Спецы сегодня по окраинам шуровали, донеслось сквозь полусон.
Я даже смотреть не пошёл.
Этокак под утюг, что б их, тварей поганых. Уроды.
Говорят, что контрабандистов зачистили.
Наркоту, что ли?
А то!
«Неправда! Наша семья никогда наркотиками не торговала!»вскинулся Рэм и проснулся.
В ночлежке было теперь совершенно темно, лишь кое-где на нарах светились огоньки коммуникаторов.
Кто-то тощий торчал у дверей и, приоткрыв щёлочку, курил в коридор.
Эй, пацан, сахару хочешь? окликнули Рэма снизу.
Он свесил ноги. Силился разглядеть во тьме, кто там возился под его нарами?
Давай, сказал он подумав.
Ограбить его было сложно: одежда да комм. Но комм с идентификатором, сбыть такой очень трудно. А сахар
Сахар был никакойским наркотиком, одно название. А вот силы давал. И силы ему были сейчас ой как нужны.
Может, отец тоже возил сахар? А застучали, как за наркотики? Твари поганые
Снизу просунулась грязная рука с запаянной в пластик щепоткой сахара.
Сколько? спросил Рэм.
Десятик.
Ты чё, охренел? За пять граммов сахара?
В темноте хихикнули.
То-то, гляжу, ты не наш, чистенький. Это не простой сахар, салага, а бодяжный, напополам с хингом.
Да ну его, поморщился Рэм. Не нужен мне хинг. Если сахар есть, то давай.
Бродяга хмыкнул и протянул ему другой пакетик. Рэм взял и щёлкнул пальцем по браслету:
За эрго? спросил он.
Да бери так, я им хинг бодяжу, хмыкнул бродяга. Кипяточку в коридоре возьми. Дальше по коридору бочка стоит с подогревом.
Рэм благодарно хмыкнул, порылся в карманах куртки и кинул бродяге жвачку с «ломом», слабеньким галлюциногеном, какой продают в клубах.
Держи, завалялась. Это для девчонок, а какие мне сейчас девчонки?
Он спрыгнул вниз. Помял в пальцах пакетиктам было навскидку граммов 20 сахара. Если просто высыпать в рот, будет противно.
Бродяга праввысыпать в кипяток, ещё и согреет.
Он выбрался в коридор. Здесь было светлее, и он заозирался в поисках обещанной бочки с кипятком. Из глубины коридора, как раз со стороны обещанной бочки, пошатываясь, вышли двое.
Они шли в обнимку. Пьяные или накуренныене поймёшь.
Коридор был не очень широким, и левый толкнул Рэма к стене, протискиваясь мимо него.
Ты чё, заносит на поворотах? Рэм толкнул его плечом и ощутил, как что-то твёрдое скользнуло по куртке и упёрлось в ремень.
«Нож», осенило его.
Он ударил снизу, выбивая вверх руку с ножом. К счастью, противник был не старше его, тощий и весь какой-то замученный.
Рэм перехватил в воздухе выбитый нож и сразу опустил руку вниз. Махать ножом перед носом противникапризнак шестёрки или идиота. А если вынудят бить, то и тут проще снизу.
А ну, вон пошли! Лазят тут всякие! сказал он резко.
Двое препираться не стали. Они разглядывали Рэма и противно так ухмылялись.
Если бы просто искали приключенийстали бы задираться. Значит, обкурились, и берегов не видят вообще.
Дело было знакомое. Рэм зналв уличной драке побеждает тот, кто быстрее ударил исподтишка. У этих не вышло, но они всё равно нападут. Таким на продажу сгодится и куртка. Как раз на две дозы хинга.
Двое чуть перестроились. Первый шагнул назад, второй на Рэма.
У второго тоже вполне мог быть нож, и Рэм, не дожидаясь, пока он его вытащит, изо всей силы пнул нового противника в голень.
Ах ты, сучонок! взвыл тот.
В полутьме Рэму показалось сначала, что этот, второй, тоже ровесник, но по голосу оказалось, что старше. Просто доходяга.
Пришей его, пришей! трусливо заголосил первый.
Рэм замешкался на секунду. Ему привычней было бить арматуриной или цепью, но не ножом.
Промедление его и спасло. Второй вытащил не нож, а газовый пистолет, и Рэм успел защитить курткой лицо.
Пистолет был древний, газ выдохся, и Рэм, смаргивая слёзы, пнул второго ещё раз в то же самое место, а потом долбанул затылком об стену.
Пожар! заорали из барака, учуяв едкий противный газ, и первый бросился наутёк.
Но второй оказался не из трусливых. Он уронил бесполезное оружие, растопырил руки и как зомби пошёл на Рэма.
Двое парней выскочили из барака, обхватили его сзади, а он шипел, плевалсятоже нанюхался своего газаи угрожал, прорываясь к Рэму:
Всё равно убью! Ты же Стоунов выщенок! За твою голову тыщу эрго дают! Да пустите меня! Тыщу! Мне! Моя!
Он орал, а Рэм ощущал, что пальцы дрожат, разжимаются, и он сейчас уронит этот проклятый нож.
Значит, и из ночлежки надо бежать?
Он сжал зубы, сунул нож в карман куртки и попятился к выходу.
Пока его даже пытались защищать, но ведь они просто ещё не поняли про тыщу. Деньги хорошие. Сейчас они просекут, и начнётся.
Рэм сделал шаг. Ещё шаг.
Держите его! истошно орал торчок. За него эрго дают! Даже за труп!
Эй ты? один из парней, держащих торчка, уставился на пятящегося Рэма. А ну-ка, постой, парень? Да стой, я тебе сказал!
Рэм развернулся и вдарил по коридору.
Стой! закричали ему вслед.
Глава 3
Рэм вихрем пронёсся мимо будки охранника, собирающего деньги за вход в ночлежку. Пацана никто не окликнулвыйти можно было бесплатно.
Газа Рэм всё же нанюхался, и теперь задыхался, неспособный бежать с привычной скоростью. Но сзади тоже не топали.
Скорее всего, жители ночлежки пытались сейчас разобраться: правда ли, что за шкуру какого-то недоделка можно целый косарь срубить?
Инфу озвучили обдолбанные торчки. Поторопятся мужики, выскочат из ночлежки, и что? Вход-то оплачен один раз, на улице ночь, да и пацана толком не разглядели.
Рэм хмыкнул: догонят они его, как же. Эту тысячу эрго ещё поймать надо.
Хуже другоепро тысячу инфа могла быть самая низовая. Её мог озвучить барыга или хозяин ночлежки, которому предложили десять.
А за десять «свободных» эрго
Рэм пощупал коммуникаторвдруг соскользнул? Тогда он останется и без социальных денег, и без той не очень большой суммы, что забрал с карты отца.
Сколько там было?
Память услужливо подсказала1 384 эрго. Может, рискнуть откупиться?
Да ну, от толпы? Они просто отберут деньги, а потом получат за него ещё один косарь.
Через две улицы Рэм остановился, чтобы отдышаться, и понял: ноги сами вынесли его к набережной.
Тускло светились шары фонарей, выкрученные на минимум. Блестели от росы железные перила. Когда-то тут были скульптуры и парящие над водой площадки для туристов, сейчастолько глубокая тёмная вода.
Рэм понял, что сил бежать больше нет. Ноги стали тяжёлыми, в боку закололо.
Он добрёл до парапета, опёрся на него и посмотрел в воду.
Гостиница уже совсем утонула. К берегу прибило обломки и блестящий чёрно-белый пиджак. Издали он был похож на сломанное крыло чайки.
В разгорячённое лицо Рэма прилетел ветер с реки, полез под куртку.
Ташип, идиот! Надо было сразу купить у Ули оружие. Хоть какое-то. Хотя бы станнер.
Сгодилось бы что угодно! Ули же носит с собой огнестрел времён колонизации.
Что, на эрго привык полагаться, папкин сыночек? Ножом ударить не смог?
Твари. Поубивать бы всех. Всех! И юриста! Юристапервого!
Злость вернула Рэму силы. Он пошёл по набережной к центру города, стараясь держаться в тени.
Куда же теперь идти?
Раз за его голову объявили награду, любой встречный мог оказаться врагом. Почти любой. Может быть, кроме Ули, тотпросто кретин.
Рэм поёжился от холодного ветра. Пойти сдаться полиции? В тюрьме хотя бы тепло.
Да ну их. У него пока ещё есть эрго. Не все же гостиницы скупил этот мерзкий юрист? Можно расплатиться «свободными».
Отец, будучи торговцем, с детства приучил детей отличать социальные суммы, которые поступают на личный счёт каждого зарегистрированного гражданина и контролируются администратами городов, «свободные»деньги, очищенные от налогов и обязательств, хранящиеся на специальных счетах для торговли, и «чёрные» суммывообще неучтённые, на специальных неименных картах.
В последние годы в городе стало много всего неучтённогоэрго, коммуникаторы, дети
Да, в Ярбурге подторговывали и незарегистрированными детьми. Их рожали на продажу. По крайней мере, отец говорил, что дэпы не врут, и он видел таких.