Небо постепенно расчищалось от чёрных утренних туч, и полная жемчужина луны уже во всю освещала мрачный, обступивший со всех сторон, лес, проникая через переплетение крон и серебря концы волос, падая на стекло часов и заставляя голубоватых зайчиков прыгать по шершавым стволам деревьев.
Множество шорохов раздавалось со стороны, заставляя всё время вздрагивать и оборачиваться, и лишь однажды мимолётом заметить, как вздрагивает и перемещается при этом длинная стрелка с серебряным кончиком, скачущая с одной цифры на другую.
Либо я спятила, вновь повернувшись и смотря, как стрелка перепрыгивает на другое число, всё же настороженно прошептала Мария, осторожно поднявшись с холодной земли и вновь обернувшись туда, куда смотрела застывшая стрелка, либо часыэто часть компаса?.. да ну
Выдохнув от удивления, девушка осторожно пошла туда, куда указывала стрелка, перешагивая через извилистые корни деревьев, перебираясь через упавшие от утренней бури стволы сосен и путаясь в царапающих лицо ветках кустов, но не сводя взгляда с часов, гадая, что могут означать остальные стрелки. Теперь же, кажется, она начала улавливать смысл этого странного прибора, хоть и не разгадала его предназначение до конца. И всё же, тот кто создал его, был либо гениальным учёным, либо безумцем до корней волос, ибо по другому это не объяснить.
Выпутав из волос старые ветки вместе с застрявшими прошлогодними листьями, Мария всё острее и острее чувствовала постепенно нагоняющий холод, что заставлял лишь сильнее кутаться в испачканный свитер и дрожать от холода, чувствуя, как немеют пальцы, сжимающие на ладони странные часы-компасы, чья стрелка неумолимо показывала вперёд, ведя к жемчужной луне и давая той создавать дорогу из белых бликов лучей, еле проникающих через крону. Тропа вела куда-то прямо, ни разу не свернув в сторону, что казалось, вот-вот, и лес кончится. И он действительно кончился. Оборвался буквально в паре метров, заставив испуганно замереть на самом краю из тёмных шершавых камней с мягким мхом, смотря на раскинувшееся внизу плато идеально круглого озера чернильного цвета. На ровной, словно зеркальной глади отражалось небо с громадной серебристой луной и целыми мириадами сверкающих звёзд, что как будто столпились в этом месте, освещая не хуже фонарей в городе.
Длинная чёрная стрелка на странных часах-компасах указывала ровно на это необычное, словно отрезанное от мира озеро, что притягивало как магнит, заставляя как можно осторожней спускаться по холодным шероховатым валунам, держась свободно рукой за извилистые корни деревьев, как змеи оплетающие склон, создавая незримые ступени, по которым ещё можно было спуститься прямо к тонкой кромке берега из гладких серых камешков.
Спрыгнув на шершавую землю и тут же упав на подогнувшихся от усталости ногах, Мария выдохнула спёртый в груди воздух, что белым облаком сорвался с её потрескавшихся губ, и только после, отряхнув грязные, почти чёрные руки, поднялась, вновь взглянув на треснувшее стекло часов и, вскинув голову, вгляделась в нависшее над озером небо. Тут оно казалось каким-то странным, словно вырезанным из другой вселенной и незаметно вшитым в эту реальность. По крайне мере, смотря на него, девушка не находила ни одного знакомого созвездия, пытаясь сопоставить звёзды, проводя между ними невидимые линии и щуря глаза, прежде чем заметить несколько слишком ярко сверкающих осколков. Вновь устремив взгляд на раздробленное стекло и только после на небо, Мария даже подняла руку, словно надеясь дотянуться до далёких звёзд, рисуя линии и пытаясь соединить их в то самое созвездие на часах, что после вспыхнуло белым огнём, заставив от удивления отшатнуться и, споткнувшись об подвернувшийся под ноги корень, упасть на спину. Но даже после такого не оторвав взгляда от неба и всё чётче различая вокруг странного, вдруг ставшего ясным созвездия, другие, она не без удивления отметила там и звёзды тех самых зверей на листе бумаги, и словно по чьему-то велению они обрели контуры, на миг взглянув на неё и вдруг, сорвавшись с небосклона, бесшумно пропали в спокойной чёрной мгле озера.
Часы в руке дрогнули, и старая, ещё первая стрелка, стоявшая на римской единице, перешагнула на двойку. И именно в этот миг чёрная гладь воды забурлила, заставив тут же, путаясь в лямках сумки, отползти под тень склона, с тихим удивлением смотря, как оттуда не спеша появляются чёрные, словно пропитанные смолью, шпили башен. Вода нехотя стекала с небольших бойниц, окропляя вырезанные причудливые цвета на камне, застывших в оскале чешуйчатых змей, что буквально переплетали крыши и мосты пустынных улиц с тёмными провалами дверей, капая на тёмный камень улиц и облизывая стены Забытого Города, что всё рос и рос из-под воды, и лишь когда шпили замерли на громадной луне, остановился, как зловещий призрак возвышаясь перед ней.
Вот это да
Опомнившись и закопавшись в карманах, Мария тут же вытащила на свет первую книгу Мира Азриэла и, открыв на нужной странице, звенящим от напряжения голосом прошептала:
И город, древний как сама жизнь, построенный Смертью для душ, явился из-под бурлящей от слёз воды, безмолвным стражником возвышаясь перед ней и пронзая своими шпилями луну. Он безмолвен, пустынен, и лишь тени обитали там, век за веком ища нужную дверь, чтобы покинуть Забытый Город и вновь обрести свой разум. Но Город не отпускал их, и не отпустил бы её, хоть ключ и был найден и подобран, оставалось найти Золотую Дверь, что скрывалась во мраке улиц. У неё было лишь три попытки, а на четвёртую души забрали бы её к себе, и Город вновь скрылся бы под чёрной водой раз и навсегда, похоронив с собой и ключ, и память дрожащие пальцы стиснули книгу, когда глаза испуганно и в то же время с неким интересом вновь взглянули на Забытый Город, прежде чем вновь пробежать по строкам. И когда Виктория подошла к самому краю озера, замерев лишь на миг и восторгаясь чудесным Городом, с неба спустились сотни звёзд, сверкая драгоценными каменьями и блестя стеклянными крылышками. Они выстроились в невероятной красоты мост, что от одного её шага тут же заливался красочными перезвонами, радуя душу и лаская слух
Неуверенно поднявшись на ноги и спрятав часы, но всё ещё сжимая побледневшими пальцами книгу, словно надеясь на то, что та даст ещё подсказки, Мария подошла к серой кромке берега, настороженно оглядываясь в поисках хоть какого-то движения и, выдохнув, шагнула вперёд, тут же провалившись ногой в ледяную воду и взвизгнув от неожиданности.
Вот чёрт а такого уговора не было! отстранившись и ещё чувствуя холодные пальцы воды на щиколотке чуть ли не отчаянно закричала она, слыша собственные удары сердца в ушах и вновь уставившись в книгу, пытаясь найти оправдание этому, и нашла:но мало кто знал, что Забытый Город не так прост. Пройти туда могут лишь чистые душой, других же он поглотит в свою пучину и вряд ли опустит лишь безумцам подвластно перебраться туда без моста.
Стиснув до скрипа зубы и запихнув так внезапно ставшую ненавистной книгу в рюкзак, девушка сняла грязные ботинки, кинув их за большой валун и, покрепче закрепив лямки рюкзака, вновь подошла к краю озера, смотря на возвышающийся Забытый Город, ещё сильнее хмуря брови и пытаясь понять, что ещё можно отступить. Повернуть назад и выбраться из этого леса, а со всем остальным уже плевать. Но что-то тянуло её туда, заставляя если не верить, то чувствовать, что детские сказки остались позади. Хоть книги и не могут ожить, это ещё не означает, что они не могут пребывать в совершенно другой реальности. Так что, если этот Город и есть тот самый «портал» в ту, описанную отцом Виктории, реальность, вдруг сошедшую с ума? По крайне мере проверить это можно было только так, и пока, на ужас ей, всё сходилось.
Вновь обернувшись и убедившись, что находится одна, Мария задержала дыхание и, шагнув вперёд, тут же дрогнула от ледяной воды, скользя голыми ступнями по гладким камням и порой слыша странный хруст под ногами, но стараясь не предавать ему значение. Когда же чёрная вода стала чуть ли не по шею, она поплыла, разгребая эту тьму уже онемевшими пальцами, чувствуя, как щиколоток что-то поочерёдно касается. Что-то склизкое, мерзкое, холодное, заставляющее сердце сжиматься, и оттого всё время смотреть на постепенно приближающийся Забытый Город, порой улавливая в стороне движения и лишь однажды, когда до обрыва моста оставалось буквально пару метров, обернуться в их сторону, тут же захлебнувшись в чёрной воде, проникшей внутрь и ледяным огнём прошедшей по телу. Перед глазами тут же замелькали блики, неясные очертания каких-то лохмотьев, что с каждой секундой всё теснее и теснее окружали её, и как бы она не пыталась отбиться, как бы не кричала от бессилия, лишь жмурила от охватившего страха глаза, чувствуя, как рюкзак тянет вниз.