Нет, постойте!.. запоздало воскликнула та, но вместо ответа расслышала лишь гудки, разрывающие на мелкие частички тишину. У меня ведь не было никакой травмы
Разжав пальцы и словно издалека слыша, как телефон с тихим стуком падает на пол, закатываясь под кровать, Мария прикрыла глаза веками, судорожно вобрав воздух и переведя дыхания, чувствуя, как сердце постепенно успокаивается, а порезы начинают жечь. Может, и вправду какой-то «глюк» от потери родного тебе человека? С людьми ведь так часто случается, почему и она должна быть исключением? Нормальным в нашем мире никто не является, как бы прискорбно это не звучало. Возможно, доля этого безумия и ей в «наследство» передалась вместе с завещанием? Тогда уж лучше его поскорее пережить и забыть, нежели страшиться каждого куста, откуда оно может появиться.
Присев напротив шкатулки и с тихим щелчком откинув расшатавшуюся от падения крышку, девушка вновь достала мешочек с часами, взглянув на раздробленное стекло с серебристыми линиями трещин-змей, что каким-то странным узором переплетались между собой, сходясь на едва различимых точках и образуя созвездие. Странно, но такого созвездия явно не существовало на звёздном небе, или оно откуда-то из другой части галактике? Хотя, всего лишь совпадение, не более чем. И всё равно она положила сломанные часы в карман вместе с первой книгой, сама удивившись этому действию и всё же решив не придавать ему значение. Слишком суматошный и долгий день, а впереди ещё такие же серые дни, за которые надо будет продать этот дом чуть ли не по частям. Да и возможно ли, если вокруг происходят настолько странные вещи?
Глава 3. Смерть преследует её
Сколько же тут книг?.. проводя пальцами по запыленным корешкам рукописей, расставленных в алфавитном порядке на высоких стеллажах, заполняющих чуть ли не каждый квадратный метр и образуя целый лабиринт, удивлённо прошептала Мария, разглядывая так и не тронутую библиотеку. Под неё отвели самую большую комнату, но книг было так много, что они заполняли и коридор перед дверьми, и высились на полу, порой подставляя подножки и с тихим шелестом рассыпаясь на старые листы.
Смахнув пыль с медного значка, прибитого к полке, где ещё виднелась римская цифра «V», девушка даже запрокинула голову, осторожно приподнявшись на носочки и дотянувшись до книги в синей обложки. Аккуратно вынув старую рукопись, покрытую пылью с пожелтевшими от времени страницами и чернилами вместо печатных букв, она раскрыла её на середине, тут же увидев старую карту созвездий и, достав из кармана серебряные часы, с тихим щелчком раскрыла их. Мысль о том, что трещины на стекле образуют какой-то знак, так и не давала уснуть всю ночь, порой заставляя даже подниматься, только заслышав шорохи за дверью и чьи-то призрачные шаги. В доме были только она и дворецкий, никто другой сюда не мог проникнуть, но всё равное гадкое чувство того, что за ней кто-то смотрит, подглядывает, не отставало ни на шаг, и преследовало даже сейчас. Наверное, из-за того, что она просто не привыкла видеть это место пустым. Оно всегда было оживлённым, пропитанным жизнью, а не пустотой, но сейчас эта самая «жизнь» была какой-то другой. Потусторонней.
Перелистнув пару десяток страниц, словно в надежде найти какой-то похожий символ, Мария так и замерла на самом конце оглавления, чувствуя под обложкой что-то твёрдое и, аккуратно перелистнув на форзац, с прищуром оглядела чёрный картон с белыми точками, и почти незаметно отклеившийся край, из-под которого выглядывал жёлтый лист бумаги.
Всё страннее и страннее, вскинув брови удивлённо прошептала она, вынув перочинный ножичек и, подковырнув листок лезвием, осторожно разрезала его, подцепив сложенную пополам бумагу и отложив книгу на ближайший, заваленный всяким барахлом, стол.
