Да вот же, у вас за ухом!
Дэнни протягивает руку и преловко выуживает короля из-за уха контролера. Тот подпрыгивает на месте от неожиданности, а потом, расплывшись в улыбке, тихо аплодирует мальчику.
Ну ладно, mon petit. У меня к тебе уникальное предложение. Ты мне за полчаса показываешь этот трюкучишь, как его делать. А я потом отпираю дверьи фьюить! Бежишь прочь. И никаких вопросов. Ça va?
Oui. Ça va, улыбается Дэнни.
Контролер честно держит слово. Через сорок минут Дэнни свободен и уже едет на такси к собору Саграда Фамилия.
Барселона стряхивает сон, принимается за café con leche и пончики. Шум машин, пульсация приезжих и самых ранних, неугомонных туристов. Под лучами неяркого осеннего солнца белеют платаны. На ставнях магазинов и ресторанов больше граффити, чем запомнилось Дэнни по прошлому разу, на тротуарах больше мусора. Больше бездомных пробирается по утренним улицам, волоча за собой раздутые от пожитков пластиковые мешки. Барселона осталась в памяти Дэнни яркой, разноцветной, полной жизни и сил. Сейчас она кажется старше, утомленнее и все никак не может развеять ночное оцепенение. Стала словно менее дружелюбной. Обман памяти, быть может.
А вот этого уж точно не было прежде: с балконов свисают бесчисленные каталонские флаги. Красные и желтые полосы беспокойно подергиваются на ветру.
Какой она будетвстреча с труппой? Что он скажет Заморе, Розе, клоунам? Беспокойство скручивает внутренности мальчика тугим узлом.
И кем он станет для них? Убитым горем сыном одного из отцов-основателей? Вернувшимся героем, только что чудом обманувшим смерть в Гонконге? Или незваным гостем, путающейся под ногами обузой?
А может ведь быть и хуже, соображает он. Вдруг «Сорок девять» держат труппу под наблюдением? Вдруг кто-то из циркачей уже поджидает меня? Вдруг я сам лезу в львиное логово? Что ж, по крайней мере, на моей стороне элемент внезапности. Даже если Лора и подняла тревогу, никто не догадается, что я здесь, пока я сам не объявлюсь Просто надо держаться смелее.
Такси сворачивает за уголи перед Дэнни во всей красе возносится к неподвижным облакам Саграда Фамилия. Подозрения, уж не преувеличили ли детские воспоминания его размер, мгновенно улетучиваются из головы. Собор куда большеи безумнее! чем помнилось мальчику. Настоящая гора из камня и бетона! Башни и парапеты украшены скульптурами, соседние здания по контрасту кажутся совсем крошечными. А над всем этим вечным строительством покачивается стрела подъемного крана. Свисающий со стрелы огромный каменный блок съеживается, исчезает на фоне этакой громады.
Вот это подмостки! Вот это сцена! Место, где «Мистериум» возродится заново. На лесах даже уже висит длинное рекламное полотнище. Буквы в человеческий рост гордо кричат одно-единственное волшебное слово: «Мистериум». Пульс у Дэнни несется вскачь.
Свершилось! Я здесь, я вернулся! Радостное волнение наконец вскипает волной. И уже непонятно, от волнения ли, от нервов мальчик неловко возится с мелочью, расплачиваясь с таксистом.
Дэнни вылезает из машины
и, обернувшись, оказывается лицом к лицу с Дарко Бланко.
Серовато-серебристые глаза метателя ножей расширяются от изумления, но не так сильно, как можно было бы ожидать. Он приподнимает бровисловно бы отдавая должное загадочным путям, которыми движется мир. По обветренному небритому лицу расползается улыбка:
Дэнни! Какими судьбами?
Мягкий восточноевропейский акцент Дарко звучит так знакомо, так непринужденнокак будто они продолжают разговор, прервавшийся лишь на пару минут, а не на год с лишним. В одной руке циркач держит черный чемоданчик, тот самый, в котором хранит набор острых, как бритва, метательных ножей. В другойкартонный поднос со стаканчиками кофе. Над головой зеленой вспышкой проносится дикий зеленый попугайчик, пронзительный крик звенит в воздухе.
Услышал про возрождение цирка. Вотзахотел посмотреть, с запинкой отвечает Дэнни.
Ну, мы еще не откатали программу как следует. Ты уж будь к нам снисходителен.
А ты не очень-то удивился при виде меня, думает Дэнни. Но опять же, старину Дарко ничем из равновесия не вышибить. Один-единственный раз он видел Дарко и в самом деле потрясенным: после пожара. Пепельно-бледный, он много дней отмалчивался, глубоко уйдя в себя.
Сейчас он разглядывает Дэнни. Свободная белая рубаха раздувается на ветру, черные сапоги крепко стоят на мостовой.
С тобой точно все в порядке? А то вроде бы ты слегка нервничаешь.
Дэнни оглядывается, смотрит на стекающиеся к собору толпы. Убраться бы поскорее с улицы.
Можно войти?
Ну разумеется, отвечает Дарко. Роза, правда, в ОТВРАТИТЕЛЬНОМ настроении. Два дня до премьеры. А Замора все еще что-то отрабатывает.
Вы все здесь? интересуется Дэнни, кивая на громаду собора. Летучие Акробатки? Клоуны?..
Все наши, подтверждает Дарко. Кроме, конечно, твоих бедных мамы с папой. Он вздыхает и покачивает головой. И этой крысы, Джимми Торрини. Не думаю, что мы его еще увидим.
Да, это вряд ли, соглашается Дэнни, торопясь перебраться через тонкий ледок эмоций. А все остальные?
Да, даже Герцог, подтверждает Дарко, словно бы подхватив нить его размышлений.
А откуда ты понял, что я сейчас думаю про Герцога?
Ты обшаривал глазами мостовуюсловно высматривал очень низенького друга. Значит, либо Замора, либо пес. Ну и выражение лица у тебя было попроще, чем для Заморы.
Дэнни и забыл, как хорошо Дарко владеет техникой «холодного чтения»почти как папа. Видит ли он меня насквозь? Что я нервничаюэто он заметил. Может, надо бы рассказать ему, что я вспомнил
Но метатель ножей уже разворачивается и шагает прочь мимо длинной очереди туристов, дожидающихся открытия собора.
Неподалеку от входа группка одетых в отрепья женщин держит картонки с жалобными надписями и умоляюще тянет руки к прохожим. Сморщенные, потемневшие от голода лица, к коленям льнут чумазые, не-ухоженные ребятишки. Безнадега.
А давай им что-нибудь подадим? просит Дэнни.
Толку в этом никакого, отзывается Дарко Бланко, но очень уж я мягкосердечен. Вотпосмотри у меня в правом кармане.
Одна из нищенок дергает Дарко за рукав. Вытаскивает из сумки два больших апельсина, предлагает их взамен денег.
Gracias, благодарит Дарко. Эй, Дэнни, подержи-ка мой чемоданчик.
Вот это уже совсем хорошо. Возможность поднести чемоданчик Дарко дает Дэнни роль. Крохотную зацепку для возвращения в труппу. Может, мне разрешат помогать Фрэнки с монтажом, думает он. Приносить пользу.
Балансируя подносом с кофе на кончиках пальцев левой руки, Дарко правой рукой берет апельсины и принимается жонглировать имидлинными, ленивыми бросками. На лицах детишек расцветают улыбки.
Идем, Дэнни. Мы еще можем выйти из всего этого хоть с каким-то достоинством если я не уроню чертов поднос
Шагах в двадцати от них в очереди неподвижно стоит фигура в зеленом. Стекла солнечных очков отражают взлетающие апельсины, Дарко, Дэнни, массивный вход в собор. Солнце плещет белыми всполохами на коротко остриженных, высветленных перекисью волосах, играющей на лице полуулыбкено что вызвало эту улыбку, поди пойми.
6. Почему разбился прожектор
Они вступают под сверкающие, безбрежные своды собора.
Разноцветные лучифиолетовые, лиловые, нежно-зеленыеструятся сквозь витражи, освещая обстановкунаполовину церковную, наполовину научно-фантастическую, точно храм какой-то инопланетной религии. К стенам лепятся балкончики и спиральные лесенки, а вокруг со всех сторон над головой словно бы плывет множество колонн нежно-песочного оттенка. Воздух прохладен и тих.
Пульс Дэнни снова учащается от волнения и страха. «Знаешь, сынище, говорил, бывало, отец, чем бы ты ни решил заняться, когда вырастешь, обещай, что тебе хватит духу быть Даниилом. Уж коли входишь в львиное логово, держи голову выше»
Дэнни задирает подбородок, удлиняет шаг, изо всех сил старается напустить на себя уверенный, непринужденный вид, под стать Дарко. Как будто он тут свой.