Па-па-а-а Вика появилась на кухне. Пап, да не слушай ты её. Я сама до дому доберусь. Мне же семь лет уже, не три!
«Не три». Павел усмехнулся. Вика и в три года была очень, очень самостоятельной особой.
Так нельзя. Павел погладил её по голове. Я знаю, что ты прекрасно дойдёшь. Но ты же читаласколько заметок про наркоманов. Со мной безопаснее.
Вика вздохнула.
Папа А эта Лена, с которой ты говоришь, она кто? Она настоящая, да? Всамделишная?
Дожили. Ребёнок услышал, как отец говорит с невидимой собеседницей.
Настоящая. Павлу трудно было это сказать. Для меня настоящая. Мать пусть думает, что хочет.
Вика энергично закивала головой.
Пап, ты к ней уйдёшь, да?
Дети видят слишком много, подумал Павел. Если бы я знал, как уйти назад, в тот сон
Папа! Вика потормошила его. Я что, маленькая? Так ты уйдёшь? Да?
Если честно, очень хочется. Сыт по горло. Павел неожиданно почувствовал злость. Не надо бы говорить про Марию плохо при ребёнке Хотя ребёнок и так всё видит. Ведь сам себя довёл до такой жизни! Сам послушно прогибался. Вот и прогнулся, что узлы вязать можно в любом количестве.
Вика снова вздохнула.
Па-а-ап Только ты приходи ко мне потом, ладно? Мама меня всё равно тебе не отдаст, грустно заключила она.
Так. Павел поднялся. Сопли отставить. Что-нибудь придумаем, Вика. Папа просто так тебя не бросит. И с мамой я совсем уж ругаться не хочу. Она ведь у нас менеджер.
Ме-е-е-енеджер. Вика очень похоже изобразила козу и они рассмеялись. Да. Вот с этого когда-то всё и началось. С «ме-е-е-енеджера». Тогда они всерьёз разругались, тогда Мария впервые ударила дочь.
Снова закружилась голова.
Паша?
Павел вздрогнул, поднял взгляд. Елена. Сон или что? Всё снова поменялось. Кроме
В руке у него другой телефон. Тот, который у него был там, где Мария и Виктория.
Заснул? засмеялась она. А меня одну бросил!
Странный сон, признал Павел. Только что произошедший разговор с Марией и Викой проваливался, уходил в толщу памяти, терял краски реальности.
Я не сон! Да? Да? Она села ему на колени и Павел осознал, что на Елене ничего нет. И голова закружилась уже по-другому.
Она рассмеялась, когда он подхватил её и понёсназад, в спальню, она же кабинет.
Иди ко мне, попросила она, как только Павел посадил её на кровать. Иди всё потом, все сны потом, да? Да?
Да.
Все сныпотом.
Все до единого. Даже сон о Виктории.
Елена таяла, текла под его пальцами, была и сталью, и воздухом, и жаром, и прохладой.
Неужели я тебя придумал? Неужели я придумал, и ты появилась?
Ты мой, шепнула она, покусывая его за ухо. Мой, мой, мой никому не отдам никому-никому
Что будешь на завтрак? поинтересовалась Елена, появившись в спальне. Павел позволил себе немного поваляться, хотя давно уже не позволял. Елена не возражала. Мебель подкручена, ножи наточены, из кранов не капает, двери не скрипят, пусть мужик отдохнёт малость.
Как всегда, предположил Павел.
Смотри! Растолстеешь, заставлю жир сгонять! предупредила Елена. УвернуласьПавел попытался поймать её. Не сейчас! Ты умеешь готовить только яичницу! Потерпи!
И убежала.
А Павел положил оба мобильника и принялся переводить взгляд с одного на другой.
Ничего не понимаю. Так сон или нет?! Откуда во сне может взяться мобильник из то есть наоборот, откуда не во сне может взяться?
«Как всегда» означало яичницу с ветчиной, сыр и кофе. Сама Елена ела бутерброды с сыром, ну и кофе тоже пила. По-настоящему ела только за обедом. А так Птичка не птичка, но ест мало.
Съездим к моим сегодня? предложила она.
Давай, согласился Павел. Увидеть чуть больше этой реальности, где у выдуманной девушки есть настоящая мама. Хорошо, если настоящая.
Тебя что-то беспокоит, заключила Елена, встав у него за спиной. Нет-нет, не мешаю. Кушай. Это правда был только сон?