Раскрыв жёлтую бумагу с чёрными подпалинами краёв, Мария недоумённо вскинула бровь, смотря на ночное небо из чернил с точками чёрных звёзд, вокруг которых карандашом были разрисованы шесть зверей: громадный волк со злобным оскалом, вставший на задние лапы северный медведь, сова с распростёртыми в сторону крыльями, лиса с пушистым хвостом, ящерица с выглядывающими из хребта шипами и змея с раскрытой пастью, откуда выглядывали острые клыки и длинный язык. Все звери стояли в идеальном круге вокруг скопления звёзд-точек и, вновь взглянув на стекло часов, девушка неуверенно коснулась центра круга, следуя за большими звёздами и вырисовывая какое-то странное созвездие, и лишь когда коснулась самой последней, резко отпрянула, выронив листок и с ужасом смотря, как серебристые контуры зверей вспыхивают ярким алым пламенем, прожигаясь насквозь старую бумагу и заставляя точки звёзд на какой-то краткий миг вспыхнуть серебром, а часы в руке вдруг дрогнуть. Одна из длинных чёрных стрелок задрожала и с тихим щелчком перешагнула на «I», как всё тут же пропало. Старый лист без единой записи или рисунка коснулся пола, а часы замерли на месте, давая лишь гадать, что всё это значит.
Осторожно присев и подобрав некогда карту звёздного неба, Мария оглядела абсолютно чистый лист, с тихим хрустом сложив его пополам и вновь сунув за форзац, как можно скорее поставив книгу обратно и неуверенно отшагнув назад, сжимая побледневшими пальцами холодные круглые часы и слыша вместо привычного тихого тиканье биение собственного сердца, совпадающего с ударами часов где-то над дверьми.
Только бы не сойти с ума окончательно, уже не так убедительно прошептала она, тряхнув головой и рассыпав по спине собранные в хвост волосы цвета рыжих листьев с алыми прядками.
Забрав найденные книги и, оглядываясь по сторонам, словно ещё надеясь найти этого незримого зрителя, следящего за ней ровно тогда, когда она ступила в этот чёртовый дом, Мария чуть ли не выбежала из библиотеки, настолько громко захлопнув старую тяжёлую дверь, что эхо от хлопка преследовало её до самой комнаты Виктории, отстав лишь только тогда, когда она перешагнула низкий порог.
Сложив тяжёлые старые книги, покрытые тонким слоем пыли на стол, девушка отряхнула руки, чихнув от витавшей в воздухе старины и тут же поморщив нос. Глаза как нарочно заслезились и, вытерев проступившие капельки в уголках, она подтянула к себе книгу Мира Азриэла, открыв первую страницу и в какой раз за утро прочитав одну и ту же надпись:
«Моей маленькой Виктории, первооткрывателю этого сказочного мира грёз. Её Л.Т.Г.»
Сама книга начиналась странно, если можно ещё так сказать. В оригинале маленькая Виктория убегала в лес и находила чёрное, как смоль, озеро, на котором был мост из светящихся золотом светлячков, что выводил её в Забытый Город без единого живого человека. Там, на каждой стене, были тени забытых людей, затерявшихся в мирах, вселенных, параллелях, забывших свои истинные имена и ставшие никем. Там же было множество дверей, и лишь одна из них имела цвет сусального золота, а добраться до неё можно было только потерявшись в улицах, но не в себе, и тогда эта самая Золотая Дверь представала перед тобой, приглашая внутрь, в таинственный мир красок и грёз, где каждое желание имело право жить. Там же правили четыре правителя, разделившие все континенты на четыре фракции: фракция Пустоты, Бездны, Призрачности и Забытья, а так же две нейтральные землиСевер и Пустыня, где жили разбойники, варвары, ведьмы и различные существа. А на переплетение этих четырёх фракций вырос городАзриэл, или же Призрачный Город Всех Дорог, куда можно было попасть лишь загадав желание. Но не всё так хорошо было в этом мире. Короли ненавидели друг друга, борясь за власть и наплевав на то, что происходит вокруг. А вокруг медленно зарождалась Тьма, охватывая моря и океаны, леса и города, заставляя почву пропитываться кровью людей, а сам мир разделяться на Зло и Великое Зло. По крайне мере, так писала сама Виктория, в книги же это не упоминалось, лишь во второй части говорилось про Великую Тьму, что высвободилась от пророчества Павшего Огня.
Во второй же версии, юноша по имени Виктор был сам отмечен этой Тьмой, и что бы справиться с ней и своими тёмными силами должен был разыскать какой-то могущественный артефакт, при этом побывав во всех фракциях и нейтральных зонах, поддержав одну из них и в итоге став участником войны на этом вторая книгаШёпот Ветразаканчивается без одной, довольно важной, главы. Что должно было произойти дальшезагадка. Не осталось никаких черновиков или других записей самого «сказочника», а последняя, предсмертная записка, значила: