Кудрявцев замолчал. Наталь подвёл итог:
В спецгруппу вошло двенадцать человек. Кроме названных есть ещё Константин Сергеев. Как и остальные, он универсал. Его специализациябытовые вопросы. Он сыграет роль помощника лейтенанта Фоули. В данный момент Сергеев изучает сведения о членах Третьей экспедиции, Наталь развёл руками. Это всё. Возможно, кто-то хотел бы спросить о чём-то неотложном прямо сейчас?
Антон Сыпко опередил остальных:
Когда мы отправляемся? низкий, вкрадчивый голос, с какой-то убаюкивающей интонацией, человек с такими габаритами, казалось, должен был обладать более грубым голосом.
Ответил Кудрявцев:
Через восемнадцать часов. То есть завтра, в три часа пополудни.
После непродолжительной паузы заёрзал представитель Координирующего Совета. Кудрявцев и Наталь посмотрели на него.
Я полностью поддерживаю включение в команду ударного подразделения, сказал мужчина. Однако скажите, есть у вас хоть какие-то предположения по поводу того, с кем или с чем придётся столкнуться нашим людям? Насколько известно, ни на астероиде, ни в прилегающем пространстве до сих пор не обнаружили никакой жизни?
До сих пор, сказал Кудрявцев. По поводу предположений Я уже говорил, ничего конкретного мы не имеем, гадать же бессмысленно. Всё, что мы можемподобрать соответствующую команду. Что мы и сделали.
Теперь пауза затянулась надолго. Стало ясно: вопросов больше не будет.
Кудрявцев, выражение лица которого вдруг изменилось, стало обеспокоенным, уставшим, произнёс:
Знаете, парни, он обращался к входящим в спецгруппу. Я не очень-то люблю громкие слова, это похоже на патриотический пафос из старых голливудских фильмов, пафос ничем не подкреплённый. Но позвольте сказать: от вас, от ваших действий, возможно, зависит будущее планеты Земля.
Повисло молчание, угрюмое, тревожное.
Мерцалов услышал, как Гэри Кинсела пробормотал:
Это не громкие слова. Так оно и есть.
5
Они находились на борту космолёта. Двенадцать человек. В кают-компании. Перед большим экраном, передающим вид на Землю.
Планета превращалась в зелёно-голубой шар, который быстро уменьшался в размерах. Шум, говор сразу многих человек смолкли. Они теснее сгрудились друг возле друга, некоторые сидели, большинство стояло.
На один лишь перелёт туда-обратно необходимо потратить год: шесть месяцев плюс шесть месяцев. Как сообщил Наталь, положение астероида Мара в ближайшее время таково, что происходит максимальное удаление от Солнечной системы, в результате чего космолёт со спецгруппой на борту одолеет расстояние только через полгода. При отправлении Третьей экспедиции Совет Управления выбрал момент, когда полёт не превышал четырёх месяцев и двух недель. К сожалению, спецгруппа не могла ждать более удобных обстоятельств.
Голубая точка на чёрном фоне. Гробовое молчание.
Двенадцать пар глаз жадно следили за призрачным пятном в неприветливой тьме открытого космоса.
Не считая времени на перелёт, они могли надолго задержаться собственно на астероиде. В конечном итоге время пребывания на Маре могло перекрыть всё остальное. Правда, для них, людей из спецгруппы, перелёт растянется не больше, чем на пять-шесть дней. Три дня, пока космолёт наберёт скорость и покинет Солнечную систему, затемвесь экипаж ляжет в анабиоз. И проснётся за день-два до прибытия на Мару.
Сон анабиоза не был обязателен. Его рекомендовали. И не без оснований.
Первые две экспедиции не погружались в анабиоз. Точнее не погружались полностью. В Первой спящими летели на астероид двое из пяти: Томас Берд и Чак Неевски, подданные Великобритании и Канады. Остальныедвое россиян и американецбодрствовали весь полёт. Из пятнадцати человек Второй экспедиции в анабиоз легло шестеро.
В дальнейшем, при тщательном обследовании по возвращении, при детальном изучении специальных отчётов каждого из побывавших на Маре, выявили некоторые закономерности. Нет, между спящими и бодрствующими не было громадной разницы, но кое-какие различия были. Те, кто спал, по прибытии оказывались в более устойчивом психическом состоянии. Бодрствовавшие выглядели не такими свежими.