Я не уверен, признался Павел. Хочется думать, что сон.
Она потрепала его по голове и вернулась за стол.
Ты какой-то не такой, признала она. А может, это я от радости Поел? Всё, брысь с моей кухни, займись домом!
Займись домом? Прибраться? Не привыкать, да и не унизительное занятие, приводить свой дом в порядок. Свой домведь хозяин не тот, кто может продать или сломать, а тот, кто заботится. Вот. Отец этому обучал, а сам Павел, вроде бы, сумел обучить Вику.
Павел бродил по комнатам, работая пылесосом, и думал.
Странно всё получается. Раньше всё воображалкак Елена выглядит, всё такое. Воображал и, так скажем, интимные моменты. Прямо скажем, воображал больше того, о чём осмелился бы говорить вслух. В голову иногда такое придёт, сам удивляешься.
Однажды Мария соизволила прийти к нему сама. Совсем худо было Павлу, выдуманная девушка не помогала жить, скорее уже наоборот, а настоящая крутила им как хотела, и ничего толком не говорила.
Так она что Она на самом деле?! поразилась Мария. Что-то почуяла. Потом Павел осторожно расспросил еёда, именно почуяла. Запах косметики. А ведь воображаемая Елена практически не пользуется косметикой, такдезодоранты, и то потому, что ей нравятся их запахиненавязчивые, но узнаваемые. Морская соль. Корица.
В тот момент Павел хотел сказать всё. Что нет Елены, и не было, что это просто игра воображения. А ну как Мария покрутит пальцем у виска и сразу же уйдёт?
Он решил просто задвинуть Елену подальше в память, убрать долой, не думать и не представлять её.
Была, пояснил Павел, в надежде, что Мария поймёт так, как он надеется.
Паша! Мария кинулась к нему на шею. Прости меня! Ты один меня на самом деле понимаешь И так далее, и тому подобное. Мария умеет добиваться своего. И ведь права былапожалуй, только Павел и был с ней просто потому, что ему нужна была она. Вся. Не деньги, не тело, не связи по отдельности.
И Елена ушла, частично вернулась назад, в нереальность, в небытие.
И вот она здесь, в той же самой квартире, хлопочет на кухне. Именно такая, какой её Павел и представлял. До каждой родинки, до запаха волос и кожи, до звука голоса.
Всё убрал! Елена появилась в гостиной. Умница! Давай, собирайся. Туда ехать полтора часа в одну сторону.
Прямо сейчас? Павел взял её за руки, посмотрел в глаза.
Я веду себя неприлично, да? прошептала Елена, прижимаясь к нему. И вдруг расплакалась, обхватив его руками, прижавшись сильно-сильно. Павел не знал, что и делать. Я не могу без тебя! Я больше бы не смогла!
Я с тобой. Павел погладил её по голове. Я с тобой, солнце моё.
Она отстранилась, улыбнулась, вытирая слёзы. Губы ещё подрагивали.
Я неприличная, я знаю. Я с тобой не могу по-другому! Вот! Но не сейчас. А то уже никуда не смогу поехать Не захочу.
Он отпустил её руки.
Идём. Она взяла его за локоть. Электричка через тридцать пять минут. Времени почти нет!
4
Но времени было предостаточно.
Они сидели в жарком, пахнущем лаком и гуталином вагонене иначе, отопление включили, и зачем, спрашивается? Елена прижалась к нему, положила голову на плечо, и все, кто ни смотрел, улыбалисьчто-то было в её лице. Держала Павла за руку и время от времени сжимала её так, что становилось не по себе от ощущений.
Совсем неуместных в общественном транспорте ощущений и чувств. Хотя какая кому разница! Кого это вообще касается!
Выходим! она потянула Павла за локоть. Не спи! Хотя нет, лучше сейчас спи, а не ночью!
Прекрати! шепнул он ей громко, ощущаявот-вот покраснеет. Как мальчишка, право слово!
Она хихикнула, стащила его по лесенке на перрон. Тут немногие выходятдеревушка и есть деревушка. Если бы не железная дорога рядом, поди, совсем бы захирела.
Не прекращу! Нам вон туда, вниз по улице! Минутку
Она достала косынку и повязала голову.
Мама не любит, когда простоволосая, пояснила она.
Да-да. Я и это выдумал. Мама, чуть более набожная, чем нужно, отец, печник и плотник, молчаливый, но, особенно в лёгком подпитии, добродушный и широкой души человек.
А ты, значит, другая!