И как же вы исправили ситуацию? Набрали фронтовиков-ветеранов?
Пытались делать и так. Но понимаете, мисс Линда, обычные пехотинцы и диверсанты убивают по-разному. Одно дело стрелять из винтовки или автомата по врагам, находящимся вдали. И совсем другоерезать горло симпатичному беззащитному парню, который тебе в данный момент ничем не угрожает. И хорошо, если это вражеский солдат, тогда проще. А если это местный житель, который вообще не воюет? Вот он не воюет, но врагам тебя при случае выдаст. А его жалко. В результате группа из трех человек была схвачена немцами. А парни к тому времени провоевали в пехоте несколько месяцев, и уж точно каждый несколько вражеских солдат убил. Но это не те убийцы, которые нам были нужны.
Но вы нашли решение?
Нашел. И оно было не очень моральным. Подготовленных курсантов-новичков свели по парам. Из каждой пары остался один, зато с опытом непосредственного убийства. Вот после этого наши диверсионные группы стали не только гораздо чаще выполнять задания, но и гораздо чаще возвращаться из рейдов, а наши потери снизились примерно раз в двадцать. Война, мисс Линда, довольно грязное дело, с какой стороны ни посмотри.
Но в мирное время вы не можете устроить дуэль, поэтому набираете тех курсантов, которые уже убивали. Я права?
Да, мисс Линда. Именно так. Да оно и дешевле получается, если честно. В моей военной схеме гибли добротно обученные курсанты. В нынешней схеме гибнут посторонние. Да и диверсантов сейчас требуется меньше, открытой войны ведь нет.
Что значит «нет открытой войны»? Вроде бы как просто мирное время.
На самом деле война продолжается. Мне ли не знать, я ведь по-прежнему отправляю группы в рейды. Конечно, сейчас рейдов делаем гораздо меньше, но делаем же.
Мистер Пумпердайк, это все очень интересно, но мне непонятно, почему вы мне все это рассказываете. Разве эта информация не секретная?
Нет, мисс Линда, эта информация не секретная. По крайней мере, для вас, курсантов этой академии. Поверьте, я не имею привычки передавать информацию тому, кому ее не положено знать. Видите ли, все, что я вам рассказал, тайной не является. О том, что большинство курсантовубийцы, вам уже известно. Чему в основном обучают курсантов, красноречиво говорит то, к чему вас готовят. В академии полно ясновидцев. На основании этих данных они легко определят остальное. Не говоря уже о том, что часть ваших инструкторов в прошлом были диверсантами.
А это тут при чем? Какая разница, кем они были?
Мисс Линда, в академии и телепатов очень немало, верно?
Пассажир, пристегните ремень! Второй пилот, пройдите в кабину! Через несколько минут мы заходим на посадку!
До свидания, мистер Пумпердайк, попрощалась Линда и, не дожидаясь ответа, направилась в пилотскую кабину.
* * *
Автомобиль Холмсона, с ним самим в роли невольного пассажира, подъехал к шлагбауму, водитель высунулся в окно, показывая кому-то лицо, и шлагбаум поднялся. Через некоторое время автомобиль подкатил к какому-то зданию, и Холмсона вывели из машины. Ни на мгновение двое его конвоиров не отпускали руки своего пленника. Холмсона привели в какую-ту комнату, усадили на диван, конвоиры уселись по бокам, и только после этого появился мужчина постарше, подошел к Холмсону и начал задавать вопросы. Правда, вопросы были такие, что Холмсон при всем желании не мог на них ответить. Его собеседника это страшно злило, и Холмсон ничего не мог тут поделать.
На какую разведку работаете?
В данный момент ни на какую, честно ответил Холмсон.
Кто ваш резидент?
Я не понимаю, о чем вы спрашиваете.
Какой системой сигналов вы пользуетесь?
Тут Холмсон вообще растерялся и промолчал.
Мистер Пумпердайк, он действительно ничего не понимает, сообщил правый конвоир, который был телепатом.
Заткнись, Джонс, раздраженно приказал поименованный Пумпердайком. Какая у тебя легенда?
Мистер Пумпердайк, попросил Холмсон, я очень, очень хочу вам ответить! Пожалуйста, прошу вас, задавайте вопросы, которые я смогу понять!
Не прикидывайтесь идиотом! Немедленно отключите ментальный блок! У нас есть специалисты, которые способны вывернуть вас наизнанку!
Вот в это верю, признался Холмсон.
Так-то лучше! Я не применяю пытки и магию только из уважения к собрату по профессии. Вы ведь все равно скажете мне все, только останетесь калекой! Никому не выдержать допроса с применением спецсредств!
Разве мы коллеги? Ячастный детектив.
Вот, значит, какая у вас легенда! Так бы и сказали сразу! Вы русский?
Нет, англичанин.
На чем вас завербовали?
Кто?
Вам лучше знать, кто вас завербовал!
Но я не знаю!
Не увиливайте! Вы можете не знать, кто вас завербовал, но уж на чем вас завербовали, вы не знать не можете!
Вы хотите сказать, кто меня нанял?
Вот оно как! Стало быть, вы работаете за деньги!
Конечно! А вы разве нет?
Здесь я задаю вопросы! Немедленно отвечайте, кто вас завербовал!
Как частный детектив я имею право не называть имя клиента.
Да забудьте вы о своей легенде! Она давно провалена! Я хочу вам предложить кое-что получше.
Я вас слушаю. Холмсон любил, когда ему предлагали что-нибудь «получше», но очень сомневался, что предложение этого типа его заинтересует.
Поскольку вы работаете за деньги, я хочу вас перекупить. Будете работать на нас. Станете двойным агентом. Поверьте, отказ будет для вас весьма болезненным. Для начала я прикажу сломать вам левую руку, а что будет потом, я бы предпочел до времени не упоминать.
Не надо ломать мне руки! ужаснулся Холмсон.
Значит, вы согласны, констатировал Пумпердайк. Тогда я озвучиваю ваше первое задание. Вы должны сдать нам своего крота!
У меня нет крота, расстроенно признался Холмсон.
То есть сдать крота вы отказываетесь?
Я бы сдал. Даже двух сдал бы. Но у меня их нет.
Значит, у русских в нашей конторе два крота?
Я не знаю. Я же не русский.
Хотите сказать, они вам не доверяют?
А с чего бы вдруг им доверять мне?
Тогда вы должны завоевать их доверие. Мы вам назовем имя нашего человека в Москве, вы его сдадите русским, а взамен они вам скажут, кто тут крот. Обмен, так сказать.
Вы хотите обменять человека на крота?
Думаете, мало? Трех человек тогда. Надежнее было бы крота на крота, но в России у нас крота нет. Трех человек у нас там тоже нет, но мы их быстро завербуем.
Завербуйте лучше крота, посоветовал Холмсон. Он совершенно не понимал, ни что ему говорят, ни что он сам говорит, но молчать считал более рискованным делом.
Знаете, а это идея! Великолепно! Вы совсем недавно у нас работаете, а уже выдвигаете идеи! Это замечательно!
Скажите, а можно столь ценному сотруднику посетить туалет?
Конечно! Не здесь же испражняться, правда? Только имейте в видуполного доверия к вам пока нет. Так что Джонсы будут вас сопровождать, прошу не обижаться.
Джонсыэто те, что держат меня за руки?
Вы тут кого-нибудь еще видите?
Нет. Простите, не догадался. Джонсы, пошли, поможете мне помочиться.
И даже не пробуйте сбежать к своим, если у вас остались подобные мысли. У вас ничего не выйдет! В нашей конторе ошибок не делают. Вы же знаете, как называется наша контора?
Не знаю, признался Холмсон. Но по первому впечатлениюсумасшедший дом.
* * *
Инструктор, можно я посажу самолет? попросила Линда.
Нет, девочка, я еще хочу жить. Одно делопорулить в небе, и совсем другоепосадка. Именно на посадке происходит больше половины аварий.
Инструктор, мне кажется, что я смогу нормально посадить дракончика.
Простите, мисс, я не намерен рисковать собственной жизнью только потому, что вам что-то кажется.
«Дакота» благополучно приземлилась.
Иди помоги выйти пассажиру, распорядился пилот. Отдельной стюардессы у нас нет, если ты не заметила.
Все трое вышли из самолета. К ним тут же подкатил джип, за рулем которого сидел молодой парень в военной форме без опознавательных знаков.
Здравствуйте, мистер Смит, поздоровался шофер с прибывшим пассажиром, остальным только небрежно кивнул. Садитесь, отвезу!