Александр во время коротких привалов всегда находился рядом с Женей, не отходя ни на шаг. Маирлана сначала наблюдал за ним с иронией, но к концу дня становился все более хмурым. Поджатые губы, прищуренный, надменный взгляд, и ничего не выражающее лицо. В памяти Жени он был таким до турнира. Потом стал другим с ней. Он не был никогда мягким и податливым, но с лица исчезало хищное выражение и глаза становились другими. Не теплыми, нет. Но не такими колючими. Женя знала, что это маска, но в глубине души надеялась, что ошибается.
На этот раз ночевать пришлось на земле всем. Чем ближе они подходили к Расщелинам, тем гуще становился лес, а к ночи казался зловещим.
Не ходите по одному, здесь полно хищников, а то и чего пострашнее хватает, сказала воровка. Женя вздохнула.
Ни разу еще не встретили ни одного хищника и «чего пострашнее» тоже, а слышу это всю дорогу, проговорила Надин, выронив тяжелое седло. Конь испуганно всхрапнул и дернул головой. Благо, привязан крепко, а то пришлось бы идти пешком остаток пути. Тень успокаивающе шикнула, поглаживая животное по шее.
На твое счастье, сказала Шерра, откинув кивком головы густую челку. Она села под дерево, упершись затылком шершавый ствол.
Мне нужно помыться и постирать одежду, сказала Женя. Она сняла с седла сумку и повесила ее на плечо, я знаю, что одной нельзя, перебила Женя назревающую реплику Александра. Со мной пойдет Шерра.
Только не Шерра, сразу отмел идею Александр. Воровка усмехнулась.
Слушай паладина, величество.
Тогда Надин.
Нет уж. Вдруг там «чего пострашнее» вылезет. Я темноты боюсь, отговорилась Тень.
С удовольствием тебя провожу, усмехнулся Маирлана. Александр угрожающе двинулся в его сторону.
Женщины, одна беда с вами, простонал Арей. Пошли, ваше величество. Буду тебя сторожить.
Арей снял с ее плеча баул, и пошел вперед. Женя поспешила следом, пока Александр и Маирлана находились в замешательстве. Вслед ей донесся звонкий смех Надин и тихийШерры.
Граф привел Женю к ручью, поставил у дерева сумку и отвернулся.
Только недолго. Я есть хочу, предупредил мужчина и сел с другой стороны дерева. Женя, не заставляя себя упрашивать дважды, скинула штаны и рубашку, но белье снять так и не решилась и пошла к воде в нем. Прохладная вода коснулась сначала пальцев, затем всей ступни и, наконец, обхватила лодыжку. Девушка, тут же покрывшись мурашками, зажмурилась и смело пошла к середине ручья. Здесь было не глубоко, вода едва доходила до колен. Каменистое дно оказалось скользким, кое-де покрытым водорослями. Вода пахла ими. Ручей тихо шуршал, успокаивая своей мелодией.
Императрица, осмелев, села и задрожала от холода, но вскоре тело привыкло, и вода казалась даже теплой. Женя наскоро обтерла тело водой, смывая запах пота и тяжелого дня, намочила волосы и поскребла ногтями кожу головы. Мыло было бы кстати, мелькнула мысль, но оно осталось в другой сумке.
Решив не злоупотреблять добротой друга, Женя выскочила из воды и предупредила, что подходит к дереву. Глаза уже привыкли к темноте, девушка видела очертание плеча из-за объемного ствола. Арей издал какой-то звук, походивший на согласие. Она вынула свежую рубашку и штаны и натянула их на влажное тело и мокрое белье, решив, что высохнет и так.
Женя взяла брошенную под деревом одежду и понесла к ручью.
Осталось сполоснуть вещи, сказала она терпеливому графу.
Мужчина поднялся со своего поста и подошел к девушке, устроившейся у кромки воды.
Он отобрал у нее рубаху и принялся возить ею по воде. Женя удивленно смотрела за манипуляциями.
Помогаю, пояснил Арей. Женя протянула глубокомысленное «а-а-а», и замочила в реке штаны, затем потерла ткань о ткань, снова замочила и повторила процедуру. Арей продолжал елозить рубашкой по водной глади.
Закончив со штанами, императрица отобрала у друга многострадальную рубашку и вручила отстиранное.
Отжимать, я надеюсь, ты умеешь, пряча ухмылку, проговорила Женя и занялась рубашкой. Мужчина скрутил ручищами ткань так, что девушка начала опасаться за сохранность своей одежды.
