девочек и приключения водились у обоих.
Без денег никакой жизни в Ярбурге просто не было. Но до знакомства с Ули Рэм и не знал, что девчонки из бедных кварталов за деньги соглашаются на такое, что не в каждой порнухе покажут.
Ули-то знал, как это бывает, когда в доме нет вообще никакой еды. И девчонками вертел как хотел. Мог подарить на вечер друзьям или загнать нагишом в холодную реку.
Рэм девчонок жалел и не одобрял слишком уж идиотские эксперименты, вроде тех же ночных купаний или секса на самом краешке крыши. Особенно в сухую грозу.
Конечно, Рэму и Ули было весело, когда сильный удар грома встряхивал полуразбитое здание, но девчонки визжали и плакали. И даже убегали с крыши.
Однако голод был очень противным дядькой, а пацаныпросто малолетними дураками, и девчонки продолжали по-собачьи таскаться за Ули.
Рэм вроде и не отказывался поразвлечься, но иногда срывался, и его всё бесило. И девчонки к нему не липли. Боялись, что ли?
Сейчас он смотрел с крыши на просыпающийся город и думал о том, что раньше Ули всегда знал своё место в их странной компании, а теперь Рэму приходится просить его о помощи. А он никогда ему особо не доверял. И вот как вышло.
А что, если кинет? Не придёт? Или, хуже того, сдаст полисам?
Глава 5
Тлять, я с тобой всю ночь прое ал! выдохнул Ули, тихо подкравшись сзади. Он был в отцовской чёрной толстовке с капюшоном, заспанный, злой. Ты мне торчишь, понял!