Когда дым уже рассеялся, остальные, покружив, приземлились, и каждый изрыгнул по двадцать воинов такой выучки и нечеловеческой слаженности движений, что это могли быть лишь Астартес.
Или те, что когда-то были Астартес.
Де Зойса осмотрел на наличие признаков жизни двоих лежащих стражников, хотя по количеству крови и их бледности и так все было ясно. Оба были мертвы, а вот что случилось с третьим бойцом, дежурящим в этом секторе, он не имел ни малейшего представления.
Слабый острый запах раскаленного металла достиг его ноздрей, и он опустил взгляд на край люка, ведущего в подземную темницу. Ручейки тошнотворной жижи сочились из-под него, над всем поднимались едва заметные облачка пара.
Дерьмо, сказал он, дергая за цепь, открывающую люк.
Изнутри брызнула окрашенная кислота, разливаясь по крышке люка. Показался помятый, изъеденный коррозией шлем, и участь третьего стражника стала ясна.
Де Зойса и его люди попятились от пенящегося люка. В коридор хлынули потоки кислоты. Она растекалась по всему коридору из-под дверей люков, насквозь проеденных снизу.
Дерьмо, повторил де Зойса.
Главные коридоры Жаданока были залиты кровью. Пока не отключилось электричество, в комплексе наступило затишье: большая часть стражников отступила во внутренние бункеры, а заключенные довольствовались отдельными актами вандализма и улаживанием старых ссор.
Плясали отблески импровизированных костров, из верхних камер, где заключенные поджигали простыни и все горючее, что попадалось под руку, сыпались, словно яркие листья, горящие тряпки. Дикие первобытные вопли и улюлюканье разносились под высокими сводами тюрьмы. Те несчастные, кому случилось стать жертвами жутких тюремных шаек, подвергались избиению. Их вешали на высоких платформах, и внутренности кровавыми жгутами свисали из распоротых животов.
Стражников, угодивших в руки заключенных, ждала куда более страшная участьих пытали самодельными ножами и огнем. Тех, кто не умирал сразу, расчленяли, и самые одичавшие узники пожирали куски тел.
Жаданок превратился в бойню, капище вырождения и крови, а его обитатели стали просителями, ищущими себе первосвященника.
Где-то наверху мощный взрыв сотряс тюрьму. Но среди воцарившегося хаоса бунта никто не обратил на это вниманиявсе были слишком заняты кровавым безумием драгоценных минут свободы.
В перерывах между драками разными бандами, то и дело совершались попытки напасть на посты охраны. Но в распоряжении бунтовщиков были только короткие самодельные ножи, и грохочущие дробовики стражников заставляли каждую новую атаку захлебнуться дымом и кровью.
Но едва свет погас, ситуация вышла из-под контроля.
Свет вырубился, орущие сирены кислотной тревоги заглохли, и в воцарившейся тишине громко лязгнули механические колесцовые замки.
Постепенно кровавые разборки заключенных прекратилисьте поняли, что ненавистные стражники более не защищены бункерами, и собирающаяся толпа принялась окружать каждый из одиноких бастионов.
Хотя из вожаков в живых не осталось никого, сама собой установилась иерархия во главе с наиболее сильными и беспощадными из заключенных. Они вели вопящую толпу в атаку на бункеры охраны, когда внезапно над главными коридорами Жаданока вспыхнул свет.
Главный вход в дальнем конце коридора исчез в ослепительном взрыве, выбрасывая в воздух смертоносные осколки металла. Узники лихорадочно заметались, десятки пали под выстрелами стражников.
Дым от взрыва клубился в ледяном воздухе, хлынувшем в тюрьму сверху. В чаду среди огня и обломков появились массивные фигуры, облаченные в металлическую броню цвета свернувшейся крови.
Словно демоны из бездны, они маршем вошли в тюрьму Жаданок, рассредоточились и образовали непрерывную линию из красных воинов. Каждый из них имел при себе чудовищное, громоздкое с виду оружие, глаза их оскалившихся шлемов горели огнем варпа.
Некоторые узники плакали и непроизвольно испражнялисьдля них эти ужасные фигуры воплощали смерть. Другие шумно приветствовали их как вестников свободы. Этот оптимизм был крайне нелеп: орудие пришельцев изрыгнуло яркое пламя, разнося бегущих к ним навстречу, взрывая их, словно мокрые красные пузыри.