Покончив с банно-прачечными процедурами, они вернулись к поляне. Уже на подходе к лагерю увидели отблеск огня и запах готовящегося ужина.
Опять пригорел, посетовал Арей, шумно втянув воздух. Как я соскучился по нормальной еде. Вернемся в столицус тебя пир, ваше величество.
Ага, свадебный, усмехнулась Женя. Мужчина остановился, взял девушку за плечо и развернул к себе. Он наклонился вперед, заглядывая ей в глаза.
Если ты выйдешь замуж это этого светлого, я с тобой не буду разговаривать до конца дней. А если за этого знатного выскочку, ткнул пальцем в сторону привала, то я сначала отвинчу ему голову, а потом не буду с тобой разговаривать.
Очень интересный получается расклад, пробормотала Женя, не сводя с лица графа недовольного взгляда. Кроме Александра выбора-то у меня и нет.
Он любит тебя. В отличие от этого вот, снова кивок в сторону поляны.
Я тоже его люблю, призналась Женя. Сердце защемило. Но не так, как он заслуживает и как бы ему хотелось. Я люблю его, как тебя Разве только, чуть больше.
Не говори глупостей. Больше, чем меня, ты не можешь никого любить, отмахнулся друг. Женя не могла не улыбнуться. Арей вздохнул. Хотя бы не торопись. Если ошибешься, то ничего не исправить будет.
Мужчина выпустил девушку и пошел к привалу. Женя устало потерла переносицу, направилась следом.
Императрица развесила мокрые вещи на ближайшей ветке, прежде чем присоединиться к ужину. Ели в молчании. Маирлана был не в духеснова это каменное изваяние вместо живого человека. Александр, по-видимому, устал. Темные круги залегли под глазами, угрюмый вид. На любую реплику отвечал нехотя, чуть ли не с рыком. Шерра, снова отказавшись от ужина, уже расстелилась и лежала с закрытыми глазами. То ли спала, то ли все еще прислушивалась к остальным. Надин и Арей спорили по поводу готовки. Мужчина возмущался, что за весь поход не поел нормально, девушка припоминала его поварские заслуги. Оба ворчали, но к согласию так и не пришли.
Выпив с Александром одну на двоих кружку горячего отвара, Женя отправилась к своей лежанке. Она достала из сумки скрученные и изрядно измятые листки, небольшую чернильницу и, разложившись, начала писать.
Писала она медленно, выводя буквы, чуть ли не высунув от усердия язык. Письменности на сальорском она научилась не так давно, и наблюдать за процессом было интересно. Паладин с легкой улыбкой смотрел, как она сосредоточенно водит пером по бумаге, чуть прикусывает губу или еле слышно проговаривает слова.
Пишешь Руфусу? спросил он. Женя кивнула.
А то он, небось, уже армию собрал, хмыкнула девушка и углубилась в письмо. Она написала пару дежурных строк по погоду и здоровье, задала стандартные вопросы и задумалась, о чем писать дальше. Если врать, то делать это нужно виртуозно, чего девушка не умела никак, особенно Руфусу. Мудрость в его глазах не оставляла шанса и маленькой лжи.
«У меня все хорошо», написала Женя и, подумав, зачеркнула «меня» и надписала сверху «нас».
«У нас все хорошо, идем к Расщелинам. Маирлана увязался с нами. Александр держится. Провидица ничего толком не сказала. Скучаю».
Женя убрала чернильницу, обтерла о траву перо и спрятала в сумку. Подула на исписанный мелким, слегка размашистым почерком лист и осторожно сложила его вчетверо. Она выпрямилась, зажала конверт в руке и прикрыла глаза. Письмо исчезло практически мгновенно.
Полезный навык в быту, сказал Маирлана. Женя открыла глаза и посмотрела на лорда. Тот улыбался, с легким прищуром смотрел на девушку сквозь костер. Женя ничего не ответила и отвернулась в сторону.
Она, как и обещала, углубилась в изучение свойств Тени и способов от нее закрываться. Девушка боролось со сном, не желая засыпать. Благо холод бодрил ее. Продрогнув окончательно, перенесла лежанку ближе к костру. Волосы все еще не высохли, белье, мокрые следы которого просочились на одежду, все еще было противно влажным.
Арей нес вахту. Он сидел с противоположной стороны костра, время от времени подкидывая веток для поддержания огня, и усмешкой наблюдал за девушкой.