Похоже, анабиоз являлся не просто дополнительным удобством продолжительного путешествия. На космолёте имелась большая, тщательно подобранная библиотека, её собирали, отталкиваясь исключительно от вкусов экипажа. Был громадный выбор фильмов, аудиозаписей эстрадной и классической музыки, присутствовали тренажёрный зал и баскетбольная мини-площадка, естественно, карты и шахматы, два старых безупречных спутника человечества, даже большинство настольных игр, не считая тысяч игр компьютерных. На космолёте создавали все условия для долгого «заточения».
Однако развлечение на космолёте было отнюдь не тем же самым, что у себя дома, на твёрдой земле. При всём комфорте человек ни на минуту не забывал, что он в космосе и всё ему предоставленноелишь набор уловок, а не продукты творчества, спорт или великолепные игры. Почему-то на борту космолёта всё это блекло, теряло свою силу, хотя, казалось бы, оставалось тем же самым. Роль, отведённая этим вещам на Земле, здесь становилась как будто ненужной. Нечто вроде иллюзии.
Экипаж Третьей экспедиции лёг в анабиоз полностью. Средства для проведения досуга остались нетронутыми, теперь их задача распространялась на считанные дни, а не на долгие месяцы.
Тем не менее, лечь в анабиоз не было приказом. Члены экипажа могли выбирать. Впрочем, выбирали, исходя из здравого смысла. Три дняи все двенадцать человек лягут в специальные капсулы, настроенные на то, чтобы вывести их из сна через сто семьдесят семь дней.
Либо раньше, если случится что-то непредвиденное.
6
Голубоватая точка, бывшая планетой Земля, практически растаяла, погрузившись в чёрную жижу безжизненного пространства. Осталась одна призрачность, намёк на некое тело, оставленное в непроглядной пустоте.
Люди из спецгруппы по-прежнему стояли, хотя уже ничего не было видно. Своеобразная минута молчания, связанная с прощанием с домом, минута, растянувшаяся на четверть часа. Можно было не беспокоиться, эту паузу не прервут с Земли, из Центра Управления Космических Полётов. Этот промежуток временисвятая святых.
Даниил Мерцалов, наверное, первый оторвался от экрана, испытывая ощущения, будто вышел из транса, чего-то одновременно болезненно-приятного. Он не пошевелился, изучая лица тех, кого мог видеть, не поворачивая головы.
Теперь он знал всех.
До вступления на борт космолёта Мерцалов познакомился с Черновым и Сергеевым. Антон Сыпко и Джо Скулкрафт представили капитану остальных из своего спецподразделения: Энди Брин, Макс Тала, Андрей Ельчин и Гордей Резник. Бринвысокий и мощный, хотя пониже своего командира, Сыпко, и не такой широкий. Таладолговязый и худощавый. Ельчинсреднего роста, но крепкий, мускулистые руки, широкие плечи. Резниквыше среднего, фигура не так впечатляет, но чувствуется медвежья сила. Самый низкий из нихСкулкрафт. Он вообще самый низкий из всех двенадцати человек, разве что почти одинаков с Раулем Сальгадо. Скулкрафт ниже партнёров, но его плечи и грудная клетка уступают лишь Сыпко. Он самый старший в спецподразделении. Каждый из них прежде, чем попасть в космический спецназ, прошёл школу морской пехоты.
Они сдержаны, когда пожимают руку своему капитану. Чувствуется, между собой у них нет никаких трений, с сержантом каждый на «ты», можно сказать на равных. Иначе и быть не может. Здесь, конечно, есть иерархия командиров и подчинённых, но многие формальности и нормы обычной армии опущены. Иные, слишком отличные от прежнего условия. Не считая приличных денежных сумм, их работа даёт множество других плюсов, у них общие интересы, кроме того, обычно вокруг них никого нет, и они могут положиться только друг на друга.
На время работы ониединое целое без помощи специальных правил и условий.
Мерцалов остался доволен командой. Всепрофессионалы. Каждыйразносторонняя личность, сильная физуха, сильный интеллект. Даже среди спецназовцев. Например, у Ельчина два высших образования, и эток двадцати семи годам. Брин знает пять языков. Тала писал диссертацию по поводу какого-то исторического события.