Падая под выстрелами нового врага, заключенные кричали от ужаса и ярости. Примитивные ножи и краденые дробовики не могли тягаться с болтерами и силовой броней, и все, кто приближался к этим воинам, погибали в считанные мгновения.
Стражники, точно так же не зная, кто такие эти пришельцы, но чувствуя в их беспощадном продвижении вперед лишь неумолимую и страшную цель, беспорядочно отступали, покидая посты и убегая вглубь тюрьмы.
Что происходит наверху? спросил Осоркон. Нам нужна информация.
Не знаю, огрызнулся Пендарева, у которого, благодаря лорду-инквизитору, уже окончательно лопнуло терпение. Никто не отвечает по воксу. По крайней мере, ничего осмысленного.
Инквизитор Осоркон, сказал юстикар Кемпер, нам следует отступать в глубину тюрьмы до тех пор, пока сложившаяся наверху ситуация хоть сколько-нибудь не прояснится.
Там, наверху, задери вас, бунт! заорал Пендарева в панике. Вот такая там гребаная ситуация! Если бы вы не явились за этим ублюдком, все бы шло своим чередом. Это полностью ваша вина!
Замолчите, Пендарева, отрезал Осоркон. Не будь здесь Серых Рыцарей, у нас даже не было бы шанса отбиться. А теперь, если вам нечего сказать относящегося к делу, закройте рот и не открывайте его больше. Юстикар Кемпер, вы уверены в этой стратегии?
Да, кивнул Серый Рыцарь, если корабль наверху действительно принадлежит Несущим Слово, вероятно, они пришли сюда, чтобы освободить этого предателя. Нам придется подождать, пока мои люди не займут позиции для контратаки, и тогда мы поймаем их в ловушку.
Согласен, сказал Осоркон. Двинемся глубже в тюрьму.
Очень плохая идея, сказал де Зойса, появляясь из-за поворота туннеля и рысцой подбегая к остальным.
Почему? спросил Осоркон.
Потому что тюрьму снизу заполняет кислота. Вы слышали сирены. Насосы остановились, и нижние уровни уже затоплены.
И как давно? спросил Пендарева.
Де Зойса пожал плечами.
Подземные темницы полны, и кислота поднимается чертовски быстро. Если противоударные двери выдержат у нас есть час, а может, и меньше.
Финн выглянул за угол и увидел запечатанную взрывостойкую дверь, ведущую из Адской Дыры. Несколько секунд беспокойного ожиданияи ничего, а он знал, что времени у него было не много. Должно быть, кто-то вот-вот обнаружит тела, оставленные позади, и сядет ему на хвост, словно жук-следопыт, почуявший свежее дерьмо, если он не сдвинется с места.
Потом, словно в ответ на его молитву, дверь начала подниматься, и он напрягся, готовясь действовать.
Он услышал топот ног и пронзительные крики ужаса, а потом с изумлением увидел, как мимо проносится сплошным потоком кровавая перепуганная толпа стражников.
Финн скользнул вниз по стене, сгруппировался и крепко прижал дробовик к груди. Не обращая внимания ни на что, кроме собственного панического ужаса, стражники пробежали по коридору, в который он собирался свернуть. Он увидел их лица и понял, что это нечто большее, нежели вызванная бунтом паникачто-то серьезно напугало этих парней.
Резкие выстрелы донеслись вслед, и Финна забрызгало тонкой взвесью алых капель: стражники словно взрывались изнутри. Он оглянулся на дверь и увидел, как злобные и неумолимые демоны в красной броне следуют за бойцами, извергая огонь и смерть из ревущих стволов своих орудий.
Мать твою, выдохнул Финн. Эти парни точно были плохой новостью. Затем он увидел знаки на наплечниках их доспеховтемные демонические лики с витыми рогами такие он видел во сне. В этот момент он понял, что перед ним истинные Братья Слова.
Но глядя, как вырезают стражников, Финн сообразил, что это не освободители из его видений и что они убьют его с той же радость, как и бойцов охраны.
Он заставил себя оторваться от стены, когда воины в красных доспехах добили последних стражников. С одной стороны, они были очень похожи на виденные им изображения космодесантников, с другойсовершенно непохожи. Как бы мало ни трогало Финна величие Астартес, на самом примитивном инстинктивном уровне он ощущал, что эти воины просто не такие, вот и все.