Тогда тебе придется добыть такую тайну.
Каким же образом?
Лети в Черные Топи. Змеиные жрицы откроют тебе глаза на многие вещи.
Аргон прищурился и медленно отчеканил:
Здравые советы закончились.
Ну, ты единственный в этой деревне любишь мои не здравые советы. Возможно, именно поэтому ветер и выбрал тебя. Возьми с собой Нубу. Эта девчонка не даст тебя в обиду. Ксеона тоже можешь взять, только посматривай за ним, твой друг опасный воин.
Но вряд ли я могу улететь сейчас. Аргон покачал головой. Время не то. Все это сулит огромные неприятности, которые придется расхлебывать моему отцу.
Так помоги ему. Разузнай правду. Взгляни на мир под другим углом, мак. Ты долго бродишь по свету с закрытыми глазами, и я знаю причину, но пора прозреть, ведь многое изменилось. Природа восстала против нас, ты и сам это видел, мой мальчик. А ты задался вопросом почему? Что мы делаем не так? Мой дом разрушился, превратился в щепки, а я жил в нем сто сорок два года, Аргон. Это много, уж поверь мне! Что-то пошло не так упадническим голосом протянул старик. Мы сошли со своего пути, и нам нужно понять, как на него вернуться.
Я вор, Хуракан, а не спаситель.
А я дряхлый старик, а не мудрец. Но все-таки люди приходят ко мне за советом.
Если бы я только знал, что ты посоветуешь мне слетать до Рифтовых Болот
Ты бы все равно ошивался у меня.
Аргон легкомысленно усмехнулся и протер пальцами вспотевший лоб.
Так уж и быть, схожу к отцу и поговорю с ребятами.
Да-да, и еще, старик уселся на табуретку и широко улыбнулся, попроси милую Нубу принести мне, пожалуйста, медовухи. Горло я так и не успел промочить.
* * *
Аргон надел клетчатую накидку на больное плечо, чтобы отец не заметил кровавые лоскуты ткани, и заправил ее конец под воротник. П ридавил накидку кожаным ремнем, в котором он хранил свои клинки, и откашлялся. Эстоф стоял около разрушенной хибары, жадно пил медовуху, скатывающуюся по его подбородку.
К ак только он заметил сына, он оторвался от бутыли и вытер рот тыльной стороной ладони. Одет он был в грязную рубаху, а на бедрах висела клетчатая ткань, перевязанная кожаным ремнем. Его узкие глаза метнулись к Аргону.
Будешь?
Нет.
Плохо работал, раз в горле не пересохло.
Я работал с Ксеоном, а он любит запивать усталость.
Мужчина не ответил. Приблизился к сыну и небрежным движением отодвинул с его больного плеча килт. Аргон отвернулся, закатив глаза, а Эстоф спросил:
Болит?
Ничего серьезного.
Ты мог бы сказать мне, что сегодня едва не погиб. Я ждал тебя на утесе.
Нуба наорала на меня, как всегда. Ксеон отвел к Хуракану, а потом я сразу пошел разгребать завалы. Юноша вновь натянул накидку и всплеснул руками. Я вполне себе способен расхаживать по Долине Ветров без жалоб о своем самочувствии. Как будто мы об этом сейчас должны переживать.
Не знаю, как ты, Аргон, прогремел низким голосом Эстоф, но я всегда буду об этом переживать. Поэтому, будь добр, сообщай мне, когда солдаты Вигмана засаживают тебе в туловище стрелу и едва не лишают жизни. Тебе, может быть, все равно. Но мне нет. Ты уяснил это? Юноша лениво кивнул, и мужчина взъерошил его волосы. Вот и отлично. Болван, чертов. Хочешь, чтобы я поседел, как твой длинноволосый друг?
Мужчина сошел с места, и Аргон двинулся за ним. Эстоф был главой клана утренней Зари, его клан был самым большим в Дамнуме, и обычно люди именно к нему обращались за помощью, если им некуда было идти. У мужчины были короткие волосы, широкий лоб и скулы. Когда-то давно он наткнулся в долине на дикого волка, и тот оставил на его щеке три глубоких царапины, которые теперь превратились в блеклые шрамы.
Кстати насчет Хуракана.
Собираешься поговорить со мной о Л аохесане? Эстоф выгнул дугой левую бровь и хмыкнул. Слышал я былины твоего старика. О н ошибается.
А если нет?
Эстоф поставил на пояс руки. Выглядел он измотанным, но все равно спину держал ровно и шел уверенно. Он любил мать Аргона так, как не любил ни одну женщину. Когда она умерла, он перестал верить в силу Духов, предков. Боги забрали ее совсем молодой, и в этом не было справедливости. Так с какой стати он должен был служить таким Богам?
Эстоф перестал верить и уже на следующий день потерял силу стихий. Он перестал контролировать воздух и твердо решил, что смысл его жизни сосредоточен лишь в одном существе в его сыне. И с тех пор ничто больше не имело значения. Ни боги, ни вера.
Ты действительно надумал улететь? Мужчина сердито нахмурился. Сейчас?
Природа восстала.
Да, она иногда так делает.
Отец
Не лучшее время ты выбрал для очередного путешествия. Ты нужен здесь, Аргон, в Дамнуме. Сколько можно напрашиваться на неприятности?
Хуракан сказал, Алман Барлотомей убил родного брата.
А вот это мне не нравится. Эстоф задумчиво потер пальцами подбородок и сипло откашлялся. Мужчина остановился перед телегой, заваленной мусором, и облокотился об нее рукой. Вряд ли Станхенг не отреагирует на потерю своего хранителя.
Вольфман больной мальчишка, не смеши меня.
Не нужно недооценивать своего врага. Он болеет, но он все-таки сын Вигмана. Ему вряд ли понравилось, что отца зарезал родной дядя.
Ты, правда, считаешь, что Станхенг восстанет?
Немного погодя, Эстоф ответил:
Да. И нам нужно будет принять сторону.
Летающие люди никому не подчиняются, твердым голосом отрезал Аргон, и отец посмотрел на него пронзительным взглядом.
Как я тебя учил? Ветер нельзя поймать, его нельзя приручить.
Тогда каким образом мы примем чью-то сторону?
Нам понадобятся союзники, а не повелители, Аргон. Это разные вещи.
То есть ты хочешь подружиться с Алманом? Аргон почувствовал горечь на языке и с недовольством фыркнул. Этот гордец ни во что нас не ставит. Мы мясо, которое он захочет использовать, и только.
Да пусть катится в Тартар, если он так думает. Меня беспокоит только наш клан, и действовать я буду в его интересах. Пока рано судить, но, возможно, ситуация изменится, и нам не придется воровать у соперника, а мы будем одалживать у союзника.
Молодой предводитель многозначительно посмотрел на отца и спросил:
Ты хоть сам в это веришь?
Уж побольше, чем в голоса, которые сказали Хуракану отправить тебя в Эридан.
Ты всегда говорил, что риск для безмозглых идиотов.
Да, и я имел в виду тебя.
Разве мы не рискуем, закрыв глаза на видения Хуракана? Продолжил юноша, не обращая внимания на ехидство отца. Я не верю в Лаохесана. Но старик верит.
Ты всегда доверял ему, будто он пророк Калахара.
Огонь вел себя иначе.
Огонь это просто огонь.
А ветер, возмутился юноша, это просто ветер. Но я могу контролировать его. Он щелкнул пальцами, и над головой Эстофа закружился вихрь, трава прижалась к земле. Магия существует, а дурак-Алман в нее не верит. Не будем ли мы такими же дураками, не поверив в Лаохесана?
Эстоф пристально посмотрел на сына. Аргон уже давно не был тем мальчишкой, у которого не находилось ответов на вопросы. Он спорил с отцом. Они часто ругались, но они всегда говорили друг другу правду. Эстоф знал, что его сын очень любит Дамнум, и еще он знал, что это место напоминает ему о том, о чем он хотел бы забыть. Так как ему стоило поступить: остановить Аргона или позволить ему самому принимать решения?
Ты можешь пострадать. Наконец, отрезал мужчина. Одного я тебя не отпущу.
Возьму с собой Нубу и Ксеона.
А они об этом знают?
Ставлю пятьдесят толий, что Нуба врежет мне между ног, а Ксеон перестанет со мной разговаривать. Но они все равно пойдут. Я бы пошел с ними.
И как вы доберетесь до Рифтовых Болот? Эстоф скептически прищурился и, как следует, откашлялся от пыли. Эридан на другом конце Калахара.
Долетим.
Ксеон не летающий человек.
Сядет со мной или Нубой.
Что насчет Змеиных Жриц? Ты ведь помнишь, что о них говорят в Эридане? Они сами туда не ходят, Аргон. Даже речные люди избегают Черной Топи.
Да брось, отец. Я и не с таким справлялся. Меня только одно волнует.
Что именно? Аргон нахмурился, и Эстоф исподлобья взглянул на сына, подойдя к нему ближе. Я, конечно, не такой старый, чтобы давать советы, но все